Читать интересную книгу Память и желание. Книга 1 - Лайза Аппиньянези

– Шоколадный торт! – в один голос воскликнули Катрин и Лео.

– Я испекла его специально для твоего дня рождения, деточка, – заулыбалась пухлая Сюзанна. – И еще фруктовый, и еще…

– И не забудем про подарки! – перебила ее принцесса, жестом фокусника извлекая из-под кресла целую кучу коробок, коробочек и свертков.

Гости пили чай и какао с тортом и пирожными, дети с радостным визгом разворачивали подарки, а Жакоб Жардин наблюдал за этой сценой, испытывая глубокую печаль. Он знал, сколько грустного и страшного таится за этой веселостью. Напряженное лицо Сильви время от времени искажалось деланной улыбкой – так мать реагировала на заливистый смех своей маленькой дочурки. Катрин же, взглядывая на мать, пугливо втягивала голову в плечи. Лео, всегда отличавшийся повышенной чувствительностью, всем своим видом показывал, что сестренка находится под его защитой. Ситуацию спасала лишь принцесса Матильда, весело и остроумно рассказывавшая новейшие швейцарские и английские сплетни. О каждом из подарков принцесса произнесла целую речь.

Жакоб был бесконечно благодарен принцессе Матильде. В течение долгих лет она являлась ангелом-хранителем его семьи; Жакоб очень хорошо знал, скольким он ей обязан. Например, именно принцесса, обладавшая весьма широкими связями, добыла для него после окончания войны эту просторную квартиру. Во время оккупации здесь жил немецкий офицер; довоенные хозяева так и не вернулись. Кроме того, принцессе каким-то чудом удалось спасти имущество и картины Жакоба после того, как Сильви сбежала от немцев на юг. Мало того, Матильда сумела сохранить наследство, доставшееся Жакобу от матери – причем не только сохранить, но и преумножить. Принцесса вложила эти средства в американскую промышленность, и теперь благодаря этому Жакоб Жардин был человеком состоятельным. Да разве можно перечислить все благодеяния, оказанные ему принцессой…

Жакоб почувствовал в устремленном на него взгляде Матильды тщательно скрываемую тревогу и встрепенулся. По семейной традиции в день рождения одного из детей все остальные дети тоже должны были получить по подарку. Поэтому Жакоб с преувеличенной торжественностью внес в гостиную два больших свертка. Лео развернул свой подарок первым и с восторгом уставился на роскошно инкрустированную шкатулку, в которой оказались шахматные фигуры резного дерева.

– После ужина сыграем, – сказал отец.

– Я тебя снова разгромлю, – довольно улыбаясь, посулил Лео.

– Да, папочка, он тебя победит, – весело подхватила Катрин.

Теперь настала очередь Фиалки. Девочка в радостном предвкушении развязала ленту. Она очень любила получать подарки от Жакоба, и вовсе не потому, что ее дома редко баловали приятными сюрпризами, совсем наоборот. Дело в том, что подарки Жакоба Жардина всякий раз доставляли ей невыразимую радость. Получая их, Фиалка чувствовала себя взрослой. Кроме того, Жакоб каким-то чудом умел угадывать ее самые сокровенные мечты. На сей раз Фиалка тоже не осталась разочарованной. В ее свертке оказались три прекрасно изданные книги: «Большие надежды» и «Повесть о двух городах» Диккенса с великолепными иллюстрациями и «Ярмарка тщеславия» Теккерея.

Налюбовавшись подарком, Фиалка с благодарностью посмотрела на Жакоба. Последние четыре года у них дома, в Швейцарии, жила английская гувернантка – принцесса считала, что ее дочь должна в совершенстве владеть «языком будущего», английским.

– Откуда вы узнали, Тон-тон, что мне до смерти надоело читать всякую детскую белиберду, которой меня пичкает мисс Беатрикс? – воскликнула Фиалка. – Дай ей волю, я бы до сих пор читала сказки для самых маленьких.

Жакоб лишь заговорщицки подмигнул девочке.

– Спасибо, дядюшка, огромное вам спасибо, – сказала Фиалка по-английски, тщательно следя за своим произношением.

Внезапно Сильви, до сих пор с безучастным видом наблюдавшая за происходящим, вся напряглась и подобралась, как кошка, изготовившаяся к прыжку. Она быстро подошла к Фиалке и вырвала у нее из рук книги.

– Так я и думала, – процедила Сильви. – Так я и думала. – Она злобно взглянула на Жакоба. – Ты же говорил, что покупаешь эти книги для Лео.

Испуганная ее тоном, Катрин вздрогнула и уронила чашку и блюдце. Фарфор разбился на сотню кусочков, брызги горячего какао растеклись по платью Сильви.

– Идиотка неуклюжая! – закричала мать.

Она уже занесла руку, чтобы влепить дочери очередную пощечину, но вовремя спохватилась.

– Марш в свою комнату! Не желаю тебя больше сегодня видеть, – прокричала она дрожащим голосом.

Принцесса и Жакоб безмолвно переглянулись.

– Сильви, успокойся. Девочка уронила чашку не нарочно, – примирительно сказал Жакоб.

Катрин с ужасом смотрела на осколки разбитой чашки, потом подняла глаза на мать. Глаза девочки наполнились слезами. Без единого звука она развернулась и вышла из комнаты. За ней последовали Лео и Фиалка. Последняя прихватила с собой игрушки, дошла до двери и там, словно вспомнив нечто важное, остановилась. Обернувшись, Фиалка сказала с холодным презрением, которое столь мало шло ее подвижному личику:

– Тетя Сильви, вы жуткая дура.

С этими словами она гордо удалилась.

Жакоб с трудом подавил улыбку.

– Вот видишь, ты всех против меня настроил! – обрушилась Сильви на мужа. – Никто меня не уважает! Что бы я ни сказала, все против меня!

– Успокойся, – строго одернул ее Жакоб. – Мы не одни.

– Еще бы! – взвилась Сильви. – Здесь ведь еще наша великая принцесса! Мое почтение, ваше высочество.

Она шутовски сделала реверанс, обернувшись к Матильде. Но возбуждение прошло так же неожиданно, как и возникло. Внезапно обессилев, Сильви опустилась в кресло, лицо ее вновь приняло безучастное выражение.

Жакоб еще раз кинул взгляд на Матильду и вышел вслед за детьми.

Принцесса сидела, молча глядя на Сильви. Несмотря на то, что жене Жакоба исполнилось уже тридцать пять, она все еще напоминала ребенка. Разве что кожа стала чуть-чуть суше, да возле глаз появились первые морщинки. В остальном Сильви выглядела точно так же, как в восемнадцать лет, когда Жакоб влюбился в нее без памяти. Интересно, подумала принцесса, вместе они спят или нет. К собственному удивлению, Матильда ощутила укол ревности. Она знала, что отношения Жакоба и Сильви далеки от совершенства, что Сильви вновь погружается в сумрачный мир, никоим образом не связанный с реальностью. Как непредсказуема жизнь! Ведь это та самая Сильви, чей ум, красота и очарование сводили с ума.

Давно уже принцессе не доводилось говорить с Жакобом по душам. Последние три года она провела у постели тяжело больного мужа. Бедный Фредерик, одряхлевший, иссушенный болезнью, из последних сил совершил последний вояж по королевским дворам Европы. Он называл свое путешествие «последним официальным визитом». Когда поездка закончилась, Фредерик удалился в свой швейцарский замок и стал терпеливо ожидать роковую гостью. Он знал, что надолго пережил свою эпоху. В последний период его жизни принцесса Матильда почти все время была рядом. Как это ни странно, именно сейчас она ощущала возникшую между ними близость, которой не было на протяжении всей их многолетней супружеской жизни. Тогда она пробовала существовать иначе, примеряла иные маски, не имевшие ничего общего с жизнью принцессы королевской крови. После торжественных похорон, положенных члену датского королевского дома по рангу, начался период траура. Матильда была вынуждена заняться делами наследства, навещать бесчисленных высокородных родственников в Копенгагене, Греции, Великобритании, Франции.