Читать интересную книгу В ходе ожесточенных боев - Олег Мазурин

В довершении ко всем бедам недавно пришло ужасное и трагическое известие из родного города — его младшая сестра, считавшаяся три года без вести пропавшая, нашлась. Вернее, нашлись её останки. Их обнаружил бульдозерист, когда расчищал в карьере новое место. Мать опознала её по фрагментам халатной ткани и тапочкам, а также по зубам. Видимо, она была зверски убита: кости в некоторых местах были сломлены или разрублены топором. В последнее время, после развода мужа, она сильно пила, оставила двухлетнего сына на вокзале в Омске, которого в последствии усыновили какие-то бизнесмены, а потом связалась с наркоманами.

Рудаков взял отпуск за свой счет и завтра он отправиться в Минусинск помянуть сестру и навестить мать (отец давно развелся и жил с другой женщиной в Братске), а также повидаться с родственниками и одноклассниками. Все-таки пять лет он уже не был на Родине. Читал он в письмах матери, что его одноклассники стали отчаянными жиганами, а Миша Никонов и вовсе какой-то у них бандитская шишка, авторитет! Во, дает!

Впрочем, он всегда был бандюганом. Алексей по сей день вспоминает одну криминальную историю, что произошла в восьмом классе. Героями этой истории был Никонов, Лёша и его знакомый Костя.

Этот Костя мечтал о кассетном магнитофоне. Миша прознав об этом от Лёши, пригласил Леху с Костиком к одному своему знакомому, у которого якобы имелся вожделенный магнитофон. Обрадованный Костик извлек из пластмассового деда Мороза честно заработанные в трудовом лагере деньги и, взяв для поддержки Лешу, припёрся к Мишиному корефану. Кроме Мишиного кента, коренастого подростка с недружелюбной рожей, в квартире присутствовал и сам Никонов. Под каким-то предлогом продавцы заманили наивных покупателей в подвал. Неожиданно Миша схватился руками за балку и, подтянувшись, ударил двумя ногами Лешу в грудь. Подскочив к опешившему от удара однокласснику, он ухватил того за ворот куртки и прошептал заговорщицки на ухо:

— Не дрейф, я тебя не трону.

Подручный Миши схватил лом и стал угрожать Косте:

— Гони бабки, козёл, а то тут ляжешь!

Никонов пару раз ударил покупателя.

— Убью, сука! Где башли?!

Костя от страха чуть не описался. Театральный эффекты с ломом, мрачным подвалом и угрозами смерти, сильно повлиял на Костика — он сразу отдал начинающим вымогателям 80 рублей, неслыханную по тем временам сумму!

Когда потерпевшие вышли из подвала, у них тряслись поджилки от страха, и противно ныло в животе. Костя, опасаясь расправы со стороны Миши и его «банды», благоразумно не стал заявлять в милицию…

«Не берет пиво»,  — окончательно убедился Рудаков и направился к павильону с водкой.

Водка наконец-то его взяла. Дальше он ничего не помнил. Помнил лишь то, что стоял у Грибоедовского дворца бракосочетаний и плакал, разрывая душу острой жалостью к себе, родимому, и к своему прошлому. Когда-то, в этом здании для него и бывшей супруги торжественно звучал свадебный марш Мендельсона. Казалась, впереди долгая и счастливая семейная жизнь. А она вон как повернулась…

Потом Алексей очутился на Крымском мосту, хотел броситься вниз, но какой-то сердобольный гражданин оттащил его от перил.

— Ты что, парень, сдурел?! Жить надоело!?

— Надоело! Пусти! Я — неудачник, я не хочу больше жить! Не хочу!

— Не сходи с ума, парень! Пойдем со мной, я провожу тебя до метро.

— Пусти!

…Рудаков пришел домой на автопилоте и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Сознание его моментально выключилось. Словно кто- то неведомый щелкнул мышкой по компьютерной команде «Shut doun».

Спокойной ночи, неудачник! До следующего дня!

ГЛАВА 2 ГРУППИРОВКА

Крылатая фраза, что Сибирь — тюрьма, а две фуфайки как одна майка, известна многим. Но не всем известно, что шутливый намек на суровый сибирский климат уже не актуален. Причина тому — всемирное глобальное потепление. Канули в лету сорокоградусные жгучие морозы! Нет традиционных лютых зим, протяженностью в пять месяцев. Енисей в зимний период уже не замерзает, а школьникам не запрещают из-за высоко низкой температуры пропускать занятия. Так иногда прихватит тридцатиградусный мороз, постоит пару дней и отпустит. А в январе наступит оттепель и покапает мелкий дождик. Что и говорить, «потеплел»  суровый край.

А вот первая часть фразы до сих пор верна. В Сибири — сплошные зоны.

Щедро утыканы «строгачами»  и «особняками»  бескрайные сибирские просторы. Куда не глянь — следственные изоляторы, колонии-поселения, тюрьмы, пересылки… Небо в клеточку, жизнь в полосочку. Опоясан таежный край колючей проволокой, запрещающими табличками да вышками. Окружен он по периметру «вэвэшниками»  с автоматами да свирепыми псами. Гремят тюремными засовами «вертухаи»  и «дубаки». Замышляют козни против зэков хитрые «кумовья»  и оперчасть. Когда «шмон»  провести, как «наседку»  внедрить, как завербовать слабых духом арестантов… Ждет своего часа и спецназ УИНа. Вдруг взбунтуются зэки или возьмут кого-нибудь из тюремной администрации в заложники.

Точно, Сибирь — тюрьма. Место, «где конец всем надеждам и всей жизни тупик»…

В Сибирь-матушку всегда охотно ссылали — казнокрадов, мазуриков, разбойников, беглых крестьян и прочих государственных мятежников. В 17 веке, на территории нынешнего Красноярского края возникла «Енисейская ссылка». Первыми ласточками пенитенциарного филиала стали участники восстания Пугачева.

Городу Минусинску, южному отделению филиала, тоже выпала почетная миссия принимать у себя каторжан. Первые «крутые»  государевы преступники появились здесь после известных событий 1825 года. Высокообразованные декабристы просвещали местных жителей, писали мемуары, торговали и занимались селекцией злаковых. Посадили вдоль енисейской протоки саженцы тополей, которые через двести лет вымахали в мощные деревья в три обхвата. Местная элита и простой народ очень уважали декабристов, держали их за людей авторитетных.

Зэков-декабристов сменили не менее крутые зэки-демократы. Возглавлял их большевистский авторитет по кличке Ленин. В банду входили: его боевая подруга Крупская, Ванеев по прозвищу Минин, Кржижановский (кличка Суслик) и целый ряд других авторитетных «бригадиров». Большевистская братва любила собираться в Минусинске. Однажды даже справляла там Новый год (в доме мещанина Брагина). Зеки-демократы зажигали под веселые аккорды гитары и пили горячий глинтвейн. В 1913 г. Енисейский филиал посетил налетчик на царских банки, грузин Джугашвили по прозвищу Коба и Яков Свердлов.

Во время гражданской бойни «смотрящим»  по югу Енисейской губернии ульяновская мафия назначила Аркадия Голикова. «Погремуха»  среди ленинской группировки — Гайдар. Он гонялся по дремучей тайге и бескрайним хакасским степям за атаманом Соловьевым и все без толку: авторитет знал хорошо здешние края, да и местные жители упорно не хотели сдавать его красным оккупантам. Тогда Гайдар пошел на хитрость. Гарантировав атаману жизнь, большевик вызвал того на стрелку, где Соловьева и грохнули.

Потом в Сибирь погнали кулаков-мироедов, врагов Сталина, а то и целые народности: крымских татар, поволжских немцев, чеченцев и представителей других национальностей…

В эпоху развитого социализма «Енисейская ссылка»  продолжала функционировать. В Красноярский край отправляли девиц легкого поведения, преступников, тунеядцев и торгашей — всех тех, кто мешал строить советскому народу развитой коммунизм. Хотя именно зэки и «химики»  являлись негласными героями совковских пятилеток. Они возводили города, прокладывали рельсы, строили гидроэлектростанции и заводы. Их лица не красовались на досках почета, о них не рассказывали взахлеб репортеры на страницах газет, об их трудовых подвигах свидетельствовали лишь безымянные братские могилы да березовые кресты.

Некоторые города края неофициально считались городами зэков и «химиков». В один только Ачинск перед Олимпиадой-80 в Москве привезли три тысячи химиков и проституток. Своих девать некуда, а тут еще питерские и московские «смежники»  прибыли! Поэтому и неудивительно, что в городе, буквально кишевший преступными элементами, местные мальчишки и девчонки попадали пол влияние блатных фиксатых фраеров и развязных марух.

Сибирский народ — особая порода людей. Потомки вольнолюбивых казаков, беглых крестьян и каторжников — всех тех, кто шел против государства, всегда с пониманием и сочувствием относились к бунтарям типа Разина, Пугачева, Соловьева, восхищались ими. У них в крови иммунитет против власти, они ценят свободу, не любят, когда их прогибают. И покорят их всегда надо! Как атаман-разбойник Ермак. Огнем и мечом! А мирно — нате, выкусите! И партизанить сибиряки жуть как любят! Недаром самая большая партизанская группировка под предводительством Щетинкина, что трепала нервы Колчаку и внесла свой вклад в его разгром, находилась в Сибири, на юге Енисейской губернии.