Веста не ответила. Выскочившие из-под стола Уголек и Маркиза — серый кот и черно-белая кошка, зашипели, и бедная Бланка задрожала от страха в руках девушки.
− Подойди! — коротко позвал дядя грозным рычащим голосом.
Не подчиниться было невозможно. Едва дыша, она приблизилась к столу, и дядя тут же схватил ее за руку, больно сдавил запястье, дернул к себе. Не закричать от неожиданности было сложно, только она смогла стиснуть зубы, и рвано выдохнуть, что осталось незамеченным для родственников. Реакция не должна быть слишком громкой, это лишь рассердит их, а хорошая девочка должна только радовать, о чем ей твердили, сколько Веста себя помнила.
− Ты почему так плохо учишься, а?!
В бой пошли с наступления. Магия бурлила и пенилась в дядюшкиной крови, целительница отчетливо чувствовала и видела эту слепящую белоснежную ауру с шапкой поднявшегося осадка цвета воронова крыла.
− Я стараюсь, − тихо ответила Веста, как подобает хорошей отроковице.
− Ни черта!
Дядя грохнул сильным кулаком по столу, Веста вздрогнула и из ее глаз невольно брызнули слезы.
− Чего это ты тут рыдать удумала? — заскрипела въедливо тетка. — Нашлась самая несчастная!
− Ответь мне, − дядя все еще сдавливал ее запястье, − почему наследница древнего светлого рода смеет получать тройки по числоведению? Почему ты считаешь, будто имеешь право якшаться с темными девками, вроде этой Конт, а?
− Что бы сказали твои родители? — зашипела тетя Арина, вскакивая и сверкая глазами. — Они отдали жизни ради твоих троек?! Да будь у меня такая дочь, я бы ее сгноила в подвале, скормила бы упырям, чтобы не позорить славный Чарослов!
− Мы отошлем тебя в Чернослов, − припечатал дядя. — К малолетним уголовникам! И пусть тебя там хоть выпотрошат — в Нави ты нужна родителям уж всяко больше чем нам!
Страх и боль отхлынули, к сердцу прилила волна темной дурной злобы, которую прежде Веста никогда не испытывала, и с усилием девушка выдернула руку из дядиной хватки. Эти светлые фанатики, которых она с детства считала родней лишь по привычке, могли нести любую чушь про ее никчемную успеваемость и заведомо плохое будущее, но они не смели даже заводить разговоры про Светлану и Сергея Холод, ее дорогих и любимых родителей, убитых пьяным темным магом в одном из ресторанчиков Китежа. Теперь боевое колдовство, прежде неизвестное и не желающее подчиняться, закипело в ее душе, и Веста легко позволила ему вырваться наружу.
Выброс магии? Тем лучше.
С уст сорвался яростный, полный отчаяния и боли вопль, Веста вытянула обе руки вперед, не заметив бросившуюся под ноги Бланку, и резко развела их в стороны, одновременно щелкнув пальцами. Хруст стола и стульев под родственниками, дурное мяуканье их поганых котов дали понять, что у нее впервые получилось защитить себя, и она снова щелкнула пальцами. Дядя Андрей и тетя Арина дружно разлетелись в разные углы комнаты встреч и остались лежать там, в пыли и темноте, пораженные и ничтожные.
Веста расправила плечи. Ее била крупная дрожь, по щекам обильно текли злые слезы, и одинокая истерзанная душа жаждала яростных гневных слов в адрес мучителей, но распыляться не стоило. Задержишься чуть на минуту больше, и тут же родственники вызовут Стражей, обвинят племянницу в неадекватности, распущенности, и сошлют ее куда-нибудь прочь отсюда, где светлой колдунье почти гарантированно грозит гибель или бесчестье. Поэтому девушка молча вышла из комнаты, потирая горевшее от дядиной руки запястье, и Бланка скользнула следом за ней. Дверь захлопнулась с ужасающим грохотом, как только Веста повела рукой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Теперь она могла быть свободной. Свидетелей у родственников нет, а котам никто не поверит — как не поверят и ей, если придет в голову пожаловаться на опекунов. Но Веста и не собиралась, она лишь знала, что никогда не вернется к ним домой, даже на летние каникулы. Она жила у них долгих десять лет, терпя ругань, придирки, побои, и на этот раз довольно. Свободная жизнь и самозащита важнее, чем крыша над головой. Раз она сирота, по закону директор Чарослова должен позволить ей остаться на каникулы, а потом она что-нибудь придумает.
Приободренная этой мыслью Веста успокоилась и ушла в девичью спальню.
Следующее утро, холодное и солнечное, встретило ее ощущением шерсти возле лица и прикосновением мокрого носа к собственному носу. Сонно улыбнувшись, Веста повернулась на бок и обняла мурлыкающую теплую Бланку.
− Я виделась ночью с Угольком, хозяюшка, мяу. Он сказал, что сегодня утром Арина и Андрей отправятся домой.
− Хорошо, − зевнула Веста, и впервые за всю жизнь почувствовала не боязливое облегчение, а спокойствие и гордость.
Она смогла отогнать прочь злых врагов из ее жизни, пусть даже магическим выбросом. Если дядька и тетка надумают сунуться к ней снова, то получат еще, и будут получать, пока в их головы не поселятся прекрасная идея оставить Весту в покое, а лучше вообще исчезнуть из ее жизни.
А вот числоведение и в самом деле неплохо бы подтянуть.
Прошло несколько долгих томительных дней перед октябрем, обещающим еще более скверную погоду, но к всеобщему удивлению дожди бесследно исчезли, и сероватое небо лениво осветило холодное красное солнце. Золотые лучи падали на яркую, но неизбежно увядающую и осыпающуюся листву, и было очевидно, что через месяц сырость вернется в двойном объеме. Но хоть бы тут порадоваться. После победы Весты над опекунами на ее душе в кои-то веки воцарился сладостный покой, помогающий сосредоточиться на учебе.
Ева Одинцова — одна из немногих отличниц по числоведению в Чарослове, и она не отказалась помочь, когда Веста подошла к ней третьего октября после занятий, с этой скромной просьбой.
К своим четырнадцати годам Ева четко усвоила: нельзя никому доверять и открывать свою душу, а для приятелей достаточно будет прохладной вежливой улыбки и осторожного тихого смеха. В то же время забитость и пугливость не помогут завести нужные связи, а с большой вероятностью оттолкнут. Родителей своих девушка не знала, ее воспитали в Чарослове, и привязываться было совсем не к кому. Это и к лучшему, иначе не выжить среди себе подобных, особенно здесь, где каждый сам за себя.
Но Весте она решила помочь бескорыстно, сама не зная, зачем. Может чисто от зачатков доброты, которую темные маги не имеют за небольшим исключением, а может от того, что уважала запуганную и чистую душой рыжеволосую сироту. Она сделала то, что не решалась еще ни одна ведьма — открыла Защитный Клуб и сделала все возможное, чтобы его не закрыли. Уважаемые люди могут быть полезны в будущем.
А Холод оказалась способной и понятливой ученицей, ее прежнюю неуспеваемость Ева прагматично объяснила страхом. Под влиянием испуга или тревожности сложно сосредоточиться на сложных предметах, не то, что в спокойном состоянии. Ева прошла через подобное в детстве. Отличницей Весте не стать, но на четверки учиться сможет, и на том спасибо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Восьмого октября небо стало снова низким и серым, как в прошлом месяце, и слепые окна залило водяным беспросветом. Заниматься после уроков приходилось при свечах в пустом и темном классе, накладывая на рыжие мерцающие огоньки специальное заклинание — чтобы свет не увидели случайно учителя. По законам Чарослова школьные дополнительные занятия вели только преподаватели, если набирали группы отстающих, но им самим не разрешалось заниматься самоподготовкой. Согласно истории Чарослова каждый директор объяснял это тем, что ученики всех возрастов — глупые и дикие, они могут навредить себе и другим. Коты остались в девичьей и сладко спали.