Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №11 за 1977 год - Вокруг Света

Эрши давно хотел найти танк и начал с того, что связался с молодыми историками. И, конечно, в Мохаче и других городах сразу же объявились следопыты-добровольцы, пожелавшие принять участие в поисках танка. В дело включились аквалангисты клуба «Амфора», которые незадолго до этого обнаружили на дне Балатона остатки советского самолета.

Но сейчас дело оказалось сложным. Никто точно не знал, в каком месте лежит танк. К тому же в предполагаемом районе почти двадцатиметровая глубина и очень сильное течение. Но мысль о том, что удастся поднять танк к празднику освобождения — к 4 апреля и установить его на пьедестале в Мохаче, не оставляла Эрши и его друзей. Это было бы данью уважения освободителям. Эрши также попросил меня написать о танке в нашу газету: может быть, откликнется кто-нибудь из оставшихся в живых участников событий, может быть, удастся узнать имена четырех танкистов еще до того, как танк будет обнаружен. Я, со своей стороны, постарался найти участников освобождения Мохача в нашей стране. Правда, среди множества писем лишь небольшая часть непосредственно касалась гибели танка. О ней, в частности, писали Герой Советского Союза Е. А. Цыпленков из Ленинграда, подполковник в отставке М. А. Кононенко, В. И. Коваль из Черниговской области. В других письмах приводились интересные боевые эпизоды, связанные с форсированием Дуная у Мохача. Делались попытки установить номер воинской части, потерявшей танк, назывались возможные свидетели трагедии на понтонном мосту.

Наиболее интересные из писем я перевел Ференцу Эрши. Письма давали возможность найти следы свидетелей эпизода не только в самом Мохаче, но и в Пече, центре области Бараня. Мы отправились в путь — вдоль Дуная на юг.

— Заночуем в Сигетваре, — предложил Эрши. — Там хорошая гостиница. Идет? Всего пятьдесят лишних километров. А с утра — прямо в Мохач.

Было еще светло, и мы решили осмотреть Сигетварскую крепость. Долго бродили по высокой красной стене, вглядываясь в изумрудную прозелень луга с несколькими старыми, растопырившими ветви дубами, и пытались представить себе, как турки форсировали с двух сторон окружающие крепость рукава Дуная и как отсюда, со стены, летели в них пушечные ядра. После ужина Эрши торжественно заявил, что нам необходим небольшой «военный совет».

— Все дело в том, — сказал капитан нашей экспедиции, — что нам предстоит доказать подлинность эпизода с танком.

— Разве она не доказана?

— Генерал, у которого я был, не считает эти доказательства вескими. Слишком много лет прошло. Есть противоречия и в твоих письмах. В одном из них, в частности, утверждается, что танки по понтонному мосту вообще не проходили, что их переправляли на плотах. А мост навели для грузовиков с пехотой и САУ. Не помнит эпизода с танком и мой знакомый советский полковник, хотя он участвовал в форсировании, был тогда командиром взвода. Словом, военным нужны точные доказательства. Это, кстати, и одна из причин, для чего мы едем в Мохач.

— Ты хочешь сказать, что нужны не просто свидетели эпизода, но и точные данные о времени и месте происшествия?

— Нужны неопровержимые доказательства. А все концы должны быть у Белы Кишша, мохачского краеведа, — заключил Ференц. — С него и начнем.

Почему мы взялись сегодня, через три десятилетия, за поиски именно этих четырех танкистов?

Энтузиазм, с которым взялись за дело десятки людей в Венгрии, — дань уважения воинам-освободителям, в том числе и этим четырем, пока еще безымянным.

Я много раз бывал в Мохаче, городе с двадцатитысячным населением. Тихий, аккуратный, он и при первой встрече кажется давно знакомым, вызывает какие-то ассоциации из детских снов. В 1525 году турки разгромили здесь венгерскую армию, и страна на полтораста лет попала под турецкое иго. А еще вся Венгрия знает Мохач благодаря «бушоярашу», народному карнавалу.

В дни бушояраша население города увеличивается вдвое. Город сотрясают залпы пушек, палящих каким-то тряпьем вместо ядер, перезвон колоколов, грохот трещоток. По улицам с утра до поздней ночи бродят с гиканьем и песнями люди в деревянных масках, украшенных витыми бараньими рогами. А на тротуарах толпятся тысячи венгерских и иностранных туристов. В затихший Мохач въезжал первый раз: было лето.

Бела Кишш — преподаватель истории. Ему лет сорок. Молодое, чисто выбритое лицо, живые, доброжелательные и заинтересованно смотрящие на вас глаза, неторопливые движения. Все свободное время он отдает сбору материалов об освобождении Мохача и его последующей истории: собирает факты, фотографии, по крупицам воссоздает прошлое. Из десятков альбомов, в которых заботливо расклеены сотни и сотни снимков, фотокопий документов, дневников, снабженных подробными комментариями, можно было бы составить многотомное издание.

В 1971 году Бела опубликовал в областной газете «Дунантули напло», выходящей в Пече, серию статей об освобождении Мохача, привел множество имен советских солдат, отдавших жизнь за Венгрию в те дни. Если бы не он, время, возможно, навсегда бы сомкнулось над четырьмя боевыми товарищами, покоящимися на дне Дуная.

Ведь в существовании танка после ряда безуспешных попыток найти его стали с течением времени сомневаться. Бела нашел старого пожарного Винце Тота, которому первый мэр Мохача Бела Черта поручил сразу после освобождения найти танк, и самого Черту, подробно записал их воспоминания. Статья Кишша в печской газете послужила первым сигналом к возобновлению поиска.

И Ференц решил начать все сначала, с доказательства.

— Прежде всего найдите Ловаса, переводчика в первой советской комендатуре Мохача, — сказал Бела. — Впрочем, искать его не надо, он живет в Пече, у меня есть адрес.

Мы, однако, начали с тех, кто живет в Мохаче. Быстро разыскали старика Винце Тота. Он повторил все, что рассказывал Кишш, подробно описал первого советского коменданта Мохача, по просьбе которого покойный Бела Черта и начал розыск. Но, к сожалению, ничего нового для нас в его рассказе не было. Мы отправились в ресторан, где работает Янош Бубрек.

— Я могу точно показать место падения танка, — сказал он и повел нас к обелиску советским солдатам на самом берегу могучей реки.

— Советские войска шли с юга, из Югославии, — начал Бубрек и протянул руку в сторону острова Маргитты. — А мост был вот здесь, немного левее паромного причала. Танк упал метрах в ста от острова. Но с тех пор остров несколько раз закрывало водой, наводнения обрушивали с него в воду горы камней и песка. Так что танк сейчас погребен очень глубоко.

Эрши молчал, глядя на маленький буксир парома, который маневрировал, ибо не мог из-за сильного течения пересечь реку по прямой. Он что-то обдумывал и здесь, у памятника, и потом на пароме, и на острове, где мы долго осматривали остатки окопов.

— Откуда ты видел падение танка? — спросил он вдруг Бубрека.

— Оттуда, с холма.

— А что же ты мог разглядеть — ведь, судя по всему, была ночь?

— Был день, — возразил Бубрек. — И было сухо. Мы с моим приятелем Лаци рыли тайник на склоне холма. Ребятишки еще были. Лаци же в 45-м заболел и умер...

— Какого числа это было? — перебил его Ференц.

— Точно не могу сказать. Но то, что днем, — помню.

— Вот в чем все дело! — просиял Эрши. — Вот откуда все противоречия в письмах! Это произошло, видимо, не в начале наступления, а тогда, когда Мохач был уже взят. Советские войска тогда срочно подтягивали новые части, чтобы закрепить успех. Вначале по понтону действительно шли грузовики, а танки переправлялись на плотах, А потом, видимо, уже в более спокойной обстановке, танкисты решили рискнуть: ведь нужно было спешить. Едем скорее к Ловасу.

Я притер машину к тротуару узенькой печской улицы у дома Антала Ловаса. Массивный, совершенно седой человек поставил перед нами кувшин с домашним вином, надел очки и сказал по-русски:

— Чем могу служить, други?

Увы, русский язык он за эти тридцать лет основательно подзабыл. Да и знал его, видимо, «в пределах сербского» (в этих местах многие владеют сербским) и подучил позже, когда пришлось стать переводчиком в советской комендатуре. Это он ухитрился вырваться в ноябре сорок четвертого из осажденного немцами Мохача, переправиться вплавь через Дунай и рассказал советскому командованию об обстановке в городе, о расположении гитлеровских частей и подразделений венгерских фашистов — нилашей. Это Антал повел обратно в Мохач группу советских разведчиков, а затем по их заданию остался в городе для наблюдения. Он своими глазами видел черную воду, поглотившую боевую машину.

— Конечно, это было днем, и, думаю, числа 30 ноября, а то и 1 декабря. — Ловас был совершенно уверен. — Те советские части, которые форсировали Дунай в ночь на 24 ноября, сражались уже где-то севернее Байи. А тогда шло подкрепление...