— Мама, мамочка! Не уходи! — кричала я, пытаясь удержать ее руку.
Она стала превращаться в маленькую точку, пока совсем не исчезла. Повернувшись, я зажмурилась, таким ярким казался свет, к которому мое тело полетело на огромной скорости.
Когда я пришла в себя, все казалось мне туманным и совершенно нереальным. Я словно плыла в клубах плотного марева. Распахнув глаза, я начала приходить в себя и стала оглядываться по сторонам. Было очень светло, по светло-серым стенам беззаботно плясали солнечные зайчики, отражаясь от зеркальных поверхностей небольших шкафов. Я оказалась в огромной просторной комнате и ощущала себя бестелесной. Словно каким-то чудом мне удалось порвать цепи, связывающие меня с земными печалями и страданиями. Я ощущала себя так легко, что на мгновение мне даже показалось, что я все-таки умерла и очутилась на небесах. Но мое благостное оцепенение прервал земной звук — слабое покашливание.
Повернув голову влево, я увидела отца, сидевшего рядом с моей кроватью и смотревшего прямо на меня. Он выглядел усталым и измученным. Отец улыбнулся мне и нежно провел рукой по моим волосам:
— Ну, как ты, родная?
Я улыбнулась в ответ и попыталась встать, тут же сморщившись от острой боли в груди.
— Тихо, тихо, тебе еще рано вставать, — произнес он.
— Где я? — прошептала я.
— Ты в лазарете.
— Давно?
— Уже неделю, — проговорил отец. — Ты что-нибудь помнишь?
Я наморщила лоб, пытаясь восстановить в памяти последние события. Вспомнился праздник, искаженное гневом лицо Селены, сильная боль в груди, и я невольно поежилась.
— А как София и Клаус? С ними все в порядке? — осторожно спросила я.
Он с серьезным видом кивнул и ответил:
— Они почти от тебя не отходили.
Я услышала, как скрипнула дверь — двое вошли в палату. Прозвучали осторожные шаги, и знакомый голос тихо произнес:
— Николай, вам нужно позавтракать, а мы пока посидим рядом с Алиной.
Отец, сидящий лицом ко мне, обернулся, и за его спиной я увидела Хранительницу и ректора. Встретившись со мной взглядом, она радостно воскликнула. Эмили, как всегда, была прекрасна и шла к нам своей походкой богини, сияя от счастья.
— О, моя дорогая, ты очнулась? Ну, наконец-то. Ты не представляешь, как всех нас напугала!
— Питер, посмотри, она пришла в себя! — воскликнула Эмили, дергая своего спутника за рукав.
— Доброе утро. Я тоже очень рада вас видеть, — еле слышно проговорила я.
Эмили перевела взгляд на моего отца и, касаясь его руки, мягко произнесла:
— Николай, вам тоже нужно отдохнуть. Не переживайте, теперь с ней все будет в порядке.
После небольшого раздумья отец встал и проговорил, наклоняясь к моей щеке:
— Я скоро вернусь.
Я в знак согласия кивнула. Он поднялся на ноги и быстрыми шагами покинул комнату.
Проводив его взглядом, Эмили посмотрела на меня и присела на край кровати. Ректор подвинул стул, на котором только что сидел отец, и присел.
— Ты здесь такого шума наделала! — произнесла Эмили.
— Спасибо вам, Алина, за моего сына и Софию, — проговорил ректор. — Если бы не вы, они бы погибли.
— Твои браслеты частично погасили последствия атакующего пульсара Селены, но тебе еще долго придется восстанавливать силы, — касаясь моей руки, мягко заметила Эмили.
Кстати, — добавила она. — Смотрители провели расследование и признали Селену виновной в использовании боевой магии, нападении на учеников Академии и причинении им тяжкого вреда. От осознания всего произошедшего у девочки помутился рассудок. Ее отец поместил ее в лечебницу.
— Как видишь, Оковы Смирения с тебя сняты, — продолжил ректор, показывая на мои руки. — Позднее смотрители зададут тебе несколько вопросов и вынесут официальный вердикт по этому делу.
— А сейчас, набирайся сил, моя дорогая. И не пугай нас так больше, — мягко проговорила Хранительница.
В палату постучали и вошли Клаус и София. Увидев, что я уже очнулась и мирно беседую с ректором и Хранительницей, они очень обрадовались и кинулись обниматься.
— Ох, как мы счастливы, что ты пошла на поправку, — всхлипывала София.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я тоже была рада их видеть. София между тем возобновила разговор и рассказывала последние новости.
— Ты целую неделю лежала без сознания, если бы ты видела моего брата. Он был сам не свой, сидел у постели не смыкая глаз. Твой отец настоял, чтобы Томас сегодня поспал хотя бы несколько часов, но думаю, что скоро он снова вернется, — улыбаясь, закончила она.
— Спасибо, что спасла нас, — прошептал Клаус, пожимая мою ладонь.
Заскрипевшая дверь оповестила всех о новом посетителе. Увидев сколько народа собралось вокруг меня, Томас побледнел и ринулся к моей постели.
— Успокойся, дорогой! Все хорошо. Она очнулась, — мягко проговорила чародейка, бережно удерживая за плечи своего племянника.
Томас глядел на меня расширенными в изумлении глазами, ничего не понимая, но затем во взгляде его появилась осмысленность. Он просто не отрываясь смотрел на меня, а я на него. Прошло несколько минут, прежде чем мы поняли, что остались в комнате совершенно одни.
— Как же ты меня напугала! — тихо произнес он, прижался губами к моей ладони и закрыл глаза.
— Я во сне слышала твой голос, — хрипло произнесла я.
— Я все время был рядом, — произнес Томас, впиваясь взглядом.
— Когда ты нес меня, я услышала, ты говорил, что… — осеклась я.
— Что люблю тебя? — улыбнулся Томас, проводя рукой по моим волосам. — Конечно, я люблю тебя.
— И больше не злишься на меня? — пряча улыбку, спросила я.
Он отрицательно качнул головой и одними губами произнес:
— Я тебя люблю.
Я улыбнулась, и счастливее меня в этот момент не было человека. Томас, держа в своих узких аристократических ладонях мое бледное лицо, нежно прижался губами к моим губам.
Глава 9 Разговор со Смотрителями
— Томас, ну хватит ее мучить, — услышали мы позади себя голос Софии. — У вас еще будет время поворковать. Мы все по ней соскучились.
Переведя взгляд на дверь, я увидела раскрасневшуюся Софию и, не удержавшись, рассмеялась смехом человека, который не без основания считал, что все жизненные невзгоды остались уже позади.
— Ну разве можно злиться на мою сестру? — улыбался Томас, глядя на Софию.
В комнату вошел отец, неся на подносе тарелку с бульоном и кусочком свежеиспеченного хлеба. По комнате поплыл такой аромат, что у меня закружилась голова.
— Тебе нужно набираться сил, моя дорогая, — мягко произнес отец, присаживаясь на моей постели.
Они вдвоем с Томасом приподняли меня на подушках, чтобы я могла удобнее сесть и перекусить. Я морщилась от боли, но с аппетитом поглощала принесенное, раздумывая над своим странным сном.
Голова стала кружиться и меня начало клонить в сон.
— Поспи. Я буду рядом, когда проснешься, — прошептал Томас, касаясь губами моей ладони.
Я тут же закрыла глаза и провалилась в сон.
В течение нескольких дней мои друзья и отец поочередно меня навещали, а я потихоньку набиралась сил. На третий день я уже начала понемногу вставать, а через неделю в сопровождении отца отправилась в парк на прогулку.
Случаются дни и сегодня был именно такой день, когда я радовалась, что можно прогуляться, а не сидеть в душной аудитории. Легкий ветерок ласково трепал мои волосы, а солнце заставляло жмуриться. Носом я втянула прохладный воздух, от которого немного кружилась голова и перед глазами ходили разноцветные круги. Проходящие мимо студенты то и дело оглядывались на нас. Отец предложил мне присесть на ближайшей скамейке под высоким раскидистым деревом, и я согласилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Знаешь, когда я потеряла сознание, то оказалась в огромном вихре, из которого никак не могла выбраться. В этот момент рядом со мной оказалась мама, она взяла меня за руку и вытолкнула к свету, — призналась я отцу. — Как думаешь, она нас видит?
Он какое-то время молчал, а затем слегка дрожащим голосом произнес: