с дивана глядел молча, но сквозь укоризну просвечивало пусть не сочувствие, но – понимание.
На кухне, несмотря на распахнутое окно, висел тяжелый алкогольный дух. Возле мойки громоздились два огромных пакета с пустыми бутылками. И только тут Александр осознал, что сильнее всего спиртным несет из раковины, куда дед опорожнил все стратегические запасы.
И застонал.
– Переживешь, – раздался из-за спины голос деда. – Никто не умер. И не война. С остальным разберешься.
Ну да, на висках уже серебро мелькать начинает, и не говорите, что некоторые в двадцать лет седеют! Его «двадцать» остались в дальнем далеке, а ему, значит, жизнь с нуля строить?
– Будем? – Иван успел плеснуть в бокалы очередное «по чуть-чуть». – За бог с нами и хрен с ними! – бодро сообщил он и вдруг съежился, увидев опять появившуюся в дверях комнаты Татьяну.
– У тебя-то как дела? – Александр тоже не знал, о чем говорить, и следовал вежливому протоколу.
– Кручусь. Техникой всякой занимаюсь…
Это могло означать что угодно: от управления техническим обеспечением условного «газпрома» до должности продавца-консультанта в салоне сотовой связи.
– На жизнь-то хватает? – Саше, честно говоря, было почти наплевать: по столу судя, не голодают, из окон не свищет, полы не проваливаются. Но для поддержания вежливой беседы сойдет.
– Да вроде не жалуемся… – Иван как-то замялся. – Ты прости… Сам знаешь, кризис везде. Так что пойми, сам ремень потуже затягиваю.
Бросив взгляд на не то чтоб внушительное, но заметное брюшко над упомянутым ремнем, Александр постарался не хмыкнуть. Наоборот, улыбнулся вполне по-доброму:
– Не-не, у меня все норм. Не поверишь, но доволен. Как подумаю, что пришлось бы голову ломать, как работников своих обеспечить, – ну его в пень! Сам за себя – оно спокойнее.
– И жениться еще раз не думаешь?
– Дай после Киры отдохнуть! – засмеялся Александр, впервые произнеся имя бывшей жены без малейшего трепета. Надо же, нигде ничего не кольнуло.
– Вот и правильно! – радостно подхватил Иван. – Да и поздно нам уже резвиться-то, а? Мой-то уже сам скоро за девками бегать начнет.
– Ой, – спохватился Александр. – Я ж ему… – он полез в пакет и торжественно водрузил на стол яркую коробку.
– Спасибо, – кивнул лучший друг и заорал: – Вадька! Вадим!.. Да вылези из берлоги своей!
На пороге комнаты появился щуплый нескладный парнишка. Явно стесняясь незнакомого гостя, он глядел в пол, переминаясь с ноги на ногу.
– Вот! – гордо махнул на него Иван. – Наследничек! Вадим!
– Здравствуй, Вадим! – улыбнулся Александр. – Совсем большой уже. Боюсь, не прогадал ли я с подарком, – он протянул мальчишке коробку.
– Спасибо, – вежливо кивнул тот.
– Чем увлекаешься-то? – Александр продолжал отрабатывать протокол «в гостях у старого приятеля»: положено проявлять неравнодушие к чужим детям, значит, проявим.
– Историей, – буркнул парень и почему-то покраснел.
– История большая. Каким периодом?
– Древностями. Ну когда люди среди дикой природы выживали. Ну и вообще… Знаете, был такой пират Генри Морган? Он сперва просто разбойник был, а потом губернатором его сделали, а один писатель про него книжку написал. Ну не совсем про него, но там в предисловии написано, что основным про-то-ти-пом, – он выговорил трудное слово по слогам, – был Генри Морган. «Одиссея капитана Блада» называется.
– Отличная книжка! – обрадовался вдруг Александр. – Я когда-то под одеялом читал, с фонариком, мне ее на одну ночь дали, потом дед в букинистическом мне в подарок купил. Хочешь, подарю?
– Я в библиотеке взял, – Вадим почему-то посмурнел. – У нас хорошая библиотека.
– Иди, читатель, про уроки не забудь, – Иван подтолкнул сына к выходу и, повернувшись к приятелю, покачал головой. – Помнишь нашу библиотеку? Ну, в крайнем подъезде твоего дома?
– Да так, более-менее, – кивнул Александр. Признаваться, что после школы ни разу туда не заглядывал, не хотелось, да и зачем? Машину с другой стороны ставил, так что даже мимо не ходил. И не вспоминал, что с той стороны дома библиотека.
– Он туда как на работу шастает.
– Может, влюбился? Помнишь, Юрка в новую географичку втрескался? А твой в библиотекаршу.
– Лишь бы не в Эльвиру Валерьевну! – гулко захохотал лучший друг, на миг превратившись из огрузневшего мужика средних лет в того мальчишку, с которым Александр кидал водяные бомбочки с верхнего этажа и… ох, чего они только тогда не творили.
И Эльвиру Валерьевну вспомнил вдруг. Она возвышалась за своей стойкой, как танкист из люка. И не просто танкист, а танковый генерал! Ее боялись самые отпетые, Александру даже, уже после школы, кошмары снились: забыл сдать книги, Эльвира Валерьевна требует, а он их найти не может. Ужас!
Часы тоже показывали какой-то ужас. Как он не заметил? Впрочем, раз они коньяк усидеть успели, значит, впрямь времени изрядно прошло.
– Засиделся я, – улыбнулся он. – Пора.
– Ты заходи еще, – Иван, подмигнув и опять превратившись на миг в Джонни, нырнул к нижнему отделению шкафа, выудил оттуда плоскую «фляжку», торопливо разлил. – Давай на ход ноги, пока… – он опасливо обернулся, но Татьяны в дверях не было.
Бедный Джонни, сочувственно качал головой Александр, спускаясь по лестнице, отыскивая в темноте отпирающую подъездную дверь кнопку, останавливаясь на крыльце. Бедный Джонни. И вроде все ж у мужика хорошо. А он фанфурики от жены ныкает. И не потому что алкоголик, а потому что она ему на плешь капает: ты что, алкоголиком стать хочешь? Хорошо, что Кира сбежала, а то так же капала бы. Кстати, плешь-то у Ваньки уже имеется. Вот Александру с генетикой повезло, шевелюра как в молодости. А то, что седина на висках мелькает – сколько ее там? С его мастью и незаметно. Да и было бы заметно – подумаешь! Типа снежком присыпало.
Надоело уже, к слову: вечером снег, красиво даже, а поутру – слякотная слякоть. Может, этот, сегодняшний, уже останется?
Глава 4
Может, этот снег уже останется? Не умрет? Даже когда весь ноябрь черный и слякотный, не так тяжело. А если посыплет, укроет, обнадежит – и назавтра опять темнота и грязь? Так еще хуже. Может, этот уже удержится? Так красиво… Как в «Зиме» Вивальди. Стоишь, а сверху белые хлопья сыплются. А тебе совсем, совсем не холодно!
Пять лет назад
Телевизионщики – наверняка приглашенные владельцем автосалона – не опускали камер. Для рекламного ролика (и тем паче для новостей) и пяти минут довольно, но какой оператор откажется от красивой картинки? Мало ли где и когда пригодится. Олеся наблюдала из-под полуопущенных ресниц – со стороны, должно быть, это казалось полным погружением в музыку. Хотя «Зиму» из «Времен года» Вивальди она сыграла бы даже во сне. Пальцы сами бегут, захочешь –