Читать интересную книгу Письма Старка Монро - Артур Конан-Дойль

- Не пугайтесь! - крикнул я. - Это эпилепсия, припадок сейчас пройдет.

Взглянув на дам, я увидел, что девушка сидит неподвижно, бледная как полотно. Мать достала скляночку и была совершенно спокойна.

- У него часто бывают такие припадки, - сказала она, - вот бромистый калий.

- Припадок проходит, - отвечал я. - присмотрите за Винни.

Я ляпнул это, ибо мне показалось, что она близка к обмороку, но минуту спустя нелепость моего обращения была ясна нам всем; мать засмеялась, а я и девушка за ней. Сын открыл глаза, и перестал биться.

- Простите, - сказал я, когда помог ему оправиться. - Я слышал только это имя, и впопыхах не соображал, что говорю. Они снова добродушно засмеялись, и когда молодой человек оправился вполне, между нами завязалась дружеская беседа. Удивительно, как быстро вторжение какой-нибудь житейской реальности сметает всю паутину этикета. Спустя полчаса мы знали друг о друге решительно все, по крайней мере я о них знал все. Фамилия матери миссис Лафорс, она осталась вдовой с двумя детьми. Она предпочитала не вести своего хозяйства, а жить в комнатах, путешествуя из одного курорта в другой. Единственной их заботой была нервная болезнь сына, Фрэда. Теперь они ехали в Бирчеспуль в надежде, что тамошний воздух, поможет ему. Я со своей стороны рекомендовал вегетарианизм, который, по моим наблюдениям, удивительно действует в подобных случаях. Мы болтали очень весело, и я думаю, обе стороны расставались с сожалением, когда доехали до станции, где им нужно было пересесть. Миссис Лафорс дала мне свою карточку, и я обещал зайти к ним, если попаду когда-нибудь в Бирчеспуль.

Было около шести часов, и наступали сумерки, когда мы прибыли в Бреджильд. Первое, что я увидел выглянув из окна, был Колингворд, совершенно тот же, что всегда, - он расхаживал быстрыми шагами по платформе, в расстегнутом сюртуке, головой вперед и сверкая своими крупными зубами, как породистый бульдог. Увидев меня, он заржал от удовольствия, чуть не вывернул мне руку и в восторге хлопнул меня по плечу.

- Милейший мой? - сказал он. - Мы очистим этот город. Говорю вам, Монро, мы не оставим в нем ни одного доктора. Теперь они кое-как добывают масло к своему хлебу, ну, а когда мы вдвоем примемся за дело, придется им жевать его сухим. Слушайте, дружище! В этом городе сто двадцать пять тысяч жителей, все требуют врачебной помощи, и ни одного путного докторишки! Парень, нам остается только забрать их всех. Я стою и забираю деньги, пока не онемеет рука.

- Но почему же это? - спросил я, пока мы пробирались сквозь толпу. Неужели здесь так мало докторов?

- Мало! - гаркнул он. - Черт побери, они тут кишмя кишат. Если вы выскочите из окна, то упадете на голову доктору. Но все это - да вот, вы сами увидите. Вы шли пешком ко мне в Авонмут, Монро. Ну, а в Бреджильде я не допускаю моих друзей ходить пешком. А, что?

Изящная карета, запряженная парой прекрасных вороных лошадей дожидалась перед подъездом станции. Щеголеватый кучер приложил руку к шляпе, когда Колингворт отворил дверцу.

- К которому из домов, сэр? - спросил он.

Колингворт взглянул на меня, желая видеть, что я думаю о таком вопросе. Между тем, я нимало не сомневался, что он научил кучера предлагать его. Он всегда был мастер пускать пыль в глаза, но обыкновенно чересчур низко оценивал сообразительность окружающих.

- А! - сказал он, потирая подбородок, словно в нерешимости. - Да, я думаю, обед уже готов. Поезжайте в городскую резиденцию.

- Боже милостивый, Колингворт! - сказал я, когда мы тронулись в путь. В скольких же домах вы живете. Похоже, будто вы купили целый город.

- Ну, ну, - сказал он, - мы едем в дом, где я обыкновенно живу. В нем нам будет удобно, хотя я еще не успел меблировать все комнаты. Кроме того есть у меня ферма в несколько сот акров за городом. Там приятно проводить время по воскресеньям, и мы отправили няньку с ребенком...

- Дружище, я и не знал, что вы уже обзавелись семьей!

- Да, это дьявольская помеха, но факт остается фактом. Мы получаем с фермы масло и другие продукты. Затем, конечно, есть дом для приемов в центре города.

- Приемная и кабинет, я полагаю.

Он взглянул на меня не то с досадой, не то смеясь.

- Вы не можете стать на высоту положения, Монро, - сказал он. - Никогда не встречал парня с таким убогим воображением. Вы сами опешите, когда увидите, только не пытайтесь заранее составлять себе представление о том, что увидите.

- В чем же дело? - спросил я.

- Видите ли, я написал вам о моей практике, телеграфировал о ней, а вы вот сидите да спрашиваете, не работаю ли я в двух комнатах. Если б я нанял базарную площадь, то и на ней мне негде было бы повернуться. В силах ли ваше воображение представить большой дом, в котором каждая комната битком набита пациентами вплоть до погреба. Ну, так вот мой прием в нормальный день. Люди стекаются ко мне из района в пятьдесят миль в поперечнике, запасаются бутербродами и едят на ступеньках лестницы, чтоб только попасть первыми. Санитарный инспектор подал официальную жалобу по поводу переполнения моих комнат. Ждут в конюшне, пристраиваются вдоль стойла и под конской сбруей. Я буду часть их направлять к вам, дружище, и тогда вы увидите, что это такое.

Все это крайне заинтриговало меня, как вы можете себе представить, Берти, так как при всех преувеличениях, свойственных Колингворту, оно должно было заключить в себе зерно истины. Я думал о том, что должен сохранять хладнокровие и убедиться во всем своими глазами, когда карета остановилась и мы вышли.

- Вот мой домишко, - сказал Колингворт.

Это был угловой дом в конце ряда прекрасных построек, и более походил на шикарный отель, чем на частное жилище. Нарядная горничная отворила дверь, и спустя минуту я пожимал руки миссис Колингворт, которая вся была приветливость и радушие. Видимо, она забыла наше маленькое столкновение с Колингвортом в Авонмуте.

Внутреннее убранство дома было еще пышнее, чем я ожидал по наружному виду. Прихожая и верхний этаж были великолепно меблированы и убраны коврами, но в задних комнатах оказалась пустота. В моей спальне стояла только маленькая железная кровать и таз на ящике. Колингворт взял с камина молоток и принялся вколачивать гвозди в стену у дверей.

- Тут вы можете повесить ваши вещи, - сказал он. - Вам ведь не очень огорчительно потерпеть эти маленькие неудобства, пока мы все устроим?

- Нимало.

- Видите ли, - объяснил он, - не стоит затрачивать сорок пять фунтов на меблировку комнаты, чтобы потом выбросить все это за окно и заменить меблировкой в сто фунтов. В этом нет смысла, Монро. А, что? Я меблирую этот дом так, как еще никакой дом не был меблирован. Люди будут приезжать за сто миль, чтоб полюбоваться на него. Но приходится делать это комната за комнатой. Пойдемте вниз и полюбуйтесь на столовую. Вы должно быть проголодались после поездки.

Столовая действительно была убрана роскошно, - ничего пошлого и все великолепно. Ковры такой толщины, что нога точно тонула во мху. Суп был на столе, и миссис Колингворт ожидала нас, но он повел меня по комнате посмотреть обстановку.

- Сейчас, Гетти, - крикнул он через плечо, - я только покажу ему все. Ну-с, эти стулья, - сколько, вы думаете, стоит каждый? А, что?

- Пять фунтов, - сказал я наудачу.

- Именно! - воскликнул он в восторге. - Тридцать фунтов полдюжины. Слышишь, Гетти! Монро сразу определил цену. Теперь, дружище, сколько за эту пару занавесей?

Пара была великолепная, пунцового бархата, с вызолоченными карнизами. Я не решился рисковать своей неожиданно приобретенной репутацией знатока.

- Восемьдесят фунтов! - гаркнул он, шлепая по ним руками. - Восемьдесят фунтов, Монро. Что вы об этом думаете? Все, что есть в этом доме, первого сорта. Да вот, посмотрите на эту горничную. Видели вы милее?

Он схватил за руку девушку и подтащил ее ко мне. "Не дурачься, Джимми", - кротко сказала миссис Колингворт, а он расхохотался так, что клыки обнажились до корней под щетинистыми усами. Девушка прижалась к госпоже, полуиспуганная - полурассерженная.

- Полно, Мэри, ничего! - крикнул он. - Садитесь, Монро, старина. Добудьте-ка нам бутылочку шампанского, Мэри, выпьем за дальнейшие успехи.

В середине обеда он выскочил из комнаты и вернулся с круглым кошельком, величиной с гранатовое яблоко, в руке.

- Что это такое, как вы думаете, Монро?

- Не имею понятия.

- Дневной заработок. А, Гетти? - Он распустил шнурок, и куча золота и серебра посыпалась на скатерть, монеты завертелись и зазвенели между тарелками. Одна скатилась со стола на пол, и была подобрана Мэри.

- Что там такое, Мэри? Полсоверена? Положите его себе в карман. Сколько всего сегодня, Гетти?

- Тридцать один фунт восемь шиллингов.

- Видите, Монро! Заработок одного дня! - Он засунул руку в карман брюк и, достав пригоршню соверенов, потряхивал ими на ладони. - Взгляните-ка, парень. Это не то, что в Авонмуте. А, что?

- Приятная будет новость для тамошних кредиторов, - заметил я.