Читать интересную книгу Сказки - Борис Немировский

— Чего? — прохрипело чудище, безуспешно пытаясь выбраться из дебрей плаща.

— Я имею в виду, — пояснил доктор, — что для цирка Дю Соле вы староваты немного. Впрочем, если вы — пациент, то вы не по адресу. Я не психиатр.

— Молчи, смертный, — послышалось с пола, — иначе не миновать тебе моих клыков! Хотя, — добавило существо тоном ниже, — тебе их и так не миновать. Оно наконец-то встало и продолжило с прежними завывающими интонациями:

— Ибо я — погибель рода Адамова! — (У него вышло — погиииибеллль). — Ибо я — ночной кошшшмааарррр…

— Очень интересно, — заметил доктор, — а скажите, у вас бывают боли в области желудка?

— Я изведу всееех, — не обращая ни на что внимания, как тетерев, токовало чудище, — Я обращу всех в дерьмооо! Ибо я — говномпир[6], и имя мне — граф Сракулаааа! От одного касания моих клыков все превращается в экскременты, а дыхание мое смеррртеееелльноооуууу!!!

— Охотно верю, — поморщился доктор Джокер, стараясь дышать ртом, — И откуда же ты такое на мою голову свалилось?

— О-о-о! — снова завелся говномпир, — Меня породили жуткие, нечестивые заклинания, меня извергла отвратительная бездна…

— Все ясно, можешь не продолжать, — со вздохом оборвал его доктор, но тут же ему пришлось задержать дыхание, так как вонял монстр немилосердно.

— Эта чертова неряха Марта опять не вымыла унитаз.

— Нуу…в общем-то да, — смущенно сознался говномпир и потупился.

— Тебе совершенно нечего стыдиться, — покровительственно заметил доктор.

— Во-первых, я врач, а во-вторых, знавал я парней, которые воняли куда хуже, и ничего, жили и даже размножа…

— Хуже?! Ты посмел сравнить меня с какими-то вонючими смертными?

— Но ведь и ты тоже…э-э…пахнешь?

— Запомни, человек, я ВОНЯЮ! Причем куда гадостнее, чем все, что ты в своей жалкой жизни нюхал до сих пор, вместе взятое! Понятно?

— Гмм, — с сомнением протянул доктор, — Попробуй-ка высунуться из окна на минутку…

Монстр строевым шагом подошел к окну и шумно втянул в себя воздух. Цвет его резко изменился в сторону позеленения и он поспешно закрыл окно.

— Ладно-ладно, — пробулькал он, — я вовсе не имел в виду вашу чертову химическую промышленность…

— Тогда почитай газету. Сейчас как раз предвыборное ралли и кандидаты так развонялись, что куда там тебе.

— Газету?! — обрадованно завопил Сракула, — Сейчас ты увидишь, что я из твоей газеты сотворю!

Он метнулся к столу и прокусил газетный лист клыками. Ничего не произошло. Говномпир отчаянно впился в бумагу, изжевал ее всю, однако лишь добился полной непригодности ее к дальнейшему прочтению. В конце концов он поперхнулся и, закашлявшись, выплюнул остатки многострадального периодического издания на пол. После чего горестно уставился в пол и застыл.

— А что, собственно должно было произойти? — осторожно поинтересовался доктор.

— Как это — что? — истеричесни вопросил говномпир, — она должна была в дерьмо превратиться, вот что!

— А-а…Ну, так не волнуйся, пожалуйста, она и так уже была дерьмом. А вещи в самое себя не превращаются.

Взбешенный монстр резво запрыгал по комнате, кусая все подряд. Доктор заинтересованно следил за ним, с грустью отмечая, что никаких изменений не происходит. «И куда только деньги деваются» — с грустью подумал он. В конце концов чудище запыхалось и остановилось перевести дух. Доктор решил, что и ему пришла пора вставить слово:

— Я бы не советовал тебе пробовать на зуб все подряд.

Страшилище тупо оглядывалось по сторонам, тяжело дыша и горестно время от времени подвывая. Плащ обвис на нем и стало заметно, какое оно худое. А доктор продолжал:

— Не советую также кусать политиков, поп-музыкантов и фанатиков, как религиозных, так и националистических. Если хотите самоутверждения, кусайте специалистов любого профиля, хотя некоторые могут Вам просто-напросто клыки выломать. Что же касается запаха изо рта, то я бы посоветовал…

Монстр поднял голову. Глаза его засветились, как два бордельных фонаря.

— Специалистов, — медленно повторил он, — вот я с тебя и начну…

Он стал медленно приближаться к креслу. Доктор разочарованно вздохнул и вытащил из-под себя резиновый вамп, каким пробивают засорившиеся унитазы. При виде ненавистного инструмента говномпир зашипел и опасливо попятился.

— Прием окончен, — объявил доктор, — счет получите завтра по почте. Я тебе, щенок, покажу, что такое настоящий вампир! — и доктор гнусно расхохотался, обнажая остро отточенные резцы… С приглушенным стоном граф Сракула метнулся за дверь, втянулся в туалет и доктор услыхал, как зашумела спускаемая за посетителем вода…

В дверь позвонили. Шаркая шлепанцами, доктор подошел ко входной двери и открыл. На пороге стоял человек в кепке и с чемоданчиком.

— Сантехник, дохтур, — прохрипел он, обильно дыша перегаром. Доктор победно ухмыльнулся:

— Спасибо, голубчик, не требуется, — он помахал в воздухе вампом. Пришли сюда лучше экзорциста…

Хрен-брюле

(ретроспектива съемочного дня)

— Репетируем! Тишина на площадке! Где она?

— Кто?

— Тишина, герцогиня.

— Обедает.

— Черт знает что! Чтобы через пять минут она была здесь!

Через час:

— Внимание, репетиция! Готовы?

— Все готовы.

— Я спрашиваю, блюда на стол готовы?

— Через пять минут будут.

— А это кто на площадке?

— Тишина.

— Что это за рога у нее?

— Прическа.

— Это прическа? Это мечта всех оленей мира! Гримера ко мне! Быстро! Одна нога здесь… что? Другая тоже здесь!

Через час:

— Верочка, что это за рога?

— Это тогда такое носили. Я Людочка.

— Поменять быстро.

— Вы что, с ума сошли! (Меняет). Не буду я менять! (Меняет). Это же вам герцогиня, а не хазерина! (Поменяла и ушла).

— Внимание, снимаем! Мотор!

— Нету.

— Чего нету?

— Мотора. В ремонте.

— Идиот! Мутант! «Мотор» в смысле «поехали»!

— Ага, понял. Нету мотора, ехать не на чем.

— Кретин! Директора ко мне! (Подскакивает директор). Сема, он здесь больше не работает! Все, снимаем! Мотор!

— Ты же уволил оператора!

— Найдите нового! Перерыв двадцать минут.

Через два часа:

— Снимаем! Свет! Все по местам! Готовы?

— Блюда?

— Нет. Вы готовы?

— Всегда готовы! (Салютуют).

— Тишина на площадке!

Голос из-за декораций:

— Тишину к телефону!

Тишина убегает.

— Это сумасшедший дом! Я не понимаю, кого снимать! К дьяволу все! Ухожу! Перерыв десять минут. Кофе мне.

Через час:

— Наговорилась, солнышко?! (Натужная улыбка).

— Всего две минуточки. Я готова.

— В кадр! Снимаем! Готовы?

— Мы или блюда?

— Все. Снимаем. Зажгите свечи. Дым. Дали дым… Эй, ды-ым! Где Далидым? Найти далидыма!!

Через час:

(Слабым голосом):

— Где я?

— Ничего, ничего. Сейчас сделаем укол, и все будет хорошо.

— Ты кто? Почему в халате? Костюмера ко мне!

Бородатый врач:

— Лежите, лежите. Вам нельзя волноваться.

— У-у-уйди-и-и! Эй, кто там! Уберите посторонних с площадки! Снимаем! Свет! Готовы?

— Хрен-брюле растаял.

— К черту! Хрен с ним, снимаем так! Свечи, хлопушку в кадр! Мото-ор!

Кто-то с хлопушкой:

— Кадр шишта шишдишат шиштой, дубль пять, хлоп!

Герцогиня в кадре:

— Ах, ну почему-у же он не пришел?

— Стоп. Снято. На сегодня все. Всем спасибо. Директора ко мне.

Подбегает директор.

— Сема, оператора восстановить, мотор достать.

Падает на носилки, уезжает на «Скорой» в неизвестном направлении.

Пародии

Смур-1. (Фантастические стружки)

Собрались как-то на совет герои всяческой фантастики. Сидят, пригорюнившись, жалуются на свое житье-бытье. Встает, к примеру, огромный, лохматый и расхристанный дядька в ядовито-зеленом камзоле, дурацких малиновых штанах с бубенчиками и с обручем на голове. Может, кто над ним и посмеялся бы, кабы не руки по локоть в земляничном соке да не два меча. Тоже в земляничном соке. Встает, значит, пошатываясь, и говорит:

— Я, говорит, блаародный дон Румаатаа Эстоонский-ик! Веселый я человек получился, только вот пьян вечно-ик! как дон Тамэо. И постоянно-ик! лупаю глазами. Вот добраться бы мне до авторов моих, уж я бы-ик! лупанул…

Он потащил из ножен меч, но поскользнулся и упал под стол. Так и остался, бедняга, лежать, лупая глазами.

А с мест поднялись трое — высокий тощий старик с печальным лицом, которого с двух сторон поддерживали собака с огромной головой и жуткого вида ракопаук, изредка подвывающий от страха перед самим собой. Старик скорбно пожевал губами и тихо произнес:

— Вы вот что, товарищи… Можно, я лягу?