И жесткое, резкое «Нет!» в ответ. Первые пару раз он пытался мне объяснить, что у демонов небезопасно, тогда я поднимала вопрос о драконах и ирлингах. Вампир бесил и уходил. На третий день он выдвинул мне условие:
— Отвезу, после того, как ты станешь моей.
Несколько долгих секунд я гипнотизировала тарелку и вилку, а потом просто продолжила есть. Больше к этому вопросу я не возвращалась. Зато теперь к моему времяпрепровождению добавились долгие одинокие прогулки по горам. Из одной из таких прогулок меня дожидался Ксайрэн:
— Почему ты избегаешь меня? — встретил он меня вопросом.
Пожала плечами: раз сам не понял, объяснять не буду, пусть сам догадывается, немаленький, и прошла мимо него, прячась в пещере.
— Что мне нужно сделать, чтобы ты посмотрела на меня? — кинул он мне в спину, вынуждая обернуться.
— Отпустить, — ответила я и застыла в ожидании, не отрывая взгляда от его глаз.
— Я не могу, — признался он, ероша серебристые пряди.
Пожала плечами и сделала шаг вглубь пещеры. За спиной что-то громыхнуло, а потом послышались жесткие хлопки крыльев. Зачем спрашивать, если не готов услышать ответ?
Ночью меня разбудили чьи-то ласки. Озноб пробежал по телу, вытряхивая из эротического сна, в котором мы были вдвоем с Дэмрианом. Каким-то шестым чувством я всегда отделяла явь от нави, и сейчас что-то в этих ласках сразу сказало мне, что демон не может так грубо покусывать мой сосок. Осознание этого накрыло холодом, и я застыла, обратившись в ледяную статую. Никогда не могла понять любимой романистами расхожей фразы про предательство тела, мое вот почему-то предавать меня отказывается.
«Это потому, что он не демон», — напомнил с усмешкой коварный разум.
— Мне широко расставлять ноги или и так сойдет? — спросила я, ощущая чужие длинные пальцы на своих бедрах.
Мутный взгляд кровавых глаз.
— Почему ты не принимаешь меня? — новый выбивший из колеи вопрос.
Руки отступили, и я, поправив задранную рубаху села на кровати, для пущей надежности накрылась простыней. И только почувствовав небольшую уверенность в своих силах ответила:
— Потому что я тебя не люблю.
— Но ты же… Ты свет моей души. Моя избранная.
— И что? Ты выбрал меня, но я не выбирала тебя. И не обязана выбирать, а насильно… сделать своей ты можешь. Возможно, даже когда-нибудь мое тело устанет ждать любимого, и сдастся, откликнется на твою ласку, предав меня. Но…
— Что «но»?
— А тебе нужно объяснять? Ты совершал поступки, которые никогда бы не совершил, будучи в твердом уме? Ломал какую-то вещь, причинял кому-то боль? А может ты убил кого-то, потому что не смог сдержать инстинкты и вовремя остановится? — бросала я злые слова, устав от этого замкнутого круга. — Как ты себя чувствовал после этого? Сожалел о сделанном? Тебя выедала изнутри вина? Упрекал твой же разум за слабость духа?
— Никак. Вампиры не испытывают таких чувств. Они вообще не испытывают чувств, — стукнул он по стене пещеры, будя кучку притаившихся в углу нетопырей.
— По тебе не скажешь, — криво усмехнулась я, чувствуя, как на мою постель сыплется каменная крошка.
— Только в присутствии света души, вампирам возвращаются чувства. Именно так мы понимает, что девушка наша избранница. Именно она способна выгнать тьму из сердца и вернуть жизнь в душу.
— Но как же вы живете без этого? — удивилась я, чувствуя, как прогибается тонкий матрац на каменном ложе.
— Да, как обычно живем. Спим, едим, работаем, черпаем удовольствие, — усмехнулся он и в сумерках, разгоняемых небольшим светящимся камнем, отчетливо ярко сверкнули его клыки.
«Бедные», — жалостливой мне хотелось пожалеть вампира, и моя рука непроизвольно потянулась к его, чтобы накрыть эти тонкие пальцы и поделиться частичкой своего тепла и своих чувств. Но разум одернул, и мне пришлось маскировать порыв под стряхивание невидимой крошки.
Вампир снова усмехнулся:
— Ты даже боишься ко мне лишний раз прикоснуться, — горько констатировал он увиденное. — Раньше не боялась.
Прикрыла глаза, соглашаясь со всем сказанным. Я и правда раньше не боялась касаться его, а теперь не хотелось дарить лишние надежды или давать поводы, позволяющие принимать мое дружеское участие за большее. Выдохнула и вдруг поняла, что он ведь меня тоже не любит. Необходимость, возможность чувствовать, страсть, но за всем этим нет любви, только сожаление об утраченном.
— Верни меня мужьям. Любому из них, — сделала новую попытку достучаться я.
Ксайрэн покачал головой и, рассмеявшись, встал с моей импровизированной постели:
— Не могу. Рано или поздно ты будешь моей, ты сама это признала, — бросил он с какой-то затаенной надеждой и ушел.
А я сидела встревоженная и думала, что нужно убираться, потому что рано или поздно я или сдамся на его милость, или убью грозного вампира, а доводить до крайности и проходить точку невозврата, за которой останется только выжженная душа, мне бы очень не хотелось.
— Завтра буду искать выход отсюда, — прошептала я сама себе и улеглась, заставляя себя поспать — силы мне еще пригодятся. Знать бы еще, что день грядущий мне готовит.
Глава 10
Утром я отправилась покорять вершины. Не знаю, почему меня не сторожили, но, во-первых просто некому, а во-вторых я за эти дни маршрут не меняла — пещера, замок и обратно. Лонгрэн в пещере появлялся редко, в основном забегал занести мне продукты — мясо и рыбу. Больше ничего съедобного тут не водилось, и я стала подозревать, что и местных жителей по соседству нет.
Вопрос о том, где же я нахожусь, пыталась выведать у Лонгрэна, но внятного ответа мне не дали. Ну и ладно. Я не гордая сама узнаю.
Именно с этими мыслями утром я, собрав скромные пожитки — платье из простыни, плед с ложа, кусок мяса и рыбу, оставшуюся после ужина, отправилась покорять самую высокую из имеющихся поблизости вершин.
Полдня, где топала, где ползла, радуясь нежданной свободе. Особо я не обольщалась, откуда-то знала, что вампир запросто отыщет меня по запаху, если конечно первая строка предсказания неверна. А вот если верна, то найти меня ему будет сложно.
Как там говориться: «кто не рискует, тот не пьет шампанское». Шампанское не хочу, а вот по дракону соскучилась. И по демону. Даже по ирлингам умудрилась затосковать. Выдохнув, встала и отправилась дальше. Очень уж хотелось посмотреть сверху на этот мир и понять, где я нахожусь. Как там у Высоцкого: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал». Вот и проверим.
К вечеру взобралась на вершину и разочарованно выдохнула: ничего нового я не увидела. Сплошной лес и море, высоченные шпили замка на берегу. Эх. И куда податься бедной попаданке? Взгрустнулось, захотелось суперспособность — представил мужа и уже рядом с ним. Только вот я даже ниточки связи не чувствовала. Неожиданно для себя, ощутила тоненькую и слабую связь с одним из ирлингом. Радостно потянулась к живому существу и облегченно выдохнула, получив отклик.
Следующие два часа я нетерпеливо наматывала круги по вершине, время от времени проверяя связь. Иногда получив отклик, я верила, что он приближается ко мне, а иногда чуть не впала в панику, не ощущая этой самой ниточки.
— Леон, — повисла я на шее мужчины, стоило ему приземлиться рядом со мной и сложить огромные белые крылья.
Через несколько мгновений отпрянула, поймав себя на том, что радость от встречи вышла за рамки дружеской. Поцелуи в губы точно под эту категорию не попадают. Тем более такие — напрочь сносящие последние мозги и плавящие тело, как пластилин в руках. Перевела дыхание, возвращая себе забытое у вампира самообладание.
— Унеси меня отсюда, — попросила, заглядывая в серые как грозовое небо глаза.
Вцепилась, обхватив руками шею, притянула как можно ближе, не давая передумать. Леон улыбнулся, всем своим видом показывая, что это не я его держу, а он позволяет мне думать, что я могу его удержать. Ну и пусть. Мне как-то фиолетово. Главное, что он не возражает. Хотя лучше пусть даже не пытается возражать.