В. М. [КНЯЖЕВИЧУ]
"Простите мне простое "ты"."
Простите мне простое "ты". Богиня песен презирает Приличий светских суеты, И дочь богов не замечает, Паря к бессмертным небесам,
Законов моды беззаконной. Но грамматическим цепям Она с улыбкой благосклонной Младые руки отдает. Затем-то вам, среди паренья, По правилу местоименья, Сказала: "ты" — и тихо ждет Греху безгрешному прощенья.
В. М. КНЯЖЕВИЧУ
"Они прошли и не придут,"
Они прошли и не придут, Лета неверных наслаждений, Когда, презрев высокий труд, Искал я счастия во мраке заблуждений. Младый поклонник суеты, На лире, дружбой ободренной, Чуть знаемый молвой и славою забвенный, Я пел беспечность и мечты; Но гордость пламенного нрава На новый путь меня звала, Чего-то лучшего душа моя ждала: Хвалы друзей — еще не слава!
Я здесь, я променял на сей безвестный кров Безумной младости забавы Веселый света шум на тишину трудов, И жажду нег — на жажду славы. Моих желаний не займут Толпы невежд рукоплесканья, Оракулы веков душе передадут И жар отважных дум, и смелость упованья, Когда на своде голубом Выходит месяц величавый, И вечер пасмурным крылом Оденет дерптские дубравы, Один, под кровом тишины, Я здесь беседую с минувшими веками; Героев призраки из мрака старины Встают передо мной шумящими рядами, И я приветствую родных богатырей, И слышу силу их ударов; Пред взорами — холмы разорванных цепей И море бурное пожаров!
Какой роскошный пир восторгам и мечтам! Как быстро грудь моя трепещет, В очах огонь поэта блещет, И рвется длань моя к струнам!
Очистив юный ум в горниле просвещенья, Я стану петь дела воинственных славян, И яркие лучи святого вдохновенья, Прорежут древности туман. Ты, радуясь душой, услышишь песнь свободы В живой Гармонии стихов, Как с горной высоты внимает сын природы Победоносный крик орлов.
[ЗАПИСКИ А. С. ДИРИНОЙ]
I
Обедать я у вас готов — Да дело в том, что нездоров: Я болен болью головной, Сижу, хожу, как сам не свой, Я дома скучен, как монах, И уверяю, что в гостях Я буду вчетверо скучней: Теперь мой разум — без мыслей, Глаза все на землю глядят, Язык молчит, хоть и не рад, И даже громкие слова Расслышать я могу едва. Причина этому ясна И для меня весьма важна: Теперь я телом и душой Неинтересный и плохой. Итак меня простите вы, Что по причине головы Я не могу вас посетить. Вас слушать, с вами говорить Мне очень весело всегда — Да не гожуся никуда, А в состоянии таком Кто ходит в ваш приятный дом? И не подумайте, что лгу: Я точно доказать могу Всю справедливость этих слов. Притом вам скажет Киселев (Он будет к вам — так быть должно, — Я это угадал давно), Что видел сам, как у меня Уж голова болит три дня; Но если скажет Киселев, Что я сегодня уж здоров, Вы не поверьте — это ложь: Я и сегодня, право, тож, Что был вчера. И так… и так — Я не могу никак, никак Быть сотоварищем ему. Мне это больно самому, Но что же делать? У судьбы Нет либералов: все рабы.
II
Вы извините, что я вас Своею просьбой беспокою. И признаюсь: на этот раз Я недоволен сам собою. Но делать нечего: судьбою Теперь мне дан такой указ. Притом я сам обеспокоен: Во мне восторг почти погас, Мой ум чувствительно расстроен, И задичился мой Пегас, Я ничего не сочиняю, Я даже писем не пишу — И потому-то вас прошу, Могу сказать, вас умоляю Поэта искренность простить И сострадательной рукою Мои финансы оживить, Давно рассеянные мною. Я знаю: деньги — суета; И для неложного монаха Они едва ль дороже праха, Душа не ими занята; Но человеку в здешнем мире Они так нужны, как в трактире, Где в долг не любят никого. Я ж человек — итак желаю, Но вы уж знаете чего, — И, уповая, умолкаю.
III
Благословенному царю Не так за ленту благодарен Ее не стоющий боярин: Я вас душой благодарю. Вы мне веселость оживили, Моей мечты прогнали мрак И вновь поэту возвратили Свободу, музу и табак. Была пора — я помню живо: Свеча задумчиво горит, Сижу с тоскою молчаливой, Гляжу к земле, перо лежит, Лишь изредка возьму бумагу, Означу месяц, день;- но вдруг Я вспомню денежный недуг, И на ладонь главою лягу, И томно очи затворю… Не вы ли мне возможность дали Укоротить мои печали? Благодарю, благодарю!
ЭЛЕГИЯ