Мысли о том, что наших богов и демонов не существует в том виде, каком они описываются в сказаниях, конечно, приходили мне в голову, но я их гнал от себя. Я чужь, и это моя жизнь и моя вера.
Но все-таки сомнения уже пустили свои корни. Чтобы избавится от них, я достал из тумбочки сверток. Надо бы мне чаще это делать. Уже и не помню, когда я в последний раз обращался к духам чужи.
В полотенце лежала каменная лампа и две статуэтки. Одну из них, как раз Сирошу, сделала моя мать после удачного подношения этому духу. Я провел пальцами по черным волосам костяной куклы. Волосы для Сироши мать отрезала от своей косы, так принято.
Сироша кровожадно улыбалась. Мне следовало обращаться именно к ней, ведь Сироша считалась не только мстительницей, но и защитницей. Но не хотелось. Моя злость странным образом распространилась и на нее. Как будто они все меня обманули, посмеялись надо мной.
Вторая фигурка мне не принадлежала. Старик с белыми седыми волосами и хитрыми глазами. Это был Этейле — дух знаний и врачевания, покровитель наших шаманов. Древняя кукла, настоящая реликвия моего народа. Ее отдали Сэти, чтобы та смогла как можно дальше пройти по пути мудрости, но сестра не слишком ревностно относилась к вере. Так что окуривать древнего Этейле травами и читать ему молитвы тоже пришлось мне. Они и к лучшему, без покровительства белого духа шаманов я бы вряд ли осилил две сессии. Да и за хорошую память, думаю, мне тоже его следует благодарить.
И мне всегда нравилось обращаться именно к этому духу, несмотря на то, что я был очень далек от его «специализации». Или, может, в данный период жизни Этейле рассматривает меня не как охотника или воина, а как студента? Уныло бредущего по дороге знаний.
Как бы там ни было, а большая часть моих искренних молитв доставалась именно ему.
Я скатился с кровати, снял свитер, зажег лампу и растер пальцами пучок сухой травы. Долго выбирал, какого духа поместить на горящий камень.
— Этейле, дай мне мудрости, — прошептал я.
ГЛАВА 6
Зоя
Я не смогла однозначно определиться, как я отношусь к произошедшему. Конечно, Сэти права — у нас не темное средневековье, она имеет право встречаться, с кем хочет. Но и Кира можно понять — все-таки он старший брат и, наверное, считает, что обязан присматривать за сестрой. А Костик не сказать что такой уж надежный вариант. Это он сейчас кричит, что женится, а как там на самом деле будет — это еще вилами по воде писано. А даже если и женится, на что они с Сэти будут жить? На стипендию?
Но это мелочи. Этот демон, Сироша, или как там ее — вот это действительно вынос мозга! Киру двадцать два года! Взрослый мужик, а верит в сказочные страшилки! Я в шоке.
Мои размышления прервал стук в дверь. Я с опаской выглянула. Вдруг в нашей комедии начинается второй акт?
На пороге стояла Сэти. Губа слегка опухла, глаза еще красные от слез. Я натянуто изобразила вежливость. Нет, в глубине души я все-таки на стороне Кира.
— Можно я у тебя посижу немного? — как ни в чем не бывало улыбнулась Сэти. — Костик пошел поговорить с Киром, так что мне временно некуда деться.
— Что, не наговорились еще? — проворчала я, все-таки давая Сэти пройти.
Не торчать же ей в блоке, в самом-то деле.
— Ну, ты же понимаешь, мужчины, ¬— Сэти закатила глаза.
Не понимаю. Но я много чего в этой жизни не понимаю.
— Чаю? — предложила я.
— Не откажусь.
Я включила чайник, а Сэти совершенно по-хозяйски достала чашки и даже засыпала в заварник чай. Причем все это получилось у нее естественно и мило. Как же я завидую таким девушкам. У меня в гостях, да и вообще на людях, все получается как у деревянного солдатика-дуболоба.
В ожидании кипятка Сэти расположилась за столом, и зависть впилась в меня зубами еще глубже. На чужи были обычные джинсы и тонкий свитер, но выглядела она как модель из каталогов. А нитка разноцветного бисера в иссиня-черных волосах — это вообще недосягаемый для меня уровень стиля.
— Зоя, можно попросить тебя об одолжении? — мягко спросила Сэти, когда я, налив чай, присела за стол напротив нее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ага. Могла бы и догадаться, что меня посетили не просто так.
— А что надо-то? — все еще стараясь сохранять вежливость, спросила я.
— Можешь поговорить с Киром?
— О чем? — слегка опешила я.
— Ну, о том, что он не прав, что если любишь, надо дарить себя всю, что Сироши не существует, — Сэти так элегантно отхлебнула чай, что мне показалось, будто я на аудиенции у английской королевы.
— А почему я должна говорить с Киром? Он же сейчас вроде с Костиком беседует.
— Костик ему объяснит, что мы любим друг друга и что Кир не должен в это лезть. Но я бы очень хотела, чтобы Кир меня понял, — вздохнула Сэти, — поэтому и прошу тебя с ним поговорить. Тебя он послушает, он тебя очень уважает.
— Да? — удивилась я.
— Точно-точно, — хитро улыбнулась Сэти, — только о тебе и молчит.
— Как это? — не поняла я.
— Ну, он же чужский мужчина. Не станет же он со мной говорить о русской женщине. Вот он о тебе и молчит. Безостановочно.
Мы обе прыснули со смеху.
— Я его лучший друг, — сказала я.
— Да, да, правда! Так и есть! — закивала Сэти, но, по-моему, ее раскосые глаза сверкали насмешкой.
— Хорошо, схожу, — пообещала я.
— Только чуть позже, пусть он остынет. Сейчас его лучше не трогать. Я к тебе постучусь, когда можно будет.
— Угу.
Но пообещать оказалось куда проще, чем реально сделать. Так оно всегда и бывает.
Кир как-то очень плохо перенес произошедшее и даже перестал со мной общаться. На занятиях сидел мрачный и хмурый, а в столовой ни за что вдруг наехал на какого-то бедолагу. Чуть опять до драки не дошло.
Похоже, Сэти права, надо выждать. Общаться по душам Кир явно не настроен.
Потянулись длинные унылые дни. Кир вроде по-прежнему был рядом, но абсолютно недосягаем. Словно снежная стена между нами выросла.
Сэти постучалась ко мне через пару дней, на часах было около одиннадцати. Обычно я в это время уже ложусь спать, ведь для того, чтобы хорошо учиться, нужно нормально отдыхать, но тут сон как рукой сняло. Как же я, оказывается, соскучилась по общению с Киром.
— Я буду на кухне посуду мыть, — шепнула Сэти, — не торопись, я буду долго.
Несколько минут спустя я подошла к комнате чужи и нерешительно постучала. Потом еще раз. Может, Кир лег спать? Или просто не хочет никого видеть? Я постояла немного, собираясь с духом, и приоткрыла дверь.
— Кир, ты не спишь? — спросила я.
В комнате царил полумрак, светилась только настольная лампа. Хотя нет, не лампа. В смысле, может, и лампа, но не настольная. Такой себе камень типа чаши с углублением, в котором что-то горело. Судя по запаху, масло или жир с какими-то растительными примесями.
Мило. А о правилах пожарной безопасности этим детям снегов кто-нибудь рассказывал? За такое они вылетят из общежития быстрее, чем за драку. У нашего коменданта даже на вполне цивильные обогреватели дикая аллергия.
Камень-светильник стоял на полу, перед той самой шкурой, которая поразила меня еще в прошлый раз. На выступе светильника красным пятном алела укутанная в яркую тряпку фигурка. Мне ее было плохо видно.
Ну да черт с ней. На шкуре спиной ко мне на коленях сидел Кир. Босой и голый по пояс, с распущенными по плечам черными волосами, в которых сверкали нити разноцветных бусин. У меня перехватило дыхание.
В движении теней Кир казался нереальным.
Услышав меня, он как-то слишком медленно обернулся, и в первую секунду его глаза показались мне темными тоннелями, наведя на мысль о трансе, но уже в следующее мгновение взгляд Кира сфокусировался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Зоя? — чужь поднялся, правда, все так же замедленно, да и голос его прозвучал глухо. — Что ты тут делаешь?
— Извини, если помешала. Просто хотела поговорить.
Самым правильным было бы, конечно, уйти, но я почему-то приросла к полу.