Я вернулся в комнату отдыха и сказал спасибо последнему из стажеров, взглянув на фотографию, которую отдел кадров приколол на стене. Это был коллаж из моих профессиональных фотографий с наклейкой праздничного колпака, прикрепленной к моей голове. И они написали «С днем рождения, Эндрю! GBH любит вас!» ярко-синим цветом.
В действительности же, мой день рождения был месяцами позже - в декабре, день, который я не праздновал очень долгое время. И хотя я никогда публично в этом не признавался, в некоторой степени мне понравилось то, что люди в GBH были готовы праздновать мой день рождения – реальный он или нет.
- Сколько кусочков торта вы бы хотели, чтобы я завернула вам, мистер Гамильтон? - Джессика похлопала меня по плечу.
- Три, - сказал я. - И я возьму стакан лимонада также.
- Вы не собираетесь остаться на игру «Кто лучше знает мистера Гамильтона»?
- Никто из вас не знает меня. - Я вернулся в свой кабинет и запер дверь, ставя подарки на книжную полку.
Конверт от мистера Гринвуда содержал записку, в которой говорилось, что он ценил мое усердие и преданность фирме. Под его написанными словами была подарочная карта в другое многомиллионное предприятие его семьи: поле для гольфа.
Подарками от стажеров были записки, в которых все они просили о дополнительном времени на их задания. Я пустил их всех в измельчитель.
Черная коробочка Джессики была рядом, и как бы я хотел выбросить ее и никогда не думать о ней, опять же, я очень хотел узнать, что она купила мне. Я снял крышку и удалил бумагу, вытащив мягкий лоскут шелка и записку:
«Я подслушала, что вам нравится держать это у себя в кармане... Здесь мои. PS: я сняла их в ванной пять минут назад.
:-)»
Иисус...
Я бросил ее трусики на дно моей корзины и смял ту записку.
Я пристально смотрел на серебряную коробочку Обри некоторое время, задавшись вопросом, должен ли я подождать, чтобы позже развернуть ее, но я не мог удержаться.
Внутри коробки была небольшая черная рамка для фото. Это было изготовлено вручную, по краю шли рельефные изображения, выбитые на металле: пуанты, символ правосудия - весы, а слова «Алисса» и «Торо» были выполнены гладкими белыми буквами.
В рамке была наша фотография, она лежала на моей груди, в моей кровати и улыбалась в камеру. Ее щеки были разгорячено красными, какими они всегда были после секса, и она была одета в одну из моих футболок.
Я помню, как она заставляла меня сделать эту фотографию, настаивая на том, что она «не собиралась делиться ей ни с кем», а просто для себя. Она даже заставила меня улыбнуться...
Я поставил рамку вниз и достал другой объект из коробки: сверкающие серебряные часы с надписью, выгравированной с обратной стороны:
Тема: Ты.
«Я любила тебя, как «Торо», но и люблю тебя, как Эндрю.
-Обри (Алисса)»
***
Мой бокал вина стоял нетронутым в ресторане Арборс, а свечи стекали слоями воска на стол.
Я ожидал свою спутницу с минуты на минуту, но не мог перестать смотреть на часы, которые подарила мне Обри. Она явно продумала каждую деталь, ни один элемент не был ошибочным.
Я обратил внимание на две буквы «А», переплетающихся в углу экрана, и ранее, при солнечном свете, я бы заметил, что мое имя было выгравировано по краю.
- Ты Торо? - Женский голос прервал мои мысли, заставляя взглянуть вверх.
- Да.
Она улыбнулась и заняла место напротив меня. - Я надеюсь, ты не возражаешь, но я постоянный клиент здесь, и официантка спросила, буду ли я то, что обычно, когда пришла. Я сказала ей, что ты будешь то же самое.
- Я не возражаю. - Небольшое чувство вины кольнуло у меня в груди, но этого не было достаточно, чтобы отвлечь меня от преследования того, в чем я нуждался сегодня вечером: секс. Как можно скорее.
Официантка поставила два блюда на пару перед нами, и я проверил время. Я давал этой женщине только один час.
- Итак, в какой отрасли права ты обычно специализируешься? - спросила она.
- В корпоративном праве по большей части, но я также имел дело с конституционным и налоговым.
- Интересно. Ты долго живешь в Дарэме?
- Слишком долго.
- И это твой нормальный стиль жизни? - Она откинулась в своем кресле, проведя ногтями по прозрачному верху платья. - Одна ночь?
- Это проблема для тебя?
- Совсем нет.
Я поднял бровь и посмотрел на нее. На самом деле она была довольно привлекательной: длинные светлые волосы, пышная фигура, и дерзкая грудь.
Физические качества в сторону, мы, казалось, имели много общего. Она была настоящим юристом в соседнем округе, прочитала большинство тех же самых книг, и, судя по тому, что она рассказывала мне по телефону, у нас были одинаковые сексуальные предпочтения.
Наши основные блюда принесли и унесли, разговор продолжался, но часы Обри по-прежнему привлекали мое внимание.
- Тебя что-то беспокоит? - Моя дама помахала рукой перед моим лицом. - Я помню, ты был более разговорчивым по телефону.
- Я в порядке. - Я помахал официанту, чтобы посчитал. - Просто устал.
- Слишком устал, чтобы заняться сексом?
- Для этого я не слишком устал.
Краснея, она скрестила ноги и наклонилась над столом. - Я с нетерпением ждала этого всю неделю.
Я ничего не ответил. Просто подписал чек и встал, протягивая свою руку ей.
Мы прошли через фойе и прямиком к лифту.
Как только двери закрылись, она прижалась губами к моим и запустила свои пальцы в мои волосы.
- Черт... - я застонал, когда одна ее рука скользнула вниз к моему поясу.
Она переместила свой рот вниз к моей шее, в то время как мы поднимались на верхний этаж, прикусив мою кожу. Застонав, она ахнула, когда я схватил ее за талию и поцеловал в ответ, контролируя ее язык своим.
Я стянул резинку с ее хвоста и бросил на пол, закрыл глаза и углубил наш поцелуй, мучительно закусывая ее губу, когда она пыталась вырваться.
Скользнув своим коленом между моих ног, она расстегнула ремень и потянула за молнию. - Как долго мы будем трахаться сегодня вечером?
- Так долго, как захочешь. - Я гладил ее грудь через блузку, просунув руку под бюстгальтер.
- Аах... - прошептала она, когда я ласкал ее сосок.
Двери лифта раскрылись быстро, но наши тела оставались переплетенными, пока мы искали, как пройти к нашему люксу. Ее губы снова сомкнулись на моих, когда мы ворвались в номер, натыкаясь на светильники и комоды.
Она стонала все громче, и теперь, едва контролируя себя, я расстегнул ее платье и бюстгальтер.