Читать интересную книгу Сочинения - Тертуллиан

Затем Гермоген рассуждает таким же образом о том, что Бог не способен творить из ничего. Для этого Гермоген определяет Бога как Благого и Всеблагого, Который постольку желает творить благое и всеблагое, поскольку Сам таков. И ничего не благого и не всеблагого Он вообще не хочет и не делает. Стало быть, следует, чтобы от Него происходило только благое и всеблагое согласно Его же характеру. Однако существует и зло, сотворенное Им, хотя и не по Его усмотрению, и не по Его воле, — так как по Своему усмотрению и желанию Он не сделал бы ничего несообра–зного и недостойного Себя. Поэтому то, что Он сделал не по Своей воле, надо полагать, совершенно в результате вредного воздействия какой–то иной причины, без сомнения — материи.

3. К этому доказательству Гермоген добавляет и другое. Бог всегда был Богом, и даже Господом, и никогда не–Господом. Но никоим образом Он не мог всегда быть Господом, подобно тому как всегда был Богом, если не существовало ранее и всегда чего–либо, чьим Господом Он всегда был. Из этого вытекает, что материя была всегда соприсуща Богу–Господу.

Это его соображение я поспешу тут же опровергнуть, чтобы научить пониманию и преодолению и других его аргументов, поскольку это добавление он сделал в расчете на непонимающих. Итак, мы считаем, что имя Бога у Него Самого и в Нем Самом было всегда, а имя Господа не всегда. А ведь каждое из этих имен предполагает разное состояние своего обозначаемого. «Бог» есть имя самой субстанции, то есть божественности (divinitas), «Господь» же — не субстанции, но Божественной силы, или власти (potestas). Субстанция всегда была при своем имени, каковое есть «Бог». Только впоследствии заходит речь о Господе, а именно как о чем–то привходящем. Ибо как только появилось то, на что начинает воздействовать Божественная сила Господа, именно благодаря проявлению Божественной силы Он с того самого момента сделался и стал называться Господом. Точно так же Бог есть Отец, а равно и Судья. Однако не всегда Он Отец и Судья, потому что всегда Бог. Ведь Он не мог стать ни Отцом прежде появления Сына, ни Судьей прежде сотворения греха. Было же время, когда не было ни греха, ни Сына, сделавших Бога Судьей и Отцом. Так и Господом Он не мог стать прежде того, благодаря чему Он стал Господом. Первоначально Он мог быть только Богом, еще только намеревающимся когда–нибудь стать Господом благодаря тому, что Он сотворит Себе для служения, как, в свое время. Он станет и Отцом благодаря Сыну и Судьей вследствие греха.

Наверное, Гермоген, с твоей точки зрения я предаюсь пустословию? Но нам большую поддержку оказывает Священное Писание, которое различает и то, и другое имя и каждое вводит в свое время. Ведь имя «Бог», которое существовало всегда, оно употребляет сразу же: В начале сотворил Бог небо и землю (Быт. 1:1). И затем, пока Он не сотворил то, Господом чего собирался быть, Писание употребляет только имя «Бог»: И сказал Бог, и создал Бог, и увидел Бог (3), и нигде до тех пор «Господь». Но когда Он завершил творение всего и, главное, конечно, самого человека, который, собственно, и должен был постичь Господа и как раз дать Ему имя, тогда уже Писание присоединило имя Господа; И взял Господь Бог человека, которого сотворил, и повелел Господь Бог Адаму (2:15). Итак, Тот, Кто до того был только Богом, стал Господом с того времени, с которого у Него появился тот, чьим Господом Он был. Ибо Богом Он был Сам по Себе, а для тварей стал Богом тогда же, когда и Господом. Следовательно, если Гермоген будет полагать, что материя всегда существовала потому, что всегда существовал Господь, из этого будет следовать, что существовало ничто, так как известно, что Господь существовал щ всегда. Пожалуй, для непонимающих, — а среди них Гермоген являет предел непонимания, — я добавлю кое–что еще и к тому же использую против него его собственное оружие.

Раз Гермоген отрицает, что материя рождена или сотворена», то, я полагаю, нельзя к Богу прилагать имя Господа в связи с материей, ибо необходимо, чтобы была свободной та, которая, не имея рождения, не имеет и родителя, так что она никому не обязана и поэтому никому не подчинена. Таким образом, как только Бог проявил Свою власть над ней, творя из нее, с того момента материя, принявшая Господа Бога, доказывает, что Он не был Им, пока этого не сделал.

4. Я начну вновь рассуждать о материи именно с того, что ее создал Бог, хотя она и представляется как нерожденная, несотворенная, вечная, без начала и конца. Ведь что другое может быть, наивысшим достоянием Бога, если не вечность? Есть ли у вечности иное свойство, нежели всегда быть в прошлом и будущем благодаря тому, что у нее нет ни начала, ни конца? Если таково свойство Бога, оно должно принадлежать одному Богу, Чьим свойством и является. Но раз вечность приписывается и другому, она уже не является неотъемлемой собственностью Бога, а разделена между Ним и тем, чему приписывается. Ведь хотя существуют те, которые именуются богами, как на небе, так и на земле, однако для нас только один Бог–Отец, из Которого все (1 Кор. 8:5–6). Тем более необходимо, чтобы и у нас одному Богу принадлежало то, что есть неотъемлемое свойство Бога. И, как я уже сказал, вечность не была бы неотъемлемым свойством Бога, если бы она принадлежала другому. Ведь если Бог существует, то необходимо, чтобы существовало нечто единственное и чтобы оно принадлежало [Ему] одному. Чему же и быть единственным, как не тому, с чем ничто не может сравниться? Чему первоначальным, если не тому, что выше всего, прежде всего и из которого все? Благодаря тому, что Бог один владеет вечностью, Он есть Бог. А так как лишь Он один владеет ею, то и существует только Он один. Если бы ею владел и кто–то другой, то сколько существовало бы богов, скольким было бы свойственно то, благодаря чему они могут быть богами! Итак, Гермоген вводит двух богов, раз материю считает равной Богу. Но Бог должен быть одним, потому что лишь наивысшее есть Бог. Наивысшим же не может быть ничего, кроме единственного в своем роде. А единственным в своем роде не может быть то, с чем что–то сравнивается. Если материи приписывается вечность, она признается равной Богу.

5. Но Бог есть Бог, а материя есть материя. И все же, разве сможет воспрепятствовать сравнению простое различие имен, если обозначаемым ими предметам приписывается одно и то же свойство? Пусть у них и природа различна, пусть и форма не одна и та же. Пока у них одно и то же свойство, у них единый смысл. Бог не рожден. Неужели, в таком случае, рождена материя? Бог вечен. Неужели же материя не вечна? Оба без начала, оба без конца. Оба в равной степени творцы вселенной: как Тот, Который сотворил, так и та, из которой Он сотворил. Ведь не может и материя не считаться создательницей всего, из чего состоит вселенная. Что же на это ответит Гермоген? Что не надо поспешно сравнивать материю с Богом, даже если в ней есть что–нибудь, принадлежащее Богу, так как она сама, не обладая всем, не претендует и на полное равенство? Каким же образом Гермогену удалось оставить Богу побольше, чтобы не показалось, что все, принадлежащее Богу, он отдал материи? «По крайней мере, — скажет Гермоген, — несмотря на подобные свойства материи, пусть Богу останется и могущество, и субстанция, благодаря чему Его считают и Одним, и Единственным, и Первым, и Создателем, и Господом всего».

Истина же, защищая единобожие, требует, чтобы все, принадлежащее Богу, принадлежало только Ему одному. Таким образом, если все будет принадлежать только одному, то будет принадлежать Ему Самому, так как на этом же основании существование какого–либо иного бога не допускается, раз никому нельзя иметь ничего из принадлежащего Богу. «Следовательно, — скажешь ты, — и мы не имеем ничего от Бога?» Напротив, имеем и будем иметь, но по Его, а не по нашей воле. Мы можем даже стать богами, если удостоимся быть теми, о которых Он возвестил: Я сказал: вы — боги, и стал Бог в собрании богов (Пс. 8:1:6). Но это может произойти только по Его милости, а не благодаря нашим способностям. Ибо только Он один обладает способностью творить богов. Он и свойством материи делает то, что при–общает ее к Богу. А если она получила от Бога то, что Ему принадлежит, я имею в виду свойство вечности, то можно ли верить, что, хотя у нее есть нечто общее с Богом, она не Бог? И как же это понять, когда Гермоген говорит, что материя имеет нечто общее с Богом, и при этом настаивает, что это общее, не отрицаемое им как свойство материи, принадлежит одному лишь Богу?

6. Гермоген говорит, что только Богу по силам быть Одним, Единственным, Первым, Творцом всего, Господином всего и ни с кем не сравнимым. Но причину всего этого он также приписывает и материи. А ведь тот же самый Бог некогда призывал в свидетели богов и клялся Самим Собой, что никто другой не будет, как Он Сам. Но Гермоген сделает Его лжецом. Ведь и материя будет, как Бог: несотворенная, нерожденная, не имеющая ни начала, ни конца. Скажет Бог: Я первый (Ис. 41:4; 44:6). Но как может быть Первым Тот, Кому материя совечна? Ведь среди со–вечных и со–временных не может быть неравенства. Или материя также первая? Бог говорит: Я Один только простер небо (44:24). Ан нет, не один: и та тоже простерла, из которой Он простер. Когда Гермоген утверждает, что материя существует, не нарушая свойства Бога, разве не можем мы точно так же возразить, что Бог существует, не нарушая свойства материи? В конце концов свойства у них общее. Следовательно, верно будет и для материи, что она существует одна, но вместе с Богом, с Богом она первая, так как и Бог Первый вместе с ней. И она несравнима с Богом, так как и Бог несравним с ней. И вместе с Богом она созидательница и вместе с Богом — госпожа. Таким образом. Бог обладает не всеми, а некоторыми свойствами материи. Богу же Гермоген не оставил ничего, чего бы он не приписал и материи. Так что не материя к Богу, а, скорее, Бог приравнивается к материи. И вот когда то, что мы признаем свойствами Бога, — что Он существовал всегда, без начала, без конца, и был Первым и Единственным, и Создатетелем всего, — приписывается также и материи, я спрашиваю: чем же отличным и чуждым Богу и потому свойственным только ей обладает материя, из–за чего она не может сравниться с Богом? Если в ней находятся все свойства Бога, это–достаточное основание для дальнейшего сравнения.