Читать интересную книгу Прошлое — чужая земля - Джанрико Карофильо

— Угостишь?

Я поднял голову и посмотрел налево — туда, откуда раздался голос.

— Конечно, — ответил я, поднимаясь ей навстречу, — не только потому, что так велели приличия, но и потому, что снизу не мог разглядеть ее лица. Она легонько коснулась моего плеча — вставать не обязательно, — обошла меня (я почувствовал запах ее духов) и уселась на диван на место Франческо.

— Клара, — сказала она, по-женски протягивая мне руку лодочкой.

— Джорджо. — Я уставился и дольше, чем того дозволяли приличия, пялился на ее большой бюст. Опомнившись, протянул ей пачку, дал прикурить и закурил сам.

— Ты хорошо воспитан. — Она затянулась и выпустила в потолок струю дыма.

— Почему ты так решила?

— Я обращаю внимание на то, как мужчина угощает сигаретами. Одни сначала вытягивают одну сигарету, а потом протягивают тебе пачку, а другие просто протягивают пачку. Ты сделал именно так. И мне не пришлось курить сигарету, до которой ты дотронулся. Дотронуться до сигареты — это все равно, что положить мне пальцы в рот. — Последнюю фразу она произнесла после короткого молчания и глядя мне прямо в глаза.

Я сделал затяжку, но выпускать дым не спешил, как будто размышляя над смыслом услышанного. Пытаясь придумать подходящий ответ, я уловил запах алкоголя. Очевидно, Клара уже выпила.

— Чем занимаешься по жизни, Джорджо?

— В этом году заканчиваю юридический. — Я почувствовал себя недотепой-школьником, который похваляется своим десятилетним опытом скаута. Клара выглядела года на тридцать два-тридцать три, и красавицей я бы ее не назвал — обыкновенная бабенка с хищным взглядом. Не слишком умным, но хищным. Я заставлял себя не смотреть на ее нагло выпирающую из белой рубашки грудь.

— Я тоже училась на юридическом, но потом бросила. Я бы все равно не смогла стать адвокатом. Не знаю, понимаешь ли ты меня.

Я ничего не понимал, но кивнул с понимающим видом.

— И что ты делаешь теперь?

— Сужусь со своим бывшим мужем. Этот вонючка не платит, сколько должен. Заплатит, никуда не денется. Ты пришел один?

— С другом.

— Может быть, принесешь нам выпить, Джорджо?

Я принес бутылку просекко. Я хотел поднять тост за нас с ней, но, когда наши бокалы соприкоснулись, я почувствовал себя настолько чужим ей, словно перенесся в другое измерение, что чуть не расхохотался, хотя в общем-то ничего смешного не произошло. Такие приступы беспричинного смеха часто настигали меня в детстве. Учительница видела, что я думаю о своем, и делала мне замечание. Поскольку это повторялось достаточно регулярно, она начинала злиться, а я принимался трястись от смеха как идиот. Она, разумеется, злилась еще больше. Но я не мог сдержаться, вернее наоборот, я как раз сдерживался изо всех сил, отчего мое лицо искажала типичная гримаса бедолаги, отчаянно пытающегося не дать себе расхохотаться. Такая же появилась на моем лице в тот вечер.

— Ты не болтлив. Мне это нравится. Мужикам кажется, что они обязаны развлекать тебя разговорами до умопомрачения, прежде чем перейти к осуществлению своих намерений. Я имею в виду — трахнуть тебя. — Она протянула мне пустой бокал, и я наполнил его. Выпив половину одним махом, она спросила.

— Ты хотел бы меня трахнуть?

Нелепость ситуации достигла предела. Желание засмеяться буквально раздирало меня изнутри, и мне стоило огромного труда не заржать во весь голос. Наверное, я выглядел полным идиотом, но она уже влила в себя столько спиртного, что вряд ли заподозрила неладное.

— Конечно, — ответил я, уверившись, что владею собой. Я тоже успел порядочно пропустить.

Она молча смотрела на меня, как будто оценивая мой ответ на предмет наличия в нем скрытого смысла.

В этот момент вернулся Франческо.

Он дотронулся до моего плеча и сказал:

— Готово.

Улыбнулся Кларе и снова обратился ко мне:

— Можно тебя на секунду? Я его сейчас верну, извини нас.

Она окинула его невидящим взглядом вдруг ставших пустыми глаз. Пустыми и стеклянными.

Я встал и пошел за ним к выходу.

— Поздравляю, коллега. Ты, как я вижу, времени зря не теряешь.

— Это все она…

— Я знаю. Дело, конечно, твое, но я должен тебя предупредить. Она чокнутая.

— В каком смысле? — спросил я уязвленно. Почему, если женщина клеит меня на вечеринке, с ней обязательно должно быть что-нибудь не так?

— У нее проблемы с головой, — он постучал пальцем по лбу. — Потом, она настоящая нимфоманка и слишком много пьет. В общем, если хочешь знать мое мнение, я бы поискал веселый трах в другом месте. Через нее прошло столько мужиков, что я бы не отважился на прямой контакт. Следишь за моей мыслью?

Я следил, и эта мысль мне не нравилась.

— Откуда ты все это знаешь?

— Что она пьет, ты видишь сам. Она же нализалась в стельку, ты только на нее посмотри. А что касается остального… Кроме так называемых слухов, мне известно еще кое-что. У одного моего друга хватило ума связаться с ней. Вышла целая история.

— И что же произошло?

— В первый же вечер, сразу после секса, она закатила ему скандал. Орала как ненормальная, что он свинья, как все мужики. Что он пошел с ней только ради постели, ну и прочее в том же духе.

Инстинктивно я обернулся к дивану, где оставил Клару. Она все еще сидела там и пила.

— И что сделал твой друг?

— Впал в шок. Но все же попытался ее утихомирить. Она успокоилась, стала нежной и ласковой, и они трахнулись еще раз. Потом он ушел — дело было у нее дома, — а буквально со следующего дня она начала отравлять ему жизнь. То вдруг звонила и говорила, что любит его без памяти, что он — мужчина ее жизни, что он не такой, как все, и так далее и тому подобное. То вдруг исчезала на целую неделю. Все бы ничего, если б этот идиот в нее не влюбился. Но она втянула его в свою игру. Ни с того ни с сего признавалась, что спит с другими, потому что он для нее всего лишь временное развлечение. Потом просила прощения и умоляла научить ее любить. Словом, кошмар.

— И чем все закончилось?

— Да ничем. В какой-то момент ей наскучила эта игра. Я говорю «игра», потому что уверен — она и правда больная и по-другому просто не может. Они расстались около года назад, но он до сих пор не пришел в себя.

Он умолк и вопросительно посмотрел на меня: все ли я понял.

— Она шляется по клубам и вечеринкам, цепляет мужиков — как правило, моложе себя. Приводит их домой — она ведь тебе уже сообщила, что разведена? — и понеслось!

Какое-то время никто из нас не говорил ни слова. Я еще раз обернулся к дивану: Клара исчезла. Я пожал плечами: ну и ладно, мне-то что.

— Ну что, организовал следующую партию?

Он организовал. Играть предстояло в субботу вечером у одного толстосума в Альтамуре, поэтому следовало пораньше вернуться домой. К счастью, Джулия до завтра точно не поправится, подумал я, так что мне не придется ничего изобретать. Франческо хлопнул меня по плечу и сказал, что в следующий раз сам познакомит меня с кем-нибудь стоящим. И снова ушел.

— Побуду немного с Патрицией. Просто ради приличия, — бросил он и заговорщицки улыбнулся. Я опять остался сам с собой.

Неожиданно на меня нахлынуло ощущение бесприютного одиночества. Недавнее возбуждение сменилось каким-то другим, неприятным чувством. Я побродил по дому, выпил еще пару стаканов вина и выкурил еще несколько сигарет — чтобы занять себя хоть чем-то.

Наконец, где-то через час, вернулся Франческо, и мы ушли.

Глава 9

В ту субботу выдался прекрасный зимний день: холодный и ясный.

Я проснулся, когда дома уже никого не осталось. Родители ушли, пока я спал.

Сестра ушла намного раньше — она не жила с нами уже три года.

Она училась на юридическом и перед самыми выпускными экзаменами заявила родителям, что бросает университет. Она еще не решила, чем хочет заниматься, зато точно знала, чем заниматься не хочет. Она не хотела быть адвокатом, нотариусом или судьей. Она собиралась изгнать из своей дальнейшей жизни все то, чему посвятила последние годы. Она все это ненавидела. Судя по той ярости, с какой она высказала все это — и кое-что другое — нашим родителям, их она тоже ненавидела.

Через несколько недель она уехала с парнем, который был на десять лет ее старше, но полностью разделял ее взгляды. Ее, так сказать, высокие взгляды. Они уехали в Лондон и прожили там полгода, работая в ресторане. Затем вернулись в Италию и поселились вдали от цивилизации на заброшенной фабрике возле Болоньи. Она забеременела, и он тут же слинял. Он верил в свое великое предназначение и не мог допустить, чтобы его засосал быт.

Алессандра сделала аборт. Еще какое-то время проболталась в коммуне. Вероятно, у нее были истории с другими мужчинами, которые, судя по всему, ничем хорошим не закончились. В итоге она вернулась в Бари, несколько месяцев пожила у подруги, потом нашла себе работу и сняла небольшую квартиру.