Одевшись и выйдя из своей комнаты, я обнаружила, что брата уже нет, а Олег сидит в гостиной, углубившись в чтение конфискованной у Зубарского книжечки. Когда я вошла, он лениво усмехнулся и предупредил:
– Шаг в сторону – попытка к бегству. Мне даны самые широкие полномочия.
– А разговаривать со мной тебе не запрещено?
Олег отбросил в сторону книжку. Благодаря скользкой глянцевой обложке она завертелась на диванной обивке и свалилась на пол. Мы оба добросовестно проследили весь её маршрут, потом выпрямились и взглянули друг другу в глаза.
– Это зависит от того, о чём разговаривать, – ответил Олег.
– Скажи, это в Раю искалечили Юру?
Олег не сразу поднял голову. Он внимательно изучал свои блестящие ботинки и размышлял, видимо, стоит ли со мной вообще разговаривать.
– На подступах, – наконец отозвался он. – В Рай мы не попали… Вообще-то на его месте мог оказаться и я. Но я послушался приказа, а Юрка полез туда, нарушив все полученные распоряжения. Вот почему Юра знает, чем может кончится самовольная деятельность и настаивает, чтобы ты не подставляла свою пустую голову…
Я пропустила его шпильку мимо ушей. Уж насчёт своей головы я была спокойна.
– Почему вы не попали в Рай? – я решила не отставать до тех пор, пока Олег ещё хоть как-то реагирует на мои вопросы. Хорошенько пошевелив мозгами, можно было сделать много полезных выводов и из совершенно невинных сведений, которые удавалось выдавливать из него по капле.
– Был приказ: прекратить все изыскания. Прекратить и похоронить.
– Чей приказ?
Олег выразительно покосился на потолок:
– Оттуда. А Юрка пошёл на риск, на совершенно сознательный риск, ну и… Он не только заплатил своим здоровьем, но было ещё и служебное расследование, хотя его быстро прикрыли. – Олег вдруг зло сверкнул глазами. – Доброе начальство даже признало его увечье полученным при выполнении служебного задания… Кость кинули!
Я вспомнила список, распечатанный мной. Несомненно, список жертв Рая. Только двое из соприкоснувшихся с делом остались до сих пор живы.
– В крутых детективах не кости кидают, а убирают тех, кто знает лишнего, – заметила я. – Что, ваша бывшая контора выше таких методов?
– Во-первых, мы не в детективе, во-вторых, наша контора не лучше остальных. Но мне всегда казалось, что затишье вокруг Рая рано или поздно закончится. Глупо убирать тех, без кого сядет в лужу любой, кто начнёт заниматься Раем с нуля.
– Значит, вы ждёте, когда бывшие сослуживцы придут вам в ноги кланяться? А вы ещё поломаетесь для вида…
Олег угрюмо отмахнулся:
– Отстань! Ничего больше не скажу.
– Да мне ничего от тебя и не нужно, – фыркнула я. – Только скажи, разве бывают собаки с человеческими глазами?
– Не бывают, – буркнул Олег.
– Но я же видела это сама.
– Так пойди и расскажи об этом всему свету, – издевательски усмехнулся Олег.
– Вредина! – разозлилась я. – Я бы рассказала, только кто мне поверит?!
– На то и расчёт! – засмеялся Олег. – Кто ж поверит, что наши органы безопасности занимались подобным. Их там, в Твин Пиксе – это пожалуйста. А наши тут – ни в коем случае!
– И вы действительно занимались всякой ахинеей? – уточнила я, никак не понимая, где у него граница между издёвкой и правдой.
– А чем мы хуже ФБР? – развеселился Олег. – Не думаю, что разглашу государственную тайну, если скажу тебе, что наше родное ноль тринадцатое управление занимается именно ахинеей всех мастей: барабашками, летающими тарелками, телепатами, экстрасенсами…
– Тринадцатое управление, говоришь?
– Не тринадцатое, а ноль тринадцатое. Раз упомянутые мной явления имеют место быть, то они должны изучаться… И небольшой, но довольно крутой персонал управления АНЯ до сих пор на своих постах. За исключением нескольких изгоев, вроде меня и Юрки…
– Аня? Какая Аня?
– Управление АНомальных Явлений, – пояснил Олег, весело глядя на меня.
– Ты это все на ходу сочинил! – упрямо повторила я.
– Отчего же?
– Оттого, что раньше вы делали из всего жуткую тайну и ничего такого не рассказывали!
– Не было случая… – Олег вдруг сбросил улыбку и сказал очень серьёзно: – На самом деле все то, чем занималось и занимается управление АНЯ, находится за семью печатями, персонал имеет наивысшую форму допуска. Правда, я сейчас могу выйти на площадь и проорать всю информацию на весь свет. Или тиснуть страшную статью в бульварную газетёнку. Девяносто процентов читателей сочтёт меня придурком, остальные поверят, но и их вслед за мной тоже сочтут придурками. Поэтому при поголовном стихийном материализме нашего населения можно было и не засекречиваться до такой степени…
– Ну-ну, – проворчала я. Я все равно не верила Олегу. Вернее, не знала, чему из услышанного верить. И я решила верить увиденному: я поверила в существование пса с человеческими глазами. – А ты сам видел таких собак?
Олег не ответил, наверное, он решил, что и так много сказал. А сказал он, действительно, достаточно.
– Слушай, если уж я тут в тюрьме, мне полагается еда и питье?
– Совершенно верно. Только у нас тюрьма самообслуживания, – буркнул Олег, снова усаживаясь за книжку. – Возьмёшь сама в холодильнике. К входной двери не приближайся, ключ у меня. Через четверть часа приедет Юрка меня подменить. Мне ведь ещё нужно передать дела ребятам, прежде чем вплотную заняться твоим воспитанием.
Я прошла на кухню. В холодильнике, на удивление, завалялись холодный гамбургер и две бутылки пива. Настоящая роскошь.
Забрав с собой гамбургер и бутылку, я вернулась к Олегу.
Пива мне совсем не хотелось, но наполненная бутылка была тяжеловата для моей цели. Пришлось понемногу отпивать.
Время шло, и если верить Олегу, вот-вот должен был подъехать Юра. Когда бутылка почти наполовину опустела, я подошла к дивану и присела на подлокотник.
– Ну и что интересного в этой белиберде? – спросила я, зная, что люди почти всегда, отвечая на вопросы о предмете, который у них в руках, во время ответа смотрят именно на предмет, а не по сторонам.
– На первый взгляд, ничего. Но Юрка считает, что в любой белиберде есть что-нибудь рациональное. Вот тут в третьей главе…
Не прерывая его, я в очередной раз поднесла бутылку к губам, перехватила её за горлышко и, постаравшись, чтобы рука не дрогнула, ударила Олега в висок. Немного сильнее, чем мне приходилось это делать в наших с ним учебных драках.
Наверное, в последний миг Олег разгадал мою подлость, его рука вскинулась, но не успев даже вскрикнуть, он согнулся и повалился на меня. Я не ожидала, что его безвольное тело окажется таким тяжёлым: я подставила руки, но не удержала его. Олег соскользнул на пол. Осмотрев его карманы, я завладела ключом от входной двери, а также заветной коробочкой Зубарского и серебряным кольцом.
Я прошла в свою комнату, достала небольшую сумку, бросила в неё пистолет – уволив меня, брат забыл отобрать зарегистрированное на агентство оружие – а также поясной патронташ с запасными обоймами, свитер, бесценные трофеи Олега и все деньги, которые были в моем распоряжении.
Я вернулась в холл. Олег по-прежнему лежал неподвижно, и лицо его было в крови.
Надо было спешить и срочно убираться. Иначе мне придётся запомнить этот день на всю оставшуюся жизнь.
За окном тормознул автомобиль. Я выглянула в окно. Юрка.
Я ни за что не успела бы теперь незаметно выскользнуть из дома.
Олег зашевелился, дыхание его участилось, и он что-то пробормотал… Щёлкнул замок входной двери…
Прихватив сумку, я вышла на лоджию и перелезла через загородку на территорию соседней квартиры. Здесь ребята меня не заметят, и искать не будут, потому что открытая дверь на лоджию – дело для нас самое обычное. Вот закрытую дверь они точно бы проверили… Изнутри прекрасно доносились звуки. Я слышала, как Юрка вошёл в гостиную.
– Та-а-ак! – протяжно выдохнул он. Затем зазвенел упавший костыль, и послышалось сдавленное ругательство.
– Где она? – произнёс голос Олега.
– Это я у тебя хочу спросить, – проворчал Юрка, – Вставай, вставай, разлёгся… Мало она тебе двинула, сейчас и я добавлю.
– О-ох! – простонал Олег, и я слышала, как он поднимается на ноги. – Вот, ведьма маленькая… Научил на свою голову. Черт, больно как…
– Не причитай, жалеть не буду! – заорал Юрка, а спустя несколько секунд добавил спокойнее: – Проверь, что пропало?
– Ключ и серебро Зубарского, – отозвался Олег через некоторое время.
– Вот теперь попробуй, отсеки ей пути… – произнёс Юра в раздумье.
Олег пробормотал что-то ещё, наверное, снова выругался, и в тот же миг что-то с силой ударилось о стену, и осколки со звоном разлетелись по комнате. Похоже было, что Олег вымещал свою досаду и унижение на злосчастной бутылке.