Читать интересную книгу Чужое сердце - Ирина Градова

При виде нас женщина испуганно вскинула голову и напряглась.

– Господи, да когда же это закончится?! – воскликнул отец мальчика. – Один за другим, один за другим – у вас, что, алкоголиков не хватает, к нормальным людям цепляться начинаете?!

– Дмитрий Петрович, не надо так горячиться, – мягко произнесла Ивонна. – Эти люди не из социальной службы и не из милиции, они из Отдела медицинских расследований.

– А, один черт! – отмахнулся мужчина, но тон сбавил: – Чего вы хотите?

– Мы хотим вам помочь, – сказала я.

– Много вас таких помощников! – пробормотал отец Толика. – Валидола на всех не хватит...

– Ладно тебе, Митя, – устало вмешалась женщина. – Они не похожи на тех злобных теток из соцзащиты.

– Мы врачи, – быстро заговорила я, чувствуя, что лед постепенно тает и надо ловить момент. – Я – анестезиолог, а это, – я указала на Никиту, – хирургтрансплантолог. Ну а с Ивонной Леонидовной вы и Толик уже знакомы.

– Он ничего не помнит, – сказала мать, и ее большие карие глаза наполнились слезами.

– Может, оно и к лучшему, Танюша, – отозвался отец, приближаясь и становясь рядом с женой, словно в попытке защитить от любого, кто вздумает ее обидеть. Самое смешное, что отец мальчика вовсе не выглядел героем, скорее походил на обыкновенного бухгалтера, но в данный момент вид у него был довольно грозный. – Лучше, если Толик никогда не узнает, что с ним сотворили!

– Давайтека все сначала, – сказала я, беря свободный стул и садясь напротив родителей мальчика. Как раз в это время детям развозили полдник и они, к счастью, оказались заняты поглощением пищи и телевизором. – Когда точно пропал ваш сын?

– Двадцать второго июля, – мгновенно ответила Татьяна. – Около четырех часов дня.

– Где?

– В торговом центре «Мега» на Парнасе. Я оставила его в игровой комнате. Лето было, и там подрабатывали какието студенты, ребятишек развлекали. Я решила, что Толик будет там под присмотром... Господи, какая же я дура! Как я могла оставить своего сына с незнакомыми людьми, которым на него наплевать?! Эта девица в игровой комнате – она даже не вспомнила нашего Толика, представляете? Я описала его в мельчайших деталях, а она только плечами пожимала...

– Сколько времени вы отсутствовали?

– Боже мой, да мы уже тысячу раз отвечали на эти вопросы! – снова возмутился Лавровскийстарший. – И в тот день, и потом несколько раз, и сейчас вот следователь снова о том же самом спрашивал!

Я сообразила, что он говорит о Карпухине, который занимался поисками родителей мальчика.

– Митя! – укоризненно проговорила Татьяна.

– Чем чаще вы говорите об этом, – заметила Ивонна, – тем больше деталей всплывает в вашей памяти.

– Меня не было минут двадцать, – ответила Татьяна на мой вопрос. – Ну, от силы, полчаса!

Мы с Никитой переглянулись: маловато времени для того, чтобы приметить ребенка и придумать, как выманить его из игровой комнаты.

– А девушка, которая играла с детьми, никого подозрительного не заметила? – поинтересовался Никита.

– Вам же жена уже сказала – эта идиотка свои глаза дома забыла! – воскликнул Лавровский. – И как она могла не увидеть, что мальчика забирают из игровой комнаты?

– Ну, это как раз легко объяснить, – вмешалась Ивонна. – Если она так невнимательна, то вполне могла решить, что ребенка просто забирают родители. Это означает, что ваш сын добровольно и сразу последовал за незнакомцем.

– Но я всегда учила его никогда не ходить с теми, кого он не знает!

– Значит, он его знал, – сделала вывод Ивонна, и все мы удивленно посмотрели на психолога.

– Господи, что вы такое несете! – развел руками Лавровский. – Вы хотите сказать, что Толик знал преступника, который его похитил?

– Это возможно, – кивнула Ивонна. – Иначе как объяснить происшедшее? С другой стороны, дети частенько ослушиваются родителей, когда им предлагают чтото интересное или необычное. Может, и с вашим сыном случилось именно это? Похититель мог чемто заинтересовать Толика, и он легко и добровольно последовал за ним. У тех, кто занимается подобными делами, обычно существуют свои приемы, и они хорошо знакомы с психологией. Даже взрослые люди порой поддаются на их уловки, чего уж говорить о детях!

– Давайте вернемся к моменту исчезновения вашего сына, – предложила я. – Вы сразу же обратились в милицию?

– Сначала я подняла на ноги всю охрану комплекса, и мы все вместе искали его, вызывали по громкой связи, а потом они сами посоветовали вызвать милицию, потому что Толика нигде не оказалось.

– Нас каждый день таскали на допросы, – сказал Лавровский с горечью, – а дело так с места и не сдвинулось! Мне кажется, они хотели заставить нас сознаться в том, что мы сами избавились от собственного сына, можете себе представить?! Тогда они могли бы со спокойной совестью закрыть дело.

– Не стоит обижаться, – сказала на это Ивонна. – Это обычная практика – родители становятся первыми подозреваемыми в делах об убийствах и похищениях детей. И, что самое страшное, в семидесяти процентах случаев так оно и есть!

– Мы бы никогда такого не сделали! – воскликнула Татьяна, сцепив руки так, что побелели костяшки пальцев. – Толик... он слишком дорогой ценой нам достался! Да и вообще... Убить собственного ребенка – это же уму не постижимо!

Я понимала эту женщину. Мне тоже сложно представить такое зверство, но за время работы в ОМР я уже достаточно насмотрелась, чтобы почти перестать удивляться. Мы поговорили еще минут двадцать, потом Никита еще раз заверил родителей мальчика, что им не о чем беспокоиться: состояние их сына хорошее, и ему не грозит никаких серьезных последствий.

– Вы их найдете? – спросил Лавровский напоследок, когда мы уже собирались уходить.

– Надеюсь, – сказала я, но голос мой, боюсь, прозвучал не слишком уверенно. – Во всяком случае, сделаем все возможное!

– Скажете, у вас есть дети?

Татьяна посмотрела на меня с надеждой и беспокойством.

– Да, есть, – ответила я. – Сын.

– Тогда вы нас понимаете. Найдите их, потому что до тех пор, пока эти... в общем, пока они гуляют на свободе, ни одна мать, ни один отец не смогут спать спокойно!

* * *

Наши занятия на курсах английского неожиданно возобновились. Елена сама обзвонила всю группу и попросила приходить в обычное время. Честно говоря, я обрадовалась, ведь в последнее время хорошие новости стали редкостью. Однако, придя на урок, я поразилась изменениям во внешности нашей преподавательницы. Всегда подтянутая, легкая, прекрасно одетая и неизменно жизнерадостная, теперь она выглядела так, словно переболела тяжелой болезнью. Круги под глазами, морщины, раньше незаметные, да и костюм выглядел неглаженным – создавалось впечатление, что она нацепила первое, что подвернулось под руку.

– Ваш сын поправился? – вежливо поинтересовался один из моих одногруппников, на что Елена както странно и холодно ответила положительно.

Тем не менее занятие прошло неплохо, можно даже сказать, как обычно, если бы не один неприятный и настораживающий момент. Обычно Елена всегда доброжелательно отвечала на наши вопросы, даже самые идиотские, но сегодня она была явно не настроена их выслушивать. Как я уже упоминала, наша группа разновозрастная, поэтому всегда находятся те, кто откровенно «тормозит», не понимая новую тему, особенно, когда речь идет о грамматике. И вот, когда Вероника, одна из пожилых студенток, в очередной раз спросила, чем же всетаки отличается настоящее перфектное время от простого прошедшего, Елена взорвалась и довольно грубо высказала Веронике, что она о ней думает. Мы остолбенели, а наша преподавательница, внезапно оборвавшись на полуслове, обвела нас ошалелым взглядом, после чего закрыла рот рукой, словно ее вотвот вырвет, и выскочила из комнаты. Вероника часто моргала, пытаясь сдержать слезы: в ее возрасте трудно пережить такое обращение со стороны более молодого человека, к тому же еще и преподавателя.

– Вы не расстраивайтесь, – сказала моя соседка по парте, Алена. – Просто с ней сегодня явно чтото не так!

– Это точно, – пробормотала я и вышла следом за Еленой. Однако, как я ни старалась разыскать ее в здании школы, где располагались наши курсы, у меня ничего не вышло: наша преподавательница бесследно исчезла.

Вечером того же дня я, Никита и Ивонна приехали в офис ОМР, расположенный в бизнесцентре под названием «Волна». Вика и Карпухин находились уже там, но Лицкявичус подъехал только через полчаса. Все это время мы недоумевали в отношении причины его опоздания, ведь обычно такого никогда не случалось, особенно, если встречу назначал он сам. Только майор не казался удивленным, но, как бы там ни было, он не спешил делиться с нами своими мыслями. Наконец дверь распахнулась, и в кабинет влетел Лицквичус.