Виль наколол дрова и пошёл править забор. Он давно покосился и держался только из страха перед ведьмой.
— Не ходи за мной, — бросил Виль через плечо. — Не люблю.
Врени смерила его задумчивым взглядом.
— Я могу поспрашивать кое-кого, — предложила она. — Глядишь, что и узнаю.
— С чего бы это, а, Большеногая?
— А ты не об этом просил?
— Не тебя. Маглейн.
— А она просила меня.
— Небось и про девчонку свою рассказала, а?
— Не без этого, — в тон ему отвечала женщина.
— А где её прячет — ничего не сказала?
Врени усмехнулась.
— Ничего, Медный Паук.
— А если скажет — расскажешь папаше Вилю? Ради посвящения, а?
— Я передумала, — отозвалась цирюльница.
— Вот как, — неприятно удивился проклятый. — От Освобождения отрекаешься, значит?
— К нему ведут разные пути. Твой мне не подходит.
— А, тогда живи, Большеногая. Глядишь, и приблизишь. К кровососам подашься?
— Нет, — коротко ответила Врени.
— Небось, думаешь, Маглейн тебя своей ученицей сделает, а?
Цирюльница не ответила.
Виль отложил топор, которым заострял колья, и, повернувшись, тяжело посмотрел на женщину.
— Ну и дура. Маглейн никогда не возьмётся тебя учить.
— Почему это? — лениво спросила цирюльница, стараясь не показывать, что слова батрака задели её за живое.
— Она думает, папаша Виль глухой, слепой и тупой, — сплюнул батрак. — Будто я не знаю, что она девку свою хочет обучить. Потому и от меня прячет.
— А тебе так приспичило — маленькую девочку отнять у матери? — враждебно спросила Врени. Виль снова сплюнул.
— Дуры бабы! — рассердился он. — Заладили своё! Договор есть договор и сделка есть сделка. Моя девчонка и никуда она от меня не денется. А Маглейн ей же хуже сделает своей заботушкой.
Он схватил топор и вернулся к работе.
— «Отнять у матери»! — передразнил он. — А сейчас она, скажешь, с матерью?
Врени промолчала.
— Ничего. Время ещё есть, — сам себя утешил батрак. — Как её назвали хоть, не знаешь?
Врени развела руками.
* * *
Магда вернулась домой поздно, уставшая, и сразу заговорила с Вилем, который раздувал огонь в очаге: ночь была холодная.
— Я сварю тебе провидческое зелье. Время пришло. Но что мы там увидим… я не знаю.
— И на том спасибо, — проворчал батрак.
Магда достала из сумки краюху хлеба и разломила на три части.
— Это нам до завтра, — сказала она. Нельзя готовить на очаге, где варилось провидческое зелье. А брат Полди пока поспит.
— Сказала бы, я бы живо добыл, — буркнул Виль, но хлеб взял.
Магда повернулась к Врени.
— Про тебя спрашивали в деревне. Я сказала, что ты пришла купить у меня трав для лечебных снадобий, да загостилась. Про монашка твоего ничего не слышали и ты не говори.
Врени молча кивнула.
— Завтра его уведёшь, до света ещё. Завяжешь ему глаза, так надёжнее. Да скажи, пусть забудет обо всём, если хочет покоя.
— Зря ты так, Маглейн, — вмешался батрак. — Расспросить бы его…
— Мне ни к чему его тайны, — равнодушно отозвалась ведьма. — Что он украл и откуда сбежал… неважно. Пусть уходит.
— Какая ты нелюбопытная, Маглейн, — засмеялся батрак.
— Мне не нравится, чем пахнет в лесу, — пояснила ведьма. — От тебя смердит, от Полди смердит ещё больше. Его я могу прогнать, ты… ты уйдёшь сам. Я сварю тебе зелье — и убирайся.
— Ох, Маглейн, — укоризненно произнёс батрак. — Неласково ты с папашей Вилем.
— Трав дам, если хочешь, — продолжала Магда. — Дорогу зашепчу. Только убирайся.
Виль подбросил поленце в огонь. Тот вспыхнул и тут же опал.
— Как её зовут хоть?
— Не твоё дело!
— Маглейн… Ты что, думаешь, я на неё порчу буду наводить? Не глупи.
— Эрна, — нехотя ответила ведьма и лицо её против воли осветилось нежностью.
— Эрлейн, — протянул Виль, внимательно наблюдавший за ведьмой.
— Эрлейн, — согласилась Магда. Руки заныли от тоски по маленькому телу, доверчиво прижимающемуся к матери. Она повернулась к батраку с нескрываемой злостью, но тот обескураживающе улыбался.
— Доброй ведьмой будет, а, Маглейн? — спросил он. — В мать небось пошла?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Магда покачала головой.
— Я такой не была, — откровенно ответила она. — Младшая дочь и… отец не хотел меня. А мать его во всём слушалась. Эрна… у ней всё иначе.
— Как цветок небось растёт, — продолжал батрак. — Мамина радость. Глазки голубенькие, волосы светленькие…
Врени предусмотрительно отступила в комнату. Огонь погас, как будто его залили водой. Повалил густой чёрный дым. Во мраке выделялась как будто светящаяся фигура ведьмы — в светлом платье со светлыми волосами, она одна не скрывалась клубами дыма. В комнате слабо закашлялся брат Полди. Виль хотел ухмыльнуться, но тоже разразился надсадным кашлем.
— Вот к чему были твои вопросы, Медный Паук! — прошипела Магда. — Ты её видел? Отвечай мне! Ну же!
— Кха-кха-кха! — отозвался батрак. Кажется, это было ругательство.
Магда повела рукой. Дым втянулся в очаг, в нём снова запылал огонь. И, конечно, её фигура не светилась.
— Вот баба спятившая! — сердито буркнул Виль. — Не видел я твоей девчонки. Совсем одурела! Уж и пошутить нельзя. Какой же ей ещё быть, коли вы с тем твоим хмырём оба светловолосые да светлоглазые?!
Магда пожала плечами. В своём доме она могла бы и убить, если была бы нужда.
— А ты сильна, — с уважением протянул Виль. — Тогда хороша была, а сейчас ещё сильнее стала. На пользу тебе эти семь лет пошли.
Он косо взглянул на Врени.
— Отправишь их — потолкуем. Зелье твоё посмотрим. Да и вообще разговор есть. И о тебе. И о девчонке твоей. Дай только дожить.
Он зло покосился на женщин и вдруг спросил:
— Кровлю-то давно перекрывала? Крыша не протекает?
Кровлю перекрывали последний раз года три назад, по приказу барона.
— Займусь завтра, — заключил батрак. — Не привык я без дела сидеть.
Глава третья
Загадки ордена
Они ушли на рассвете — Врени и покачивающийся от дурманящего зелья брат Полди. По настоянию Магды монаху завязали глаза со строгим наказом развязать не раньше опушки. Они шли в сторону Корбина, туда, где проще затеряться. Магда запретила Врени говорить Полди о том, где он получил приют и помощь, но не слишком верила в то, что та сдержит обещание. Ведьма уже не знала, кому верить.
Виль за день перекрыл кровлю, починил всё, что нуждалось в точилке и к вечеру сидел на кухне и точил ножи. Магда принесла из деревни хлеба и сыра и поделила их с батраком. Подумала, достала баклагу.
— Не хорошее вино, но лучшее из того, что Йаган делает, — пояснила она. — А твоим пойлом только крыс травить.
— Какое достал, — буркнул Виль, но вино взял. Ведьма же едва притронулась к еде и питью.
— Воды натаскай, — попросила она.
— Уже, — отозвался Виль.
Магда хмыкнула.
— Ишь ты!
Она вылила воду в котёл и принялась помешивать. Сначала — пустую воду.
— Не мешай мне, — бросила ведьма через плечо и щёлкнула пальцами. С ближайшей полки сами собой полетели к ней лечебные травы. И принялись медленно высыпаться в котёл. — Как скажу — встанешь рядом. Да смотри, не касайся ни воды, ни меня. Понял?
— Не учи учёного, — отозвался батрак, наблюдая, как ведьма помешивает волшебный напиток, добавляя туда то безобидные травы, а то что-то тошнотворное, вроде кишок лягушки.
Огонь почти погас, когда зелье, наконец, сварилось.
— Встань напротив меня, — приказала ведьма. — Положи руки на край. Будет больно — терпи.
Котёл был обжигающе… холодный, хотя варево в нём кипело и бурлилось.
— Подумай о том, что хочешь узнать, — продолжала ведьма. — А после плюнь в самый центр. И ни в коем случае не отпускай котёл. Ну же!
От плевка зелье вскипело. По поверхности пошли волны, едва не касаясь рук, держащих край котла. Потом варево опало и поверхность стала зеркально-чёрной.