– Господа, успокойтесь. Вы у меня в гостях, а не в казарме! – Недовольный голос лорда-хранителя печати заставил Дадли придержать очередную колкость. – Мы делаем общее дело, и наши ссоры лишь на руку врагам.
В кабинете установилась напряженная тишина. И, словно специально дождавшись этого мгновения, в дверь негромко постучали.
Капитан машинально потянулся к эфесу шпаги. Скрипнул ящик стола, и рука лорда Хэя легла на пистолет. Только молодой гвардеец остался неподвижен и равнодушен. Дверь бесшумно отворилась.
– Простите, господа. Я, кажется, немного припозднился?
На пороге стоял маленький человечек в сюртуке, с тонкой полированной тростью.
– Признаться, мистер Присби, вы нас несколько… – лорд сделал паузу, подбирая нужное слово, – смутили.
– Мы подумали, что нас уже хватились, – меланхолично произнес Дадли, – и сейчас на пороге кабинета нас ждет конвой, чтобы проводить в Ньюгейт[6].
– Простите великодушно, – Присби неловко улыбнулся.
– Располагайтесь, – кивнул лорд, и гость засеменил короткими ножками к дивану.
– Теперь, когда мы все в сборе, разрешите зачитать вам послание, полученное сегодня от нашего дальнего друга.
Министр оглядел присутствующих. Офицеры и банкир молчаливо ждали. Хэй взял лежавший на столе молитвенник и небольшим ножом для бумаги ловко вскрыл переплет.
Оттуда он извлек письмо и начал читать:
– «Я очень тронут Вашей заботой о страданиях британского народа и счастлив узнать, что есть люди, которые ставят благо отечества выше собственного, и даже выше своей жизни.
До меня дошли слухи о том, что в среде благородных людей королевства зреет недовольство. Это хорошая новость. К сожалению, ситуация, которая сложилась в моих собственных владениях, не позволяет мне активно участвовать в Вашей благородной миссии и оказать Вам сколько-нибудь весомую помощь. Но я верю, что Господь не оставит Вас своей милостью и ниспошлет, наконец, покой и мир на многострадальные земли Англии».
Лорд Хэй оторвался от письма и многозначительно взглянул на гостей.
– Что скажете, господа?
– По-моему, все ясно, – первым ответил капитан, – он нам отказал.
– Значит ли это, – вмешался Дадли, – что мы потерпели поражение?
– А что скажете вы, мистер Присби? – внезапно спросил лорд Хэй.
Маленькие глазки сосредоточились на лице министра.
– Вы позвали меня, сэр, потому что вам нужна помощь.
– Очень, – вставил капитан.
– Я готов помочь. Но вы должны мне обещать, что деньги не будут потрачены напрасно. После того, что я только что услышал…
– А что вы, собственно, услышали? – холодно спросил Дадли, – я, например, не услышал ничего важного. Это письмо, переправленное с такой таинственностью, на самом деле можно было просто отнести на почту. И, сдается мне, господа, это всего лишь отвлекающий маневр.
– Думаю, вы правы, – Хэй с явным одобрением взглянул на гвардейского офицера. Он – птица высокого полета. Ему ни к чему заранее афишировать свои намерения. – Письмо, которое я вам зачитал, как видите, без подписи. Кроме того, оно обрезано по краю. И не слишком ровно.
– И что это значит? – спросил Дадли, рассматривая ногти.
– Значит, есть вторая часть, – сообразил банкир, – и ее, в целях безопасности, везет другой курьер. Очень умно. Но когда прибудет этот, второй?
– Уже, – лаконично ответил министр.
– Надеюсь, он предстанет перед нами, – поинтересовался Дадли.
– Безусловно, – ответил лорд, – перед тем как пригласить вас, я послал за ним, и сейчас, – лорд снова взглянул на часы, – он, наверное, ждет в саду. Будьте любезны, капитан, возьмите свечу и подойдите к окну.
Капитан встал, сделал несколько шагов, позвякивая золочеными шпорами, и, отодвинув штору так, чтобы пламя свечи было видно из сада, несколько раз поднял и опустил тяжелый медный подсвечник.
– Благодарю вас, сэр, – кивнул Хэй. – Теперь надо немного подождать.
– А что за человек? – полюбопытствовал Присби, когда капитан вернулся к дивану.
– Ничего определенного сказать не могу, – ответил лорд, – но достоверно знаю, что кроме второй части письма он имеет устное предписание и большие полномочия от нашего общего друга.
– Мне кажется, это ответ на ваши сомнения, – произнес Дадли, обращаясь к банкиру.
– Господа, – министр легонько постучал по столу ладонью, привлекая внимание, – давайте же, как говорит наш уважаемый друг Присби, подведем баланс. Военная сторона нашего плана полностью готова, в чем большая заслуга присутствующих здесь офицеров. – При этих словах капитан довольно кивнул. Дадли лишь сухо улыбнулся. – Финансовая сторона тоже не вызывает сомнений, не правда ли, мистер Присби?
Глазки банкира ожили и несколько раз переместились с гостей на хозяина кабинета.
– Совершенно справедливо, – кивнул он, – я выделю ровно столько, сколько требуется на известных гарантиях моему банковскому дому от нового кабинета. Если наш гость даст мне такие гарантии…
– Воистину деньги правят миром, – изрек капитан.
– Большие деньги, Кроуш, – равнодушно вставил Дадли.
Часы с сухим стуком отмеряли время.
– Посланец нашего друга, часом, не заблудился? – недовольно спросил капитан Кроуш.
– Он видел ваш сигнал? – спросил Хэй.
– Да, и ответил.
– Прошло уже почти четверть часа. За это время можно было добраться из сада до кабинета задом наперед и с мешком на голове, – сказал Кроуш.
– Я пошлю слугу проверить…
– Лучше я сам. – Дадли встал, проверил шпагу на поясе и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. В кабинете воцарилось напряженное молчание, которое никто не смел нарушить.
Дадли появился довольно скоро. Он был бледнее обычного, казалось, что его знаменитое хладнокровие несколько изменило офицеру. Но, когда он заговорил, голос прозвучал ровно:
– Милорд, как выглядит посланец друга? – спросил он.
Хэй в волнении привстал.
– Он довольно высок, отлично сложен… кажется, совсем молодой человек. Волосы темно-каштановые, вьющиеся… Прекрасный цвет лица.
– Насчет цвета сейчас ничего уже сказать нельзя, а все остальное совпадает, – отрывисто произнес Дадли, поискал глазами, и, заметив на круглом столике графинчик, плеснул себе вина.
– Что вы хотите сказать? – встрепенулся Присби.
– Он мертв. Убит. Совсем недавно. Кровь еще струится.
– Как… мертв? Совсем?
– А что, бывают варианты? – едко сострил Дадли, которому торопливо опрокинутый стаканчик отчасти вернул присутствие духа. – Мертв совсем, мертвее не бывает. Заколот в спину стилетом или узким ножом. В темноте не разобрать. Но – не шпагой, это точно.