два, три,
раз, два, три», стараясь не хихикать. И только когда мы научились танцевать вальс и фокстрот в школьном актовом зале с прямой спиной, высоко поднятой головой и правильно поставленными руками, нам разрешили танцевать с мальчиками. Внезапно мы почувствовали себя повзрослевшими, будто нас повысили в статусе и дали билет во взрослую жизнь, хотя нам было всего пятнадцать-шестнадцать лет.
К тому моменту я уже успела попробовать сигареты, без поддавков играла в хоккей с девушками старше меня на целых шесть лет, могла неплохо сыграть в гольф с отцом (что позволило мне поучаствовать в непринужденной болтовне после игры на 19-й лунке), и мне почти не было равных в покере. Но именно танцы с одним из мальчиков выдернули меня из мира детства в юность.
Я никогда не была хорошей танцовщицей, но мне нравились повторяющиеся движения кадрили – покачивания, вращения, притопы, прихлопы. Мальчики меня однозначно привлекали, я предпочитала их компанию, поскольку с ними можно было заняться более интересными вещами, чем с девочками. С мальчишками мы отлично проводили время, пекли картошку с сосисками на костре в старых приисках, гоняли на велосипедах по крутым овечьим тропам на опасных скоростях, рыли пещеры, рыбачили на плотинах и строили хижины из мусора.
Я ушла из школы после получения аттестата в шестнадцать лет и к февралю 1963 года устроилась помощником повара в больницу Рэнферли.
В июле того года, через неделю после того, как мне исполнилось семнадцать, для меня изменилось все.
В центре Отаго была середина зимы: снег накрыл окружающие нас горы и фермы, пруды и плотины замерзли, люди вовсю катались на коньках и играли в керлинг. Хребты Хоукдан, Маунт-Ида, Ламмермур и Какануи, наши кочковатые стражи, окружали Маниотото. Мы выросли с любовью к горам, бескрайним просторам и парящим над ними ястребам, в особенности потому что там можно было свободно бродить по старым приискам. Мы наматывали километры на велосипедах, катаясь от одного городка к другому без страха, ведь мы все друг друга знали.
К тому моменту я уже встречалась с мальчиками, но серьезных отношений ни с кем из них не было. В любом случае девочки почти не могли пойти куда-нибудь с молодым человеком. Можно было по субботам смотреть, как мы занимаемся спортом, если наши занятия не пересекались по времени и мы жили в одном городе, а еще – вместе сходить в кино в Рэнферли или на ежемесячные танцы.
В кино мы держались за руки или обнимались. Но его рука часто пробиралась через мое плечо, надеясь двинуться ниже, к груди. Я была невысокого роста, небольшого телосложения, с плоской грудью: мой «спортивный бюстгальтер» никак не увеличивал бюст. При игре в хоккей или теннис маленькая грудь оказывалась преимуществом, а вот когда дело касалось парней – катастрофой. Мы, неловкие и неопытные, неуклюже целовались в темноте с закрытыми ртами. А если он клал руку чуть выше колена, то у меня захватывало дух, но в то же время появлялось и дурное предчувствие.
Я хорошо помню, как впервые прожила имитацию «секса в одежде». Это произошло после хоккейного матча, за раздевалками. Я сыграла хорошо, и настроение у меня было неплохим, мой парень все время улыбался и комментировал мои хорошие передачи с фланга в центр. Мы стояли спиной к деревянному сараю, нас никто не видел. И вдруг он наклонился ко мне и стал тереться о меня своим телом. Я чувствовала его эрекцию и учащенное дыхание, а затем все закончилось так же внезапно, как и началось. Я спросила: «Что это было?» Он выглядел смущенным, пробормотал извинение, повернулся и пошел прочь. Нашим отношениям пришел неожиданный конец.
Две мои подруги, Лин и Сью, работали в больнице, и каждый месяц мы втроем ездили на танцы в большой шестиместной машине парня Сью. И вот одной июльской ночью мы снова отправились танцевать, закутавшись в клетчатые пледы, надев шерстяные перчатки и обмотавшись шарфами.
Танцы уже начались, когда мы припарковались рядом с другими машинами, среди которых были и небольшие автобусы, выстроившиеся у центра аккуратными рядами. Мальчики стояли в одном конце уютного зала, многие уже попивали теплое пиво и курили. Девочки сидели в зале на жестких сиденьях, болтали, смеялись и ждали, когда же их пригласят танцевать.
К девяти часам танцы были в самом разгаре: группа из четырех человек исполняла Limbo Rock [6], It’s Now or Never [7], Big Girls Don’t Cry [8] и конечно же шотландские композиции The White Heather Club и A Scottish Soldier.
Удивительно, но один из местных сердцеедов пригласил меня. Он был на два года старше, высокий, с волосами песочного цвета и милой полуулыбкой. А еще он прекрасно танцевал. Он отпустил меня в поворот, а потом притянул к себе в очень собственнической манере, и все это время его ноги двигались идеально в такт музыке. Меня охватывал восторг, музыка рождала в душе веселье и волнение, и его близость как будто вливала в меня силы.
Когда музыка остановилась, он крепко сжал мою руку.
– Пойдем на улицу, Рут.
Без задней мысли я позволила ему провести меня через толпу на холодный воздух. Я не могла понять, почему он выбрал именно меня из всех девушек, которые явно хотели потанцевать с ним и побыть с ним на виду. Я чувствовала себя невероятно особенной.
– Мы все приехали на танцы на автобусе. А вот и он. Давай зайдем внутрь, а то здесь холодно, – предложил он.
Маленький автобус был припаркован во втором ряду машин. За пределами центра горела лишь единственная лампочка над дверью, распространяя тусклый желтый свет. Когда мы поднялись на пару ступенек в автобус, из него раздался голос:
– Так, что у нас тут, Уоррен?
Я вдруг испугалась. Я попыталась отпустить руку Уоррена, но он сжал мою еще крепче.
– Не о чем беспокоиться, – сказал он мне. – Это лишь пара моих друзей. Давай присядем сюда.
Я сидела спиной к окну. Уоррен сидел рядом со мной, а Стюарт и Саймон, два парня, которых я тоже знала, – позади. Инстинктивно я знала, что меня к чему-то готовят, поэтому попыталась встать, но две руки сзади толкнули меня обратно.
– Дай мне выйти из автобуса, пожалуйста, – сказала я.
– Пожалуйста! Что ж, мы хотим, чтобы ты осталась. Пожалуйста, – смеясь, ответил Стюарт.
Я посмотрела Уоррену прямо в глаза и медленно встала.
– Дай мне пройти.
Сидевший позади меня Саймон резко встал, наклонился вперед и схватил меня за шею. Уоррен стиснул мою руку, стащил меня