— Но…
— Давай, глянем, — расправила листок на подоконнике.
— Откуда она у тебя? — нахмурилась Улла.
— Вытащила у твоего деда из руки, когда он лежал в архиве, — не смутилась я, — Стало любопытно, во что он вцепился.
— Ты всегда берешь то, что тебе не принадлежит? — внучка хранителя недовольно поджала губы.
— И, кто это мне тут нотацию решил прочитать?! — скептически изогнула я правую бровь, — Тебе напомнить, чем ты занималась под надзором Вигго?
— Не надо, — буркнула Улла и отвела взгляд.
— Вот и славно. А вещи я беру только те, которые считаю, могут пролить свет на возникающие у меня вопросы.
— Можно просто спросить.
Я снисходительно усмехнулась.
— Ул, спроси себя, так ли часто мы можем честно ответить на поставленный нам вопрос?
— Например? — озадачилась внучка хранителя.
— Как давно ты знакома с Вигго?
— Э — м-м, — замялась девушка, и было видно, что отвечать ей, ну, очень не хочется.
— Можешь не отвечать, — улыбнулась я, — Это для примера. И таких вопросов масса. Ул, поверь, твой дед не стал бы со мной откровенничать, если бы я уже не знала ответы на некоторые вопросы.
— Ты странная, — подумав, сказала она.
Я улыбнулась.
— Вернемся к листовке, — и мы вместе уставились на мятый листок с портретом, — Ул, ты видишь, где здесь говорится о вознаграждении? А, вот, нашла! Так: «вознаграждение — триста золотых солнц» Хм — м!
— Рит, что не так?
— Все, Ул, — нахмурилась я, — Если бы эту листовку действительно видели — на тебя бы началась настоящая охота. Триста золотых — это огромная сумма.
— Я знаю, — кивнула девушка и по ее расширенным глазам я сообразила, что она не понимает, к чему я клоню.
— Ул, скажи, не происходило ли с тобой чего‑нибудь странного в последнее время?
— Меня пытались похитить, но ты меня спасла, — без запинки выдала Улла.
— Я не о похищении, — раздраженно вздохнула я, пытаясь поймать ускользающую от меня догадку, — что‑нибудь, что показалось тебе странным, но ты не придала этому значения.
— Рит, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я хочу помочь, но не понимаю, — искренне расстроилась Улла.
Что ж, это событие могло и затеряться под действием такого сильного фактора, как несостоявшееся похищение. Увы, я не психолог, чтобы пытаться выудить нужную мне информацию прямо из головы Уллы — придется действовать по старинке.
— Мне нужно подумать, — закрыла я глаза.
Не помогло. Ухватить мелькающую, перед мысленным взором, словно солнечный зайчик, догадку, у меня не получилось, только голова разболелась.
— Не могу, — с тяжелым вздохом открыла я глаза, — Похоже, мне тоже надо отдохнуть. Прости Улла.
— Не страшно, — улыбнулась та, — Давай, утром я поговорю с Эдит и предам сообщение Римме? Может с ней она, — Улла стрельнула глазами в бок, — поговорит.
— Хорошо, — с облегчением согласилась я, — давай попробуем.
Я убрала листовку, пожелала Улле спокойной ночи и поплелась к выходу, продолжая пытаться понять, что же не дает мне покоя. Выйдя на улицу, я взглядом натолкнулась на Вигго, который что‑то разъяснял сияющему, как медный котелок, Нырку.
— А вот и я, — сказала, подойдя к ним, хотя и знала, что Вигго давно меня заметил.
— Что‑нибудь узнала? — тут же подобрался вор.
— Если ты о служанке, то мне только предстоит разобраться в том, что я узнала. В ее комнате оказались вещи, которые я никак не ожидала там увидеть, — я глянула на подозрительно притихшего Нырка, прячущего от меня взгляд, и улыбнулась, — Но я думаю, тебе об этом уже рассказали. Я не стану голословно обвинять Марту в покушении на хранителя, так как не вижу мотива. Я попрошу друга, расшифровать ее дневник, может, в нем мы найдем нужные нам ответы.
— Как я понял, старик поймал вас с поличным.
Я рассмеялась:
— Ну, да, что‑то вроде того.
— И обыск вы вели в его присутствии.
Кивнула.
— Это непрофессионально, — нахмурился Вигго, и под его тяжелым взглядом Нырок испуганно втянул голову в плечи.
— Ну, так я и не рвусь в профессионалы вашего дела, — перевела я огонь на себя, — К тому же это помогло Улле и Йохану поднять важную для них тему. Если так пойдет и дальше, то скоро у них все наладится. Йохан сказал, что Улла может не возвращаться в приют. Он рад, что внучка вернулась, и я верю ему, — неожиданно в голову пришла одна идейка, и я, как бы невзначай, поделилась ей с Вигго, — Знаешь, я считаю, что такое сумасшедшее вознаграждения дают, только если сильно любят или, наоборот, по — настоящему ненавидят. Триста золотых солнц! Целых триста золотых солнц! Я не представляю, как Уллу еще до сих пор не разорвали на части?!
Я проследила за сменой эмоций на лицах Вигго и Нырка, и теперь готова была голову дать на отсечение, что они знали о листовках.
— Так это вы сняли все листовки с окраин города?!
— Да, — кивнул Вигго, — Я попросил своих людей снимать их отовсюду. В центре труднее, там много стражи, но большую часть листовок убрать удалось. Ты права, если бы простые горожане вчитались в текст сообщения, они бы начали на Уллу охоту. Но нам повезло. Листовки мы сняли, а те, что остались, почти все находятся на стенде в стражном корпусе мэрии.
— Ты тоже их снимал? — посмотрела я на мнущегося Нырка.
Мальчик кивнул.
— Ясно, — усмехнулась я, — А споров не возникло? Сумма‑то баснословная.
— Кроме меня и, — вор глянул на своего юного коллегу, — этого, читать среди нас никто не умеет. Я проверял.
Я приподняла брови. Надо же, как удачно для Уллы все сложилось. Сбежала из приюта — попала под крылышко друга детства мамы, дед начал искать — спрятали на окраине, а листовки сорвали. К тому же, те, кто первыми могли нажиться на чужом горе, оказались не способны этого сделать из‑за своей безграмотности. Везение? Хм — м, что‑то складывается у меня впечатление, что в этой истории все уж слишком гладко. Но подумаю об этом позже. Мне действительно нужно отдохнуть.
* * *
Вигго проводил меня до самого дома мэра, словно боялся, что по дороге со мной может что‑то случится. Будить Ирона я не стала, хотя он и заснул сидя за столом, положив голову на тетрадки. Мне оставалось всего несколько часов до рассвета, но я привычно переоделась в теплые панталоны и широкую ночную рубашку. Все это было мне жутко велико, но утром, когда морок вернется, на Ринари это сядет как влитое.
Сразу уснуть не удалось, тогда я достала улики из сумки и начала их рассматривать. Кусок льда, в который превратился гребень Марты, на ощупь оказался совсем нехолодным и по ходу таять не собирался. Я положила булыжник на тумбочку и раскрыла дневник. Пролистала его до конца. Иногда текст разбавлялся рисунками, но понять, что на них изображено было трудно — художница из Марты никакая. Зато листая дневник, наткнулась на две склеенные вместе страницы, и между ними явно что‑то было. Встав с постели, я подошла к столу и взяла с подставки нож для писем. Пропихнув острый кончик ножа в щель между страницами, я разъединила их. В кармане лежала сложенная пополам аккуратно вырванная откуда‑то страница. «За такое, Йохан бы точно ее убил», — подумала я, и развернула свою находку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});