мне белые, рыжики, грузди? Местные жители грибов почему-то не ели, считая их «пищей для духов». Может, все грибы в этих местах ядовитые?
В общем, отсутствие грибов напрягало, а больше я в лесу ничего ловить не умел. Зато радовало отсутствие полчищ гнуса.
Попадались иногда одинокие комары, да и те какие-то бледные, суховатые. Видимо, здесь им был просто не климат.
Что ещё? Змеи? Ну, змею бы я поймал и сварил. Хотелось свежего мяса. И картошечки. Эх…
Бурка не сразу решился идти со мной. Он долго колебался, а потом полночи ворочался на кедровой подстилке. Но утром сказал, что свои — всё равно считают его погибшим. И потащился следом.
Сначала волк шёл неохотно. Оглядывался, вздыхал. Я напоминал, что вообще-то его не держу.
Спрашивал:
— А может, назад не поздно пойти?
Но Бурка вздыхал и молча шагал дальше. Похоже, решил, что сгину я без него. Я ведь полез (по его понятиям) в самое пекло.
Тогда я начал размышлять вслух: а что за опасности нас ждут? Что будем делать в ставке терия Вердена? И как быть с волчатами, которых поймают для будущих всадников? Ведь придётся теперь их как-то спасать?
Когда Бурка услыхал про волчат, глаза у него заблестели. И постепенно волчара мой перестал оглядываться. И начал даже что-то мурлыкать себе под нос.
Спасителем себя, наверное, ощутил?
Авантюрист Бурка был ещё даже похлеще меня. Ему так и чесалось вставить везде свои пять копеек: мол нечего осторожничать! Надо переть напролом! Если сумеем втереться к врагам в доверие и пробраться в ставку, то надо сразу рвануть в шатёр к колдунам и передушить их всех до единого!
Именно в них — всё зло! Без колдунов воины терия Вердена ничего не стоят! Человечья армия их дальше сама легко сможет разбить!
Я посмеивался про себя: что ж ты без меня не полез всех душить? Но молчал.
Понимал, что Бурка мой, по сути, совсем подросток. Он сам не знает, на что способен, не знает, чего боится. А языком развоеваться способен каждый.
Мы оба не знали, насколько сильно рискуем, как велика угроза разоблачения? «Но риск так хорошо пахнет, — заявил мне волк. — Даже получше драконьей крови!»
Шагали мы до полудня, до самого пика жары. Потом немного повалялись в тенёчке.
Сухого мяса мне не хотелось, и я потихонечку намекал Бурке, что, сожрав колбасу, он лишил меня ценных припасов. Не пора ли ему отплатить мне добром и чуть-чуть поохотиться?
— Не то, чтобы марала какого-то завалить, — размышлял я вслух. — А уточку бы или зайца? А мы бы его на огонь и ням-ням?
Бурка отнекивался. Он всё ещё был сыт.
Я решил — ладно. Обед пропустим, а на ужин — привал сделаем пораньше. И тут уже мой лохматый друг должен честно мою колбасу отработать.
Волк сдался. Аргументы у меня были очень убедительные: немного сухого мяса в мешке и всего полмешочка муки.
Повалявшись немного, мы снова потопали между гор.
Дорога шла через каменистый лес. Видимо, здесь сходил когда-то ледник, оставив кругом огромные валуны.
Бурка начал рассказывать мне, что если пройти долину Эрлу насквозь, что настоящим людям (то есть волкам-оборотням) решительно запрещено уже много веков, то можно добраться до мест, где водятся дикие драконы. Они вкусные, и в них — куча магии!
Он был такой весёлый и радостный, и вдруг запнулся на полуслове. Лицо его застыло, а глаза опасно блеснули.
Я остановился. Огляделся и прислушался. Но ничего тревожного не заметил.
Мы шли по звериной тропе и как раз планировали выйти на торную, человеческую.
Ну, подустал я скакать через камни и торчащие из земли сосновые корни. Хотелось для скорости пройти по тропе, которую используют караванщики, а к вечеру снова свернуть с неё в лес, чтобы лишнего не палиться.
Сверху караванная тропа хорошо просматривалась. Раньше она контролировалась патрульными облётами барсов — мы шли по их территории, а теперь — облётами врагов — найманов терия Вердена.
Волчьи всадники у них назывались найманы, и нам с Буркой пора было привыкать к этому названию. Мы же вроде как сами шли записываться в найманы.
«Чего стоим-то?» — хотел было сказать я, но Бурка дёрнул меня за рукав и потащил в кусты.
Веса и роста мы с ним были похожего, да я и поддался. И мы оба ввалились в колючую акацию.
— Ты чего? — спросил я одними губами. Я так умел — боевая жизнь научила. Очень чётко артикулировал, помогал себе жестами, и меня понимали.
«Там!» — показал он рукой.
И приложил ладони к голове, топыря пальцы, словно у него оленьи рога выросли.
— Лось?
Бурка замотал головой.
— Шаман?
— Колдун, — прошипел он едва слышно. Его потряхивало от возбуждения.
— Один?
Бурка принюхался. Было очень забавно наблюдать, как ноздри раздулись на человечьем лице, и нос даже зашевелился немного.
Я сделал знак рукой: «Пальцами покажи»?
Бурка показал мне сначала один, потом три пальца.
— Колдун и три стражника?
Он кивнул.
Надо же. И всё это — только по запаху? Силён.
— Патруль? Засада на тропе? Пункт пропуска?
Бурка наморщил лоб, показал на линию на ладони, напоминающую тропинку, потом сорвал травинку и положил на ладонь, перегородив «тропу».
Ясно, значит, блокпост.
Справа текла река, не обойдёшь. Придётся уходить влево и опять немного подняться в горы. И спускаться потом по бездорожью. Или…
— А ещё кто-то рядом есть?
Я сделал широкий круг руками.
Бурка на этот раз прислушался. Видно, и слух у него был тоже на высоте. Развёл руками — мол, непонятно. Вроде бы запах он чует, но звуков никаких нет.
— Может, они далеко? А запах приносит ветер?