Понятно Андрей Андреевич, — ответил я.
— Это очень важная и ответственная работа, товарищ Филатов, — сказала Демидова, — и мы на вас надеемся. Вам предстоит совмещать вашу основную трудовую деятельность как председателя колхоза «новый Путь» так и работу с обращениями граждан. С их наказами и запросами. По-настоящему помогать в их нуждах. Надеюсь, вы это понимаете?
Вот зачем этот навязший на зубах советский официоз? Зато теперь мне стало понятно каким образом я стану депутатом. Выборы же прошли летом, на фоне моих хлопот они показались мне незначительной формальностью. И интересно, что же такого этот Куликов отчебучил что его решили турнуть из депутатов? Обычно ими становились по настоящему уважаемые люди, и просто так их не отзывают. Надо будет узнать, чтобы не попасть в такую же ситуацию.
Собственно я решил сделать это прямо сейчас о чём и спросил. Ответ последовал незамедлительно:
— Товарищ Куликов проявил себя недостойно и опорочил доброе имя коммуниста и советского человека своими неумеренными возливаниями и многочисленными внебрачными связями. Развратникам и пьяницам не место в верховном совете СССР, — как по писаному отчеканил Кандренков, — надеюсь что вы не посрамите это высокое звание.
Как оказалось, это была только прелюдия к тому, зачем меня, ну кроме как познакомить с Демидовой, вызвали в Калугу. У этого товарища Куликова накопилось достаточно много обращений от жителей Ульяновского и соседних с ним районов, всю эту кипу бумаг под роспись передали мне. Как только я стану депутатом, придётся как следует посидеть над ними и обработать. Возможно, даже нужно будет поездить по окрестностям, познакомиться с людьми лично и еще раз их выслушать. Сумасшедшая по нагрузке работа, на самом деле. Тем более, что главным для меня всё равно остаётся мой колхоз.
А вот что меня порадовало, когда я приехал из области домой и просто рассортировал бумаги, так это то, что ни одного обращения к Кулакову из Нового Пути не было. Ну за исключением нескольких писем от уже севших к этому моменту Ильича и Елина.
Я даже не выдержал и именно эти обращения прочитал. Как под копирку написанные кляузы с просьбой разобраться, повлиять, наказать и прочее.
Даже хорошо что неизвестный мне Кулаков манкировал своими обязанностями и бухал с бабами, а не работал.
Как ни крути, а депутат верховного совета СССР — это большая величина, формально именно этот совет и есть высший орган власти в стране, и, при желании, мне могли устроить такое, что небо в овчинку покажется. Задолбать проверками из комитета государственного контроля, например.
А мне летом, до того как я не разобрался с этой кодлой, и без сонма всех и всяческих проверок было чем заняться.
Хорошо что сейчас не так, и можно хоть немного выдохнуть. Урожай собран, корма на зиму подготовлены, озимые посеяны, все колхозные сооружения, начиная от вновь построенного тепличного комплекса до отремонтированного клуба и кошар с мастерскими проинспектированы, техника к зиме тоже готова.
Так как нагрузка на неё зимой существенно меньше, то часть техники мы законсервировали до начала следующего сельскохозяйственного сезона, а часть, без которой не обойтись зимой полностью проверена и исправна.
Ситуация весны прошлого года, когда большая часть техники стояла на приколе, не повторится. Трактора, грузовики, комбайны в таком состоянии, что хоть экскурсию води.
И непроизвольно вспомнился разговор в обкоме, та его часть, где речь шла о колхозе «Россия», и как мог его председатель Георгий Иванович Сонин, крепкий мужик почти восьмидесяти лет, орденоносец, допустить такую ошибку, уж кто-кто, а он то точно знал к чему может привести использование неподготовленного зерна. Надо будет воспользоваться этим поводом и съездить к нему в гости, когда стану депутатом конечно, раньше как-то не было повода, а теперь есть.
И надо бы во время следующей посевной уделить особое внимание работе нашего агронома, Маслов неплохой работник и хороший умный человек, но всё-таки тут лучше перебдеть, потому что, я уже знал, что организаторские способности у него так себе.
Да и Литвиненко, нашего овощевода, тоже нельзя оставлять одного с теплицей. у меня, да и у всей области вместе с академией наук СССР, на неё очень большие планы.
Урожайность наша аэропоника показала отменную. Овощей было так много, что у меня получилось выделить Кольцову и его тресту даже больше чем я обещал, и это без ущерба для моих колхозников!
Никита Иванович буквально прыгал от радости, когда лично приехал за овощами, а уж когда он узнал, сколько и что именно мы посадили или посадим на зиму, его восторг стал запредельным.
Чего стоят одни помидоры, которые по планам должны быть посажены на рассаду в первых числам декабря. А будут же еще огурцы, красный перец, кабачки, укроп с петрушкой. Всё это казалось чудом для зимней калужской области, но нет. мы это сделаем.
За этими размышлениями я не заметил как в дверь моего кабинета начали стучаться, сначала тихо, а потом всё настойчивее.
— Войдите! — крикнул я.
Дверь приоткрылась и в проёме показалась голова Аллочки.
— Товарищ председатель, тут к вам какой-то товарищ из Москвы приехал.
— Зови, — ответил я.
Через несколько секунд дверь широко отворилась и зашёл ничем не примечательный человек среднего роста в отличном финском пуховике и заграничных-же, видно сразу, зимних ботинках. его лицо показалось мне смутно знакомым.
— Здравствуйте, товарищ Филатов, — сказал он, протягивая правую ладонь для рукопожатия, в левой он сжимал тонкие зимние перчатки, кожаные с ослепительно-белым мехом, — разрешите представиться. Соколов Юрий Константинович.
— Очень приятно, товарищ Соколов, — ответил я, пожимая его руку.
Ну надо же, какие люди пожаловали! Это же будущий директор «Елисеевского гастронома», которого расстреляют за хищения через четырнадцать лет.
Глава 4
— Чем обязан, товарищ Соколов? — спросил я у этого, безо всяких сомнений легендарного для советской торговли человека, правда, легендарность его резко негативна, но все-таки, — и проходите, садитесь. Может быть чаю? На улице-то холодно.
— Не откажусь, товарищ Филатов, спасибо.
Он внимательно осмотрел кресло для посетителей, которое я ему предложил и аккуратно уместил на него свой зад в щегольских шерстяных брюках.
— Я к вам вот по какому делу, товарищ Филатов. Я работаю заведующим секции в «Елисеевском» — он сказал это таким тоном, что я должен был сразу преисполниться к нему неимоверным почтением и уважением. Еще бы, такой важный человек пожаловал в нашу занюханную глубинку, — и