и чувствовала, как с каждым вдохом на меня наваливается серая тяжесть.
Я ощущала себя пустым сосудом. Новый день не наполнял меня энергией, он отнимал еще шестнадцать часов моей никчемной жизни. Вставая с кровати, я уже была древней старухой с потухшими глазами и истончившейся кожей.
Сегодняшнее утро было другим. Оно началось с обжигающей вены ненависти. Я распахнула глаза, чувствуя, как кровь стремительными толчками разносится по жилам.
Клим.
Он лежал рядом со мной на узкой кровати. Его рука крепко прижимала меня к твердому жилистому телу, не давая свалиться на пол.
Я осторожно подняла голову, вглядываясь в расслабленное лицо парня. С упавшими на лоб темно-русыми волосами, приоткрытыми красными губами, подрагивающими во сне ресницами он казался почти мальчишкой.
Но это впечатление было обманчивым.
Вчера после ужина в эту комнату меня привел взрослый, уставший от одиночества мужчина. Казалось, откровения о смерти любимой сделали его еще более раздражительным и угрюмым.
Оставляя синяки на моих запястьях, он завел меня в комнату. Потянувшись рукой, резко щелкнул выключателем. Тусклый желтый свет озарил помещение.
Я медленно оглядела обшарпанную комнатушку, ржавые решетки за окном, старое выцветшее постельное белье…
Я могла лишиться девственности с парнем из своей школы. Он мне нравился. Но именно поэтому я не подпускала его к себе. Я хотела, чтобы моя симпатия оставалась чистой и незамутненной похотью и пошлыми стонами на родительской кровати…
А теперь я смотрела на тесное пространство перед собой, на продавленную узкую кровать и четко осознавала — здесь я стану женщиной. Скорее всего, это произойдет быстро и грубо. Вряд ли Клим станет церемониться со мной. Возьмет силой, безжалостно врываясь в мое тело.
Как же я жалела, что моим первым мужчиной не стал парень, который мне нравился. Сейчас я могла бы закрыть глаза и представить его…
Но я сама лишила себя этой возможности.
Клим будет первым во всем.
Дрожащей рукой я поправила бретельки красного платья и обняла себя руками. Помедлив, безвольно опустила их вдоль тела. Прятаться бесполезно.
— Подойди.
Клим сел на кровать. Его тяжелый, какой-то воспаленный взгляд прошелся по моему телу. Я бесшумно приблизилась к мужчине.
— Сними всё.
Клим говорил медленно и неохотно, будто каждое слово усиливало его головную боль.
Я замерла, сверху вниз глядя в черные мерцающие глаза.
— Я не хочу, — дрожа всем телом, тихо сказала я.
Я словно смотрела на себя со стороны. Жалкая дрожащая девчонка.
Клим плавно встал с кровати, внушительной тенью нависнув надо мной. Он наклонился, и я почувствовала горячие ладони на своих бедрах.
— Это платье было ее любимым… — прошептал Клим, обжигая дыханием мою шею.
Его руки скользнули вверх, задирая ткань. Мое белье осталось в ванной, и мужские ладони не встретили никакой преграды.
Клим потянул платье вверх, касаясь моей груди, стянул его и отбросил в сторону.
Я закрыла глаза.
Стук сердца отсчитывал секунды. Десять-двадцать-тридцать…
Ничего не происходило.
Я чувствовала жар мужского тела, стоящего совсем рядом. Мышцы свело от напряжения.
— Ты считаешь себя некрасивой? — резко спросил Клим.
Длинными пальцами он уверенно пробежался по моим сутулым плечам, выступающему позвоночнику, худосочным ягодицам. Как настройщик музыкального инструмента.
Я вздрогнула всем телом, но не издала ни звука, лишь сильнее сжала губы.
Ответ очевиден. Я была серой и невыразительной.
— Ты считаешь, что секс — это грязно и неприятно? — продолжал допытываться Клим.
Он положил руку мне на талию и притянул к себе ближе. Судорожно вздохнув, я почувствовала запах табака и терпкого мужского одеколона.
Я продолжала молчать, упершись застывшим взглядом в широкую грудь, обтянутую черной футболкой.
Зачем он растягивает эту пытку? Я хотела, чтобы всё быстрее закончилось. Тогда я смогла бы остаться одна. И представить себя другим человеком. Например, счастливой девушкой, которая с предвкушением ждет нового дня и у которой есть любимый мужчина. По-настоящему любимый, а не насильно…
Я смогу убаюкать свою боль, я переживу унижение. Только пусть это закончится быстрее…
— Это всего лишь секс, — шепнул Клим, касаясь губами моего уха. — Всё самое важное происходит здесь.
Обхватив мою ладошку, он приложил ее к своей груди с левой стороны.
Я дернулась, как от ожога. Резко убрав руку, я вскинула глаза.
— Тебе мало моего тела? — с отчаянием прошептала я.
Клим усмехнулся и, прикрыв глаза, устало опустил голову.
— Пойдем спать, — просто сказал он, выпуская меня из рук.
Шагнув к двери, парень выключил свет. Я стояла в темноте, полностью обнаженная и скованная страхом. Я слышала, как скрипнула кровать под весом мужского тела.
— Ты так и будешь там стоять, принцесса-недотрога? — раздраженно проговорил Клим.
Я неуверенно шагнула к кровати. Клим молча подвинулся к стене. Медленно, словно боясь разбудить дикого зверя, я легла спиной к парню.
Я видела, каким желанием горели темные глаза минуту назад, и догадывалась, что в своих фантазиях Клим уже давно сделал со мной всё, что мог бы сделать мужчина с женщиной. Но я не знала, случится ли это сейчас или он отложит пытку.
— Как же с тобой, блять, сложно… — с досадой выдохнул Клим, прижимая меня к себе.
Я окаменела. Мне было непривычно находиться без одежды рядом с мужчиной. Я не двигалась и практически не дышала.
— Да расслабься уже, — пробормотал Клим, утыкаясь лицом мне в плечо. — Сегодня я тебя не трону.
— Тогда уходи в свою комнату, — прошептала я.
Мне была невыносима мысль, что всю ночь он будет рядом.
Клим тихо рассмеялся, заставляя поёжиться от неприятных мурашек на коже.
— Я давно не просыпался с девушкой. Хочу вспомнить.
Медленно выдохнув, я прикрыла веки. Я с трудом сдерживала себя, чтобы не впиться ногтями в руку, обнимающую меня. Клим хочет превратить меня в свою зверушку?! Неужели это мучение будет повторяться каждую ночь?
— А ты не боишься, что я придушу тебя во сне? — хрипло выдавила я.
— Если решишься, то действуй до конца. Потому что наказание последует сразу, — тихо проговорил Клим, и я почувствовала, как кожу пробирает озноб.
Он не шутил.
Глава 11
Я чувствовала, как начинаю сходить с ума в замкнутом пространстве. Я провела в этом доме всего одну ночь, но мне казалось, что прошла целая вечность. Я не могла вспомнить ни лиц девочек-официанток, с которыми работала, ни вид из окна своей съемной комнаты.
И совсем забыла, каково это — не вздрагивать от