— Какого черта, Ти? Какое право, по-твоему, ты имеешь врываться сюда посреди чертовой ночи? — шипит она, направляясь на кухню.
— Какое право? — Я поднимаю брови и иду за ней. — Ты моя гребаная жена. Вот какое у меня право.
— Твоя жена? Точно. Ну, как твоя жена, я бы хотела — как минимум — знать, где ты был весь день, это было бы вежливо. Или как насчет этого — не оставлять меня одну в чертовой кофейне в одном халате.
— Я сказал Хелене, чтобы ты меня подождала. И я вернулся за тобой, Dolcezza. — Я сохраняю спокойный голос — ну, настолько спокойный, насколько могу. Я ничего не могу поделать с тем, что ее гнев меня заводит. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Хелену. У нее было всего одно гребаное поручение.
— Не смотри на нее. Это не ее вина, — огрызается Холли. — И почему вы двое не разбудили меня? Мы должны были пить вместе. — Она указывает на кофейный столик, где стоят две бутылки Patrón. Одна пустая, другая наполовину полная.
— Ну, ты выглядела таким умиротворенной. А ты не осилила даже одну, — отвечает Хелена, а Анжелика просто переводит глаза между мной и Холли.
К черту все это… Здесь слишком много людей. Мне нужно поговорить с моей женой наедине. Я не собираюсь вести этот разговор на глазах у публики.
— Dolcezza, собирай свои вещи. Мы едем домой. — Я уже получал тонну ледяных смертельных взглядов. Но ни один из них не пронзил меня так сильно, как тот, которым Холли одарила меня сейчас.
— И где именно находится дом, Ти? В твоем пентхаусе, где убили двух человек и оставили их гнить в нашей постели? В доме, который обстреляли сегодня утром? Скажи мне, где находится дом, потому что я начинаю путаться. — Она складывает руки на груди, и мой взгляд тут же устремляется к ее декольте.
Эта ночь должна была пройти не так. Я планировал заставить ее кончить так сильно, чтобы она забыла, что вообще на меня злилась. Но я не могу этого сделать, когда все эти гребаные люди наблюдают за нами.
— Дом там, где ты, Dolcezza. Дом там, где мы вместе. Скажи мне, где ты хочешь быть, и я отвезу тебя туда. — Я обхватываю руками ее напряженную фигуру. Проходит совсем немного времени, прежде чем она расслабляется и прижимается ко мне.
Потом она вспоминает, что злилась, и отталкивает меня.
— Нет, ты не будешь сейчас использовать свои чары на мне. Я не собираюсь покидать эту квартиру сегодня. Так что либо ты можешь отправиться домой один, либо… Я не знаю, что ты можешь сделать, но я остаюсь.
Наклонившись вперед, я подхватываю ее и перекидываю через плечо, направляясь к балкону, чтобы хоть как-то уединиться.
— Нео, отвези Хелену домой, — говорю я ему, прежде чем закрыть за нами раздвижную стеклянную дверь, игнорируя слона в комнате, которым является Анжелика. Может, я и не хочу иметь с ней дело в данный момент, но я не собираюсь выгонять ее или ее дочь посреди ночи. Я не знаю, как справиться с чувствами, которые я сейчас испытываю к этим двоим.
— Опусти меня, Ти. Черт возьми, как же здесь холодно, — кричит Холли.
— Черт. Прости, Dolcezza. Вот, надень это. — Я снимаю пиджак и накидываю ей на плечи. Она не спорит. И я не упускаю из виду, как она поднимает воротник и глубоко вдыхает. Я опускаюсь рядом с ней, она сидит, прислонившись спиной к стене, и смотрит в ночное небо.
— Ты бросил меня… снова, — говорит она, нарушая наше молчание.
— Я знаю. Мне жаль, Холли. Черт, я не знаю, что с этим делать.
— Ты обещал, что не бросишь, а сам оставил меня в кафе.
Большим пальцем я смахиваю беззвучные слезы, катящиеся по ее щекам.
— Мне жаль. Я должен был, Dolcezza. Мне нужно было вернуться, я не мог… — Я опускаю глаза.
— Я знаю, — говорит она, шокируя меня. — Я знаю, что ты должен был это сделать, Тео. Просто мне это не нравится. Я не знаю, смогу ли я так жить. Я не уверена, сколько выдержит мое сердце, не зная, где ты находишься весь день и всю ночь. Не зная, в безопасности ли ты. Не зная, жив ли ты вообще. Мне было страшно. Не за себя, а за тебя.
— Dolcezza, у меня нет выбора. У нас нет выбора. Это мой мир. Я не собираюсь лгать тебе и говорить, что он безопасен. Потому что ты сама видела, насколько он дерьмовый. Но он такой. Нам выпал такой расклад. Мы просто должны найти способ заставить его работать на нас. — Я поднимаю ее на руки и сажаю к себе на колени, не сводя с нее взгляда. — У нас нет другого выбора, Холли. Ты моя жена. Я никогда не смогу отпустить тебя. Даже если ты будешь умолять, я не смогу. Ты нужна мне. Я чертовски люблю тебя.
— Мысль об уходе никогда не приходила мне в голову. А должна была. Логически я это понимаю. Но ты мой, Ти. Я никогда не попрошу тебя отпустить меня. Я хочу быть с тобой. Я хочу быть той, к кому ты возвращаешься домой по ночам. Я хочу быть твоим первым выбором. И как бы эгоистично это ни звучало, я хочу быть твоим единственным выбором. Мне не нравится делить тебя с твоей работой.
Глава восьмая
Холли
Руки Ти обнимают меня. Я нахожу утешение в его объятиях, тепле, ощущении безопасности. Эти чувства лишают меня воли. Так всегда бывает. Почему он так влияет на меня? Изо всех сил пытаюсь напомнить себе, что я в бешенстве. Что злюсь на то, что он оставил меня в этом чертовом кафе. Я стараюсь не позволить облегчению от того, что нахожусь в его объятиях, унять мой гнев. Это трудно. Так чертовски трудно.
— Мы не можем продолжать это делать, Ти. Я не могу продолжать это делать, — шепчу я ему в грудь.
Он поднимает мое лицо вверх, заставляя мои глаза встретиться с его.
— Я знаю, Dolcezza. Я знаю. — Он наклоняется и приникает к моим губам. — Я люблю тебя. Ты важнее для меня, чем что-либо или кто-либо. Мне нужно, чтобы ты это знала. Когда я услышал выстрелы сегодня утром, моей первой мыслью было не побежать на помощь своим людям, не защитить свою семью. Я подумал о тебе, о том, чтобы как можно быстрее увезти тебя подальше от этого дома. Но как только я убедился, что ты в безопасности у Хелены, я должен был вернуться, Холли. Ты была моей первой мыслью, каждой моей мыслью. Но моя семья, люди, которые работают на меня. Они тоже полагаются на меня.
— Я знаю. Я понимаю. Просто мне это не нравится, — честно говорю я ему, снова опускаясь на его грудь. Посидев в тишине несколько минут, я поднимаю тему, которую, как я знаю, он избегает. — Что ты собираешься делать с Анжеликой? Она здесь, чтобы встретиться с тобой.
— Я не знаю, что с ней делать.
— Это не ее вина, ты знаешь. Ты не можешь ненавидеть или винить ее за то, что сделала твоя мама.
— Почему ты всегда права? Такая мудрая.
— Это потому, что я учитель, а учителя знают все, очевидно. — Я смеюсь.
— Пойдем, зайдем внутрь. Здесь чертовски холодно, — говорит Ти, поднимая меня на ноги.
Я следую за ним в гостиную, которая теперь пуста.
— Куда все подевались? — спрашиваю я, как раз когда Анжелика выходит из спальни с Изабеллой на руках.
— Мне очень жаль. Мне не следовало приходить сюда. Было приятно познакомиться с тобой, Холли. — Анжелика направляется к двери.
— Остановись, — рявкает Ти, используя свой грубый, властный тон. Анжелика приостанавливается и поднимает бровь, ожидая, что он скажет что-то еще. — Куда ты собираешься идти? — спрашивает он.
— У меня снят номер в отеле Four Seasons, — отвечает она, пока Изабелла вырывается из рук матери.
— Ты мой дядя Тео? — спрашивает девочка. В комнате воцаряется тишина, мы с Анжеликой ждем его ответа так же, как и его надеющаяся племянница.
— Да, а ты, должно быть, та самая маленькая принцесса из Италии, о которой я так много слышал. — Ти наклоняется и протягивает Изабелле руку для пожатия. Она смотрит на его раскрытую ладонь, а затем обхватывает его шею своими крошечными ручками, заставая его врасплох. Он медленно проводит одной рукой по ее спине, нежно поглаживая ее. Это немного комично и мило. Мои чертовы яичники сходят с ума при виде этого зрелища.
— На самом деле я не принцесса, но мой nonno1 считает, что да. Я не собираюсь говорить ему, что это не так, потому что он купил мне пони, — серьезно говорит она.