Читать интересную книгу Меценаты зла - Павел Данилов

Каждую четверть часа Громов обходил кругом поляну, прогоняя обволакивающую дремоту. Жак во сне свернулся калачиком, и теперь походил на младенца великана.

К середине ночи серебристо-лиловый Филиус начал отливать фиолетовым. Сын Тайлы развлекался на свой манер. Спутник сделал по горизонту четверть оборота и поплыл обратно.

Подал сигнал таймер, возвещая, что четыре часа прошло. Кирилл грубо разбудил Жака и приказал:

– Попей, походи, чтобы проснуться. Будут проблемы – буди.

Жак поднялся и на ватных ногах сделал несколько шагов. Затем уселся на землю, свесил голову на грудь и безвольно задремал. Кирилл этого не видел, он уже спал. Два года жизни в спецшколе на Марсе и постоянные перелеты научили вырубаться мгновенно, если все решения можно было отложить до пробуждения.

Громову показалось, что он спал несколько минут.

– Там звери какие-то, – теребя Кирилла за плечо, громким шепотом сообщил Жак. Глаза у него при этом были распахнуты, как у филина.

– У меня не было никаких зверей, – сонно ответил Громов, хотя руки уже взяли автомат и включили подствольный фонарь.

Из кустов показалось три пары зеленых глаз.

– Рассветные волки! – крикнул Жак, выхватывая из сумки нож.

Кирилл нажал на курок. В тот же миг ближайший волк издал протяжный вой-визг. Запахло паленой шерстью и горелым мясом. Пара веток куста опали горсткой пепла. Волк на нетвердых лапах развернулся и сразу упал, мертвый. Двое собратьев галопом помчались прочь от самого чудовищного зверя – человека. Непредсказуемого зверя, который умеет убивать на расстоянии.

Громов посмотрел на таймер – до сигнала оставалось полчаса. Вздохнув, он уменьшил мощность фонаря до минимума.

– Принеси тушу, – сказал Громов Жаку.

– Я? – удивился француз.

– Не бойся, я тебя прикрою.

Жак, выставив вперед нож, шагнул в кусты. Рассветный волк лежал на боку. Лазерный импульс прошил его наискось. Войдя в лопатку, он вышел недалеко от задней ноги. Зеленые глаза потухли, превратившись в черные угольки.

Жак выволок труп на поляну, и Кирилл направил фонарь на зверя. Волк оправдывал свое название. Он словно был вестником предрассветных сумерек: темная серая шерсть отливала далеким, едва заметным лилово-оранжевым цветом восхода. И охотились такие волки всегда незадолго до рассвета, когда мир находится в самом глубоком сне.

– И что с ним делать? – спросил Жак.

– Нужно его похоронить, – серьезно ответил Кирилл. – И сварганить гранитный памятник.

– Они будут мстить, – пропустив колкость мимо ушей, сообщил Жак. – У них сильная сплоченность и есть зачатки разума.

– Слушай, ворона, – не выдержал Кирилл. – С флаеров нас ищут, лес взрывают, волки нам мстят… как мы вообще еще живы?

Жак обиженно промолчал. Звездолетчик потянулся, крутанулся из стороны в сторону – суставы негромко хрустнули.

– Как не смешно, последний раз я нормально спал в космосе, – пожаловался он. – Пойдем. Нам нужно за день пересечь лес. Потом отдохнем часок-другой, и двинем по полю ночью.

– Ноги бы не переломать по темноте.

– Иди за мной шаг в шаг, – откликнулся Громов, вешая автомат на шею. – Меняемся. Давай сумку мне, а ты бери пакет.

Спутники покинули поляну. Под деревьями темнота стала гуще, ветки норовили выколоть глаза, а трава – скрыть ямы и кочки. Кирилл шагал осторожно, словно пробирался по топкому болоту. Жак топал сзади, до одури всматриваясь в землю. От напряжения и недосыпа болели глаза.

Когда Кирилл сбивался с выбранного направления, компас начинал предупреждающе попискивать. Лес медленно, неохотно светлел. Даже без фонаря Кирилл теперь мог разглядеть деревья в пяти шагах, а не задевать их плечами, как слепой котенок.

Послышалось угрожающее рычание. Перед людьми загорелось не меньше десятка пар зеленых глаз. Жак бросил пакет на землю и прошептал:

– Дай мне хотя бы нож.

Громов, не глядя, протянул сумку назад. Звездолетчик судорожно соображал, стоит ли переключать автомат на объединенный режим, когда сила лазерного импульса подтверждается свинцовой пулей. С одной стороны звуки выстрелов довольно громки, чтобы их услышать даже за несколько километров, с другой – они достаточно глубоко в лесу, где деревья могли бескорыстно послужить многослойным глушителем.

Тройка рассветных волков сделала короткие шажки и припала задом к земле, готовясь к прыжку. Кирилл, не дожидаясь атаки, открыл огонь. Лазер прожаривал зверей насквозь, свинец добивал, звук отпугнул несколько трусливых волков.

Звери окружали, нападали с трех сторон. Жак встретил волка длинным ножом. Животное затрепыхалось, еще сильнее насаживаясь, словно заяц на вертел, на острие. Кириллу все труднее было стрелять прицельно – сказывалось численное превосходство и ловкость хищников. В основном звездолетчик отстреливал зверей, нападающих на него. Несколько раз его кусали за ноги и плечи, но форма выдерживала зубы хищников. Когда ситуация стала критической, Громов вырубил пули и включил лазер на непрерывный режим излучения. Он решил, что сейчас не время экономить заряд аккумулятора. Нужно суметь выжить.

Еще один волк прыгнул на Жака с левого бока. Француз в испуге выставил руку, и зверь ухватился раззявленной пастью за кисть. Жак высвободил залитый по рукоять кровью нож из туши другого волка и, сопровождая все диким криком боли, вонзил его в нового врага. Металл прошил толстую шкуру, задел шейный позвонок и глубоко погрузился в плоть животного. Волк взвизгнул и разжал пасть, оставив на месте мизинца и безымянного пальцев два кровоточащих обрубка.

Кирилл добил последнего волка и обессилено опустился на землю. Увидев рану Жака, он вскочил и подхватил сумку. В ход пошла аптечка.

Жак смотрел на руку стеклянными невидящими глазами. Шок был глубоким и отупляющим. Кирилл продезинфицировал рану, остановил кровь и крепко забинтовал всю кисть. Дважды Громов пытался заговорить с ним, но француз не реагировал, полностью выпав из реальности.

Через несколько минут, видя, что Жак не собирается приходить в себя, Кирилл заорал:

– Жак трехпалый! С пальцами или без, нам нужно идти! Подъем!

Жак встал и посмотрел на спутника, в глазах начал появляться огонек мысли. Кирилл поднял нож и двинулся к парочке еще трепыхающихся волков. Экономя энергию и патроны, звездолетчик добил зверей двумя резкими ударами. Черный от запекшейся крови нож вновь стал красным.

Рассвет начал перерастать в утро, словно умирая вместе со своими детьми. Кирилл выпил почти поллитра воды и протянул бутылку Жаку. Тот поднял левую руку и тут же отдернул ее.

– Да не переживай ты так, – поморщился Кирилл. – В любом медицинском центре тебе поставят такие манипуляторы, что сам захочешь отрубить все остальные пальцы.

Жак едва заметно пожал плечами и осушил бутылку. Кирилл бросил ее в пакет и посмотрел на индикатор автомата. В магазине осталось сорок патронов, в аккумуляторе – чуть больше половины заряда.

Лес посветлел. Закричали, зачирикали, защебетали птицы. Проснулись мелкие и крупные животные. Большинство из них шугалось людей, некоторые – игнорировали.

– Какие хищники тут водятся? – спросил Кирилл, когда заметил мелькнувшую за деревьями тень.

– Из крупных – только рассветные волки, – нехотя ответил Жак. – Здесь они короли.

– Безобидны леса Тайлы, – констатировал Кирилл. – В отличие от городов.

Жак явно был не согласен с Громовым, но говорить ничего не стал.

Дрожали от ветра ветви, покачивалась листва. Звезда Либертас с любопытством разглядывала землю сквозь кроны деревьев. Серебристо-лиловый Филиус таял на глазах, превращаясь в крошечное белое облачко.

Кирилл остановился и присвистнул. Путь преграждал бурелом в два человеческих роста. Казалось, что лес выстроил посреди себя стену. Кирилл посмотрел влево и вправо. Нагромождение веток и стволов тянулось на сколько хватало глаз. Затем оно терялось среди листвы кустов и молодых деревьев. Громов перекрутил ремень так, чтобы автомат оказался сзади, и сделал первый шаг на покрытый густым темно-зеленым мхом ствол.

– Я не полезу, – глухо сказал Жак. – Обойду лучше.

– Ты чего? Я тебе помогу, – опешил Кирилл. – На обход может уйти много времени.

– А куда нам торопиться? – скривился Жак.

– Хочешь снова ночевать в лесу? Я не уверен, что мы перебили всех волков.

Этот довод сработал. Жак вздохнул и закарабкался следом за Кириллом. Громов вбивал ноги в крепких ботинках между сросшихся стволов, впивался пальцами в шершавую ото мха кору. Когда он почти достиг вершины, бурелом угрожающе закачался. Кирилл замер, боясь похоронить под нагромождением веток и стволов француза, едва поднявшегося на полметра. Увечье сильно ему мешало.