Она бестрепетно смотрела прямо в его изумленные, настороженные, слегка насмешливые голубые глаза. Внезапно у нее мелькнула мысль, что, пожалуй, невозможно сказать такое тому, к кому относишься, как к мужчине.
Сколь многие женщины удивились бы такому пренебрежению к доктору Траверсу! Например, мисс Госс, изгнанная предшественница Джой с вампирическими серьгами в ушах. Ее бы просто потрясло подобное отношение: «Что-о? Не увидеть в докторе Тра-аверсе мужчины?» Действительно, его характер, да и каждая черта внешнего облика — копна золотых волос, откинутых назад, широкий лоб, прямой и ясный взгляд, скрытая мощь мускулов, — все было исполнено мужественности. Но только не для Джой. Для нее мужская красота воплотилась в чуть мальчишеском, смуглом, капризном и живом лице «артистического» типа. Доктор же Траверс, с его нордической красотой, гармонически-мощным сложением и уравновешенностью, в представлении Джой был не более как часть мебели в приемной.
Он чувствовал это. (И где-то глубоко в подсознании был обижен.)
Во всяком случае, он должен сразу расставить все точки над «i» и рассеять прискорбные заблуждения молодой женщины.
— Мисс Харрисон, боюсь, знаете ли, что не стоит принимать всерьез все то, что взбрело в голову сказать доктору Локку. Он, безусловно, шутил.
Девушка ответила, как ответила бы на вопрос, не изменился ли адрес у какого-нибудь пациента:
— Я так не думаю. Мне показалось, он считает этот план вполне осуществимым.
— Не будем этого обсуждать, — проговорил Траверс таким тоном, что сразу стало понятно, тема закрыта.
Она ничего не ответила.
— Это совершенно абсурдное предложение, мисс Харрисон.
Джой опять промолчала.
3
Давайте на минуту остановимся и посмотрим на них. Мы увидим небольшую комнату, освещенную косыми лучами заходящего солнца. Снаружи, на улице — высокие здания Харли-стрит, врезающиеся в лондонское небо, гул проносящихся такси, чириканье суетливых лондонских воробьев. Внутри — двое людей, над которыми разразилась катастрофа. Огромный доктор в белом халате и маленькая печальная девушка. Он стоял и смотрел на нее, пораженный внезапной откровенностью, она сидела. Непроницаемая, как стена. Что у этой девушки на уме? Достаточно глупо принимать слова Локка всерьез; но как хладнокровно, красноречиво и расчетливо говорила она об осуществлении этого безумного плана! И ничего не ответила на его слова о том, что план абсурден.
Он смотрел на нее, и ему казалось, что за ее молчанием кроется трагедия. Он всмотрелся внимательнее. Правильные черты лица. Пустые глаза, устремленные в одну точку — куда-то на дверь за его плечом. Неуловимое ощущение трагедии.
Странно. Он ничего не знает об этой девушке. До этого момента он не задумывался, что скрывается за ее всегдашней деловитостью.
4
Внезапно он кое-что вспомнил.
— По-моему, доктор Локк говорил, что вы помолвлены и собираетесь выйти замуж, мисс Харрисон?
— Я расторгла помолвку.
— Я понимаю.
Он вспомнил кое-что еще. В какой-то момент днем он осознал, что облик девушки изменился. В чем дело? Может быть, в руках? Траверс всегда обращал внимание на руки человека, будь то мужчина, женщина или ребенок. Руки мисс Харрисон были маленькие, белые, замечательной формы, со спокойными движениями. Их украшал сапфир очень чистой воды. Порой он любовался игрой солнечных лучей в его гранях, когда она заправляла в машинку чистый лист бумаги или протягивала ему телефонный справочник. Должно быть, когда они обручились, жених подарил ей это кольцо. Сегодня он заметил, что кольцо исчезло.
Что бы это значило?
Что-то за этим стоит, но это не его дело.
Однако он подумал, что нашел объяснение ее странному поведению, особенно когда она добавила, неподвижно глядя в пространство:
— Теперь я должна искать себе другую работу.
Ну да. Работу. Словно она уволена с теперешней работы из-за того, что собиралась замуж или что там значил ее сапфир.
— Э… вы позволите мне задать вам один вопрос? Насколько срочно вам нужно искать другую работу?
— Очень срочно, — решительно ответила она. Бедный маленький дьявол. — Я должна что-то придумать.
— Вы живете с семьей?
— Нет. Я снимаю квартиру в Челси. А родительский дом в Девоншире.
— А ваши родители…
— Отец был моряком. Он погиб, когда я была совсем маленькая. А три года назад… — Она помолчала, собирая силы, чтобы произнести слова, означавшие тяжелейшую трагедию в ее жизни: — Я потеряла мать.
— Простите меня… И у вас нет других родственников?
— Только дядюшки и тетушки, и все далеко.
— Они не могут вам помочь?
— Никто не может мне помочь!.. Я хотела сказать, что они не могут мне помочь.
— Я понимаю. Вы сказали то, что вы сказали, потому что испугались, что останетесь без средств к существованию?
— Да. Разумеется, — спокойно согласилась она. Она рада была ухватиться за это объяснение. Да, конечно, да! Пусть этот доктор думает, что это и есть причина ее настойчивого желания стать женой-компаньонкой! Пусть никто не знает, что девушка с разбитым сердцем хочет обмануть всех и показать, что у нее все в порядке!
«Джеффри! О Джеффри, как я страдаю! Как в аду… Я должна заставить другого дать мне эту работу. Заставить! Кажется, он соглашается? Ему вроде меня жаль?»
Рексу Траверсу было действительно жаль ее. Хоть он и не знал причины, он видел, что девушка страдает и очень несчастна. Он ненавидел женщин за то, что они вечно страдают. По его представлениям на данном этапе жизни (так было не всегда), женщины являли собой разновидность некоего сложного механизма. И ему претило, когда от этого механизма требовали больше, чем то было заложено природой. Точно так же он, прирожденный шофер и летчик, относился к автомобилям и аэропланам. В конце концов, женщины имеют много общего с машинами из-за своих капризов и сложностей. Эта девушка явно устала — словно перегревшийся металл. Перенапряглась. Он на минуту забыл о своих проблемах и отметил ее бледность, потухшие глаза, сжатые губы…
— Послушайте. — В его голосе прозвучала профессиональная врачебная доброта. — Мне очень жаль, что так случилось. Я сделаю все от меня зависящее…
Джой затаила дыхание. Однако он закончил совсем не тем, чего она ожидала:
— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти вам другое место; надеюсь, гораздо лучшее место.
«Как будто мне это нужно», — сердито подумала девушка.
И сказала спокойно и рассудительно:
— Благодарю вас. Место получить нелегко. Так много претендентов.
— Я помогу вам, — пообещал он. Такие же слова повторял он множеству неимущих пациентов — и действительно осматривал, лечил и даже оперировал, не беря за это ни пенни.