Читать интересную книгу Второй день на царствии - Юрий Витальевич Яньшин

тепла, тоже постарались пораньше вывести свое потомство, поэтому обычно флегматичные они, к пробуждению медведицы сделались агрессивными в защите своего молодняка от ослабевшей от голода хищницы. Полутораметровые клыки матерых самцов яростно высекающих искры от их ударов о прибрежную гальку, недвусмысленно давали понять о безнадежности безнаказанного нападения на свой молодняк и кормящих самок. К тому же медведица опасалась и встречи со своими сородичами, которые, как и она кружили вокруг лежбищ моржей в надежде поживиться каким-нибудь молодым растяпой, еще не отрастившим клыков достаточного размера. А встреча с голодным и злым медведем, который и в прежние-то времена частенько занимался поеданием молодняка собственного вида, не сулила ослабевшей мамаше ничего хорошего. Митрич понял, что, в принципе, медведица обречена. Ей грозило либо пасть жертвой крупного самца, не исключено, что даже собственного мужа, либо просто умереть от голодной смерти. Несмотря на всю свою кажущуюся воинственность и тридцать поколений королевских предков, Митрич обладал сентиментальностью русского «деда Мазая». Глядя в отчаянные и безнадежные глаза медведицы, ему почему-то показалось, что она — это и есть Россия. Вернее ее живое олицетворение — голодное и изможденное, оболганное купленными политологами, затравленное экспериментами над собой, уже никому и ничему не верящее, а потому обозленное на себя и на весь белый свет. А еще ему почуялось каким-то шестым чувством, что спаси он сейчас эту бедолагу с ребенком, то и Россия каким-то неведомым чудом тоже спасется, а значит теперь все дело в нем самом. И это ему, и только ему — Его Величеству, королю семи европейских королевств, а заодно уж и Царю природы нужно было принимать какое-то решение. Причем, нетривиальное.

Быстро покончив с содержимым жестяной банки, медведица подняла голову и уставилась на полковника своими маленькими злыми и слезящимися от гноя глазками. Решение созрело мгновенно. Выпустив из рук, тут же куда-то откатившуюся банку, Митрич спокойным, но уверенным голосом проговорил, нисколько не сомневаясь, что будет понят слушательницей:

— Вот что я тебе скажу, мать, — жестко резюмировал он положение, сложившееся вокруг нее. — Еще пара-тройка деньков и ты протянешь лапы. Это факт, не требующий лишних доказательств. Еще через день — умрет твой малыш.

Словно бы понимая, то о чем ей сейчас говорил этот странный двуногий, от которого веяло спокойствием и уверенностью, она огляделась, ища своего медвежонка, который рядом уже мял лапами пустую жестянку.

— Да-да, — подтвердил тот, правильно поняв ее беспокойство, а сам продолжил все тем же негромким, но, безусловно, командирским голосом, — поэтому у тебя есть только два выхода из сложившейся ситуации.

Медведица наклонила голову набок, как это обычно делают собаки, когда выражают удивление и заинтересованность.

— Первый, это как я уже говорил, означает для вас обоих смерть. А второй выход — довериться мне, строго и неукоснительно следуя руководящим указаниям. Ты хорошо меня поняла?

К его явному удивлению, медведица не бросилась на него, в порыве голодного отчаяния и даже не выдавала никаких признаков агрессии, а напротив, присела на задние лапы, всем своим видом выражая внимание к доводам говорившего человека. А тот продолжал, даже не говорить, а вещать, как Совинформбюро.

— В общем, так. Я предлагаю вам следовать за мной, гражданка Медведева. С ребенком, разумеется. Тут до поселка — метров триста, не больше. Вон, видите? — кивнул он назад, где виднелись крайние дома. — Предлагаю вам оформить контракт с Вооруженными Силами Российской Федерации в моем лице. Разносолов не обещаю, но и с голоду помереть не дам. Вам, мамаша — усиленный паек вольнонаемного служащего, учитывая несовершеннолетнего иждивенца на ваших лапах и отсутствие супруга в качестве кормильца. Ребенку — безопасность и вполне приемлемое содержание. Это, что касается столования. За проживание, вам придется расплатиться со мной, как с собственником жилой площади, выполнением служебных обязанностей по охране моего личного подсобного хозяйства. Роль сторожевой собаки, за неимением у меня оной, я полагаю, вам может и придется не по нраву, но не в вашем положении выбирать и чваниться. Вакансия пока свободна, мадам, но в вашем положении тянуть с принятием окончательного решения, не стоит, — продолжал он нести откровенную и несусветную чушь. Да он и сам это прекрасно знал. Просто, тем самым, он давал ей привыкнуть к нему, его голосу, его запаху и его уверенности. С медведями иначе нельзя никак. Если неподдающийся никакой дрессуре дикий зверь, хоть на секунду усомнится в человеке или почувствует его неуверенность, то сразу и без всякого предупреждения бросится на него. Медведи, у которых напрочь отсутствует хоть какое-то подобие мимики на морде, тем и опасны, что о своем нападении заранее не предупреждают, в отличие от каких-нибудь кошачьих, например, которые перед тем как напасть — рычат, бьют хвостом и выгибают спину, подбирая лапы для броска. Медведица, казалось, слушает очень внимательно, то и дело, наклоняя голову и шумно вдыхая прохладный воздух.

— Итак, гражданка Медведева, я слушаю ваше решение, — все так же уверенно и безапелляционно произнес он, глядя ей прямо в глаза, что само по себе было крайне вызывающе, ибо дикие звери терпеть не могут прямого и пристального взгляда.

Медведица еще раз шумно вздохнула, встала, не без труда, опять на все четыре лапы, и вытянула морду в сторону поселка.

— Отлично, — подытожил бородач. — Тогда, прошу вас следовать за мной, соблюдая, положенную по нормам карантина, дистанцию в три шага. По пути следования и в районе расквартирования придерживаться дисциплины, встретившихся обывателей не пугать, собак — не задирать. Циркуляр понятен?

Она понятливо кивнула, соглашаясь с требованиями начальства.

— Тогда, шагом марш! — скомандовал он, и, не оглядываясь, бодро, руки в карманы, поковылял к населенному пункту.

Она неуверенными шагами последовала за ним, постоянно оглядываясь на семенящего рядом медвежонка. Он чувствовал это спинным мозгом, по которому, то и дело пробегал холодок, от медвежьего сопения за спиной и глухого урчания на нерасторопного отпрыска, но шаг не сбавлял и оглядываться не собирался. Со стороны было непонятно кто кого сопровождает и конвоирует, но как бы там ни было, они вскоре добрались до Белушьей, никого, к счастью не встретив на своем пути. Это было тем более удивительно, что операторы, сидящие перед мониторами, передающими картинку с видеокамер, должны были фиксировать каждый их шаг еще задолго до того, как они вошли в поселок. Фроловны дома не было. Он это точно знал. Еще утром, она — фельдшер-акушер по специальности, умелась в амбулаторию, где сегодня должны были состояться роды у одной из офицерских жен, а потому ее помощь местному хирургу была как никогда, кстати, потому что акушерским отделением поселок пока не