хотелось показывать свой испуг, так что я не нашел ничего лучше, как быстро перейти в агрессивное наступление. Принцесса устало вздохнула и, разочарованно покачав головой, театрально оглядела больничную палату.
— Да-да, у меня был хреновый риэлтор и нехуй тут… — я осекся, заметив, что деваха уставилась в точку, чуть ниже моего пояса. — Ух ёпт…
Совсем забыл ширинку застегнуть! Хотя не удивительно, одной рукой — это тот еще геморрой.
— Ой, да полно вам смущаться. Я видела вещи и пострашнее. — лыбясь во всю рожу, проговорила Солярка. — И побольше…
Нет, ну она охуела!
— Да-да, видела ты… В чужой пизде соломинку ты видела, а в своей и бревна не заметила! Скотина хвостатая… — огрызнулся я, уже даже не пытаясь подбирать слова.
Даже как-то забыл, что обычно я до усрачки боюсь эту «скотину». Или вернее — предпочитаю держаться подальше.
— Не думала, что вы так сильно соскучились по моей темнице… Однако это сравнение с соломинкой кажется мне невероятно точным. Так и быть, вы прощены.
Судя по просиявшей морде, эта засранка откровенно перлась от того, что получила возможность поиздеваться над кем-то. Вот вам и добренькая принцесска, на которую полстраны молятся. Плохо они ее знают, тупые мутанты. Забив на попытки застегнуть третью пуговицу в ширинке, я плюнул на пол и молча плюхнулся на свою койку. Один хрен на животе спать приходится, так что хрен с ней, с ширинкой этой.
Старательно игнорируя насмешливый взгляд сисястой королевны, я придвинул к себе тумбочку с импровизированной пепельницей и достал пачку сигарет.
— Ну, и долго ты тут торчать будешь? — как можно небрежнее бросил я, затягиваясь.
— О, я вижу в вас проснулся дар дипломатии? — еле сдерживаясь чтобы не заржать в голос, «восхитилась» принцесса. — Так ловко сменили неудобную тему и тонко уточнили продолжительность моего визита. Ох, как изящно это прозвучало — «торчать будешь»…
Блять, да она уже задолбала! Несите Лисина обратно! И бабу его тащите. Их содомию терпеть гораздо легче, чем эту мерзкую высокую гадину. И ведь не застрелить, ни вмазать ей нельзя! А она меня, как какого-то идиота чморит. Полный отстой.
Принцесса, похоже, сообразила, что за эти пять минут уже успела меня заебать по самое не могу и, немного отсмеявшись, сменила пластинку.
— Ну так… — легкомысленным тоном начала она. — Я все жду, когда же это вы спросите себя, «зачем эта прекрасная и благородная особа дожидается меня, героически превозмогая эти невыносимые запахи». — кивнула она в сторону моих берцев, стоящих возле койки.
Кстати, а ведь и правда… Какого хуя она тут забыла? А-а-а, точно! Меня же вчера ночью пристрелить пытались. Вот, видимо, и прибежала проведать — она же считает себя моим начальником, наивная дура. Блин, со всем этим бардаком я уже почти забыл.
— Ну и нахрен ты приперлась? — как можно холоднее буркнул я, стараясь не встречаться с ней взглядом.
— Какой вы ужасный собеседник… Нельзя быть таким грубым с друзьями.
— С такими друзьями и враги нахуй не нужны, понятно!? Хорош тащиться, задолбала! — не выдержал я.
Блин, как бы она меня сейчас раком тут не поставила, за неуважение к местной власти. Сейчас возьмет и всю палату выжжет к едрене-фене. Как тогда, в лесу возле раздолбанного Кентердейла. Мда, надо бы мне поспокойнее себя вести.
Солерия уже собиралась что-то сказать, но ее прервал неловкий стук в дверь и, спустя секунду, вошедший ефрейтор.
— Э-э-эм… Здравия желаю, ваше величество. Эм, я тут, на секунду, если позволите… — заблеял смущенный боец и быстренько подскочив к своей койке, принялся ковыряться в тумбочке, доставая оттуда свои вещи.
Секундочку. Какое такое «величество»?
— Так, блять, я не понял. Слышь, боец, ты башкой не пизданулся, часом!? — еле сдерживаясь, поинтересовался я, у совершенно здорового и без следов прежнего ранения, солдата.
Селедка его вылечила, что ли? Везучий уродец!
— А? — откликнулся он, прервавшись от рассовывания по карманам своих сигарет.
Так, ну это пиздец! Это уже не в какие ворота!
— Хуй на!!! Где три строевых!? Где «разрешите обратится, разрешите войти»!? Какое, блять, «ваше величество», с-с-сученок!? Упор лежа, обморок!!! Застрелю, урод! — во все горло орал я, не обращая внимания на ошалевшую от неожиданности принцессу.
Но ефрейтор лишь застыл в нерешительности, глядя то на меня, то на стройную дамочку.
Ага, понятно, это он поддержки ищет. Ждет что Солярка сейчас за него вступится. Пусть только попробует, блять! Обоих пристрелю! А потом еще на трупы насру! Пусть и стоя. Им от того еще обиднее будет!
— Выполнять!!! — заорал я, хватаясь за пустую утку и швыряя ее в сторону бойца.
Попасть не попал, но истеричный звон дешевого металла о больничный пол возымел нужный эффект. Солдат нервно сглотнул и промямлив что-то невнятное тут же рухнул на пол, послушно замерев в требуемом положении. Отжимаясь под счет и, то и дело, замирая в позиции «полтора», боец сбивчиво пояснил, что своему волшебному исцелению обязан ушастой благородной жопе. Мол, пока я целый час зависал в сортире, нашу скромную обитель почтила эта наглая зараза и, едва заметив ранение бедного Лисина, тут же предложила свою безвозмездную помощь.
Собственно, это уже и так было очевидно. Но убедится все же не помешало.
И все таки, вот же гадина-то, а? Надо мной она издевается и откровенно угарает, а с этим додиком в заботливую мамочку играет. Пристрелил бы обоих!
Принцесса, казалось, наблюдала за происходящим с неподдельным интересом и даже не помышляла вмешиваться, отвечая невинной улыбкой