Брызнув в небо, змеи-дуги
Огневые колесят,
Миг — и сумрак оросят:
Полночь пламенные плуги
Нивой звездной всколосят…
Саламандры ль чары деют?
Сени ль искристые рдеют?
В сенях райских гроздья зреют!..
Не Жар-птицы ль перья реют,
Опахалом алым веют,
Ливнем радужным висят?
Что же огненные лозы,
Как плакучие березы,
Как семья надгробных ив,
Косы длинные развив,
Тая, тлеют — сеют слезы -
И, как светляки в траве,
Тонут в сонной синеве?
Тускнут чары, тухнут грезы
В похоронной синеве…
И недвижные созвездья
Знаком тайного возмездья
Выступают в синеве.
CEBEPHOE СОЛНЦЕ
СЕВЕРНОЕ СОЛНЦЕ
Севера солнце умильней и доле
Медлит, сходя за родимое поле,
Млеет во мгле…
Солнце, в притине горящее ниже,
Льнет на закате любовней и ближе
К милой земле,-
Красит косыми лучами грустнее
Влажную степь, и за лесом длиннее
Стелет узор
Тени зубчатой по тусклым полянам;
И богомольней над бором румяным
Светится детски лазоревый взор,
НА РОДИНЕ
Посостарилось злато червонное,
Посмуглело на главах старых!
Сердце сладко горит, полоненное,
В колыбельных негаснущих чарах.
Сердце кротко, счастливое, молится,
Словно встарь, в золотой божнице,
Вольное ль вновь приневолится -
К родимой темнице?
МОСКВА
А. М. Ремизову
Влачась в лазури, облака
Истомой влаги тяжелеют.
Березы никлые белеют,
И низом стелется река.
И Город-марево, далече
Дугой зеркальной обойден,-
Как солнца зарных ста знамен -
Ста жарких глав затеплил свечи.
Зеленой тенью поздний свет,
Текучим золотом играет;
А Град горит и не сгорает,
Червонный зыбля пересвет.
И башен тесною толпою
Маячит, как волшебный стан,
Меж мглой померкнувших полян
И далью тускло-голубою:
Как бы, ключарь мирских чудес,
Всей столпной крепостью заклятий
Замкнул от супротивных ратей
Он некий талисман небес.
ДУХОВ ДЕНЬ
Как улей медных пчел,
Звучат колокола:
То Духов день, день огневой,
Восходит над Москвой…
Не рои реют пчел -
Жужжат колокола,
И бьет в кимвал Большой Иван,
Ведя зыбучий стан.
Что волн набатный звон -
Медноязычный гам
Гудит,— и вдруг один,
Прибоя властелин,
Кидает полногласный стон
К дрожащим берегам…
Как будто низошел,
Коснувшися чела
Змеею молнийно-златой,
На брата Дух Святой:
И он заговорил
Языком дивным чуждых стран,
Как сладкого вина
Безумством обуян,
Но Дух на всех главах почил,
И речь всех уст пьяна!..
Как улей медных пчел,
Гудят колокола,
Как будто низошел
На верные чела
В соборном сонме Дух,
И каждый грезит вслух,
И ранний небосвод
Льет медь и топит мед…
То Духов день, день огневой,
Пылает над Москвой!
МАРТ
Поликсене Соловьевой (Allegro)
Теплый ветер вихревой,
Непутевый, вестовой,
Про весну смутьянит, шалый,
Топит, топчет снег отталый,
Куролесит, колесит,
Запевалой голосит…
Кто-то с полночи нагреб
На проталину сугроб,
Над землею разомлелой
Пронесясь зимою белой.
Старый снег на убыль шел,-
Внук за дедушкой пришел.
Солнце весело печет,
С крыш завеянных течет.
С вешней песней ветер пляшет,
Черными ветвями машет,
Понагнал издалека
Золотые облака.
УЩЕРБ
Повечерела даль. Луг зыблется, росея,
Как меч изогнутый воздушного Персея,
Вонзился лунный серп, уроненный на дно,
В могильный ил болот, где жутко и темно,
Меж сосен полымя потускнувшее тлеет.
Потухшей ли зари последний след алеет?
Иль сякнущая кровь, что с тверди не стекла,
Сочится в омуты померкшего стекла?
ВЕЧЕРОВОЕ КОЛО
В заревой багрянице выходила жница,
Багрянец отряхнула, возмахнула серпом,
Золот серп уронила
(— Гори, заряница!-),
Серп вода схоронила
На дне скупом.
И, послушна царице, зыбких дев вереница
Меж купавами реет (— мы сплетем хоровод!-),
Серп исхитить не смеет
(— Звени, вечерница!-)
И над гладью белеет
Отуманенных вод.
Серп в стеклянной темнице! (— Промелькнула
зарница!..)
Серп в осоке высокой! (— Сомкнулся круг!..-)
Над зеркальной излукой
Мы храним, о царица,
Серп наш, серп крутолукий -
От твоих подруг!
ЗАРЯ-ЗАРЯНИЦА
У меня ль, у Заряницы,
Злат венец;
На крыльце моей светлицы
Млад гонец.
Стань над поймой, над росистой,
Месяц млад!
Занеси над серебристой
Серп-булат!
Тем серпом охладных зелий
Накоси;
По росам усладных хмелей
Напаси!
Я ль, царица, зелий сельных
Наварю;
Натворю ли медов хмельных
Я царю.
Громыхнула колесница
На дворе:
Кровь-руда, аль багряница,
На царе?
Царь пришел от супротивных,
Знойных стран;
Я омою в зельях дивных
Гнои ран.
Зевы язвин улечу я,
Исцелю;
Рот иссохший омочу я
Во хмелю.
Скинет царь к ногам царицы
Багрянец…
У меня ль, у Заряницы,
Студенец!
МЕРТВАЯ ЦАРЕВНА
Помертвела белая поляна,
Мреет бледно призрачностью снежной.
Высоко над пологом тумана
Алый венчик тлеет зорькой нежной.
В лунных льнах в гробу лежит царевна;
Тусклый венчик над челом высоким…
Месячно за облаком широким -
А в душе пустынно и напевно…
ОЖИДАНИЕ
Мгла тусклая легла по придорожью
И тишина.
Едва зарница вспыхнет беглой дрожью.
Едва видна
Нечастых звезд мерцающая россыпь.
Издалека
Свирелит жаба. Чья-то в поле поступь -
Легка, лежа…
Немеет жизнь, затаена однажды;
И смутный луг,
И перелесок очурался каждый -
В волшебный круг,
Немеет в сердце, замкнутом однажды,
Любви тоска;
Но ждет тебя дыханья трепет каждый -
Издалека…
ПОВИЛИКИ
Ал.Н. Чеботаревской
Повилики белые в тростниках высоких,-
Лики помертвелые жизней бледнооких,-
Жадные пристрастия мертвенной любви,
Без улыбки счастия и без солнц в крови…
А зарей задетые тростники живые
Грезят недопетые сны вечеровые,
Шелестами темными с дремой говорят,
Розами заемными в сумраке горят.
В АЛЫЙ ЧАС
И между сосен тонкоствольных,
На фоне тайны голубой,-
Как зов от всех стремлений дольных,
Залог признаний безглагольных,-
Возник твой облик надо мной.
Валерий Брюсов
В алый час, как в бору тонкоствольном
Лалы рдеют и плавится медь,
Отзовись восклоненьем невольным
Робким чарам — и серп мой приметь!
Так позволь мне стоять безглагольным,
Затаенно в лазури неметь,
Чаровать притяженьем безвольным
И, в безбольном томленьи,— не сметь…
Сладко месяцу темные реки
Длинной лаской лучей осязать;
Сладко милые, гордые веки
Богомольным устам лобызать!
Сладко былью умильной навеки
Своевольное сердце связать.
ЛЕБЕДИ
Лебеди белые кличут и плещутся…
Пруд — как могила, а запад — в пыланиях…