Читать интересную книгу Рад, почти счастлив… - Ольга Покровская

Андрей не высказал сочувствия его патриотизму. На чистейшем, без акцента, французском он велел принести обоим вина.

– В радости нужно пить вино, и только здешнее, – доверительно объяснил он Ивану. – От него не пьянеешь. Просто тепло. Просто в нашу человеческую кровь примешивается добрая кровь винограда.

Андрей знал о винах всё и надеялся, что однажды судьба сказочным жестом приобщит его к этому жизнелюбивому бизнесу. А пока чуда не произошло, находил удовольствие в том, что есть.

В последний год он отошёл от творческой составляющей своего дела и всё больше проникал в бизнес, узнавал коллег и соперников, вращался… Андрей и вообще стал заметно свободнее, мыслил позитивно, не зацикливался на промахах.

– Плохо, Андрюха, что ты так здорово приспособился к этому гибнущему миру, – сказал Иван, за многоголосьем не замечая издержек стиля.

– Ну а почему гибнущему? – удивился Андрей. – Что тебя так страшит? Повышенный интернационализм? А почему бы Европе не стать мусульманской? Почему бы белому человеку не стать чёрным? Смотри, был первобытно-общинный строй, стал рабовладельческий. Рим вознёсся и пал. Язычников переплавили в христиан. Индейцев истребили. Знаешь, сколько биологических видов каждый день погибает и сколько появляется новых? Это нормально.

– Ваш Париж засыпало, – упрямствовал Иван. – Его потом нужно будет откапывать, как Трою. А это всё – румяна на руинах. Граффити на руинах – вот что это. Тут очень плохо. Тут плоско, холодно. Пошли-ка отсюда! Чёрт, и не выйдешь… Куда не плюнь – везде Париж… – сказал он, оборачиваясь и через головы вездесущих японских туристов поглядывая в окно.

– А ты всё хочешь на Бейкер-Стрит, к миссис Хадсон? – посмеялся Андрей. – Вот такая тебе Европа нужна, да? Тебя, мой друг, подвёл советский кинематограф!

Допив вино, они вышли на вечерний бульвар. У Андрея на ночь была заготовлена обширная программа. Ещё из аэропорта он звонил друзьям и обещал быть с московским гостем – там-то и там-то, а после полуночи – где-то ещё. Иван понимал: надо поучаствовать если не из любопытства, то хотя бы из вежливости. Но отчего-то ему не хотелось быть вежливым с Андрюхой. Ему хотелось быть с ним честным. «Я не хочу, – сказал он. – Пошли домой. Просто посидим, поговорим».

– Ты оцениваешь город не включая сердца, – дорогой пенял ему Андрей, раздосадованный поломкой планов. – Тебе тут грязно! Тебе тут плоско! А ведь здесь есть влюблённые, есть маленькие дети, дружба, и всё это наложено на гигантский культурный пласт – извини, если тебе не заметно! Ты просто видишь рекламную наклейку и принимаешь её за суть. Тут даже спорить не о чем! Вот пошёл бы – я бы тебя познакомил с нормальными людьми, открытыми, творческими и без этого вашего московского пафоса – кто круче. Если честно, я вообще не понимаю, чем вызван твой шок. У вас в центре всё то же, только больше хамства.

– Да, – согласился Иван. – Но с нашей Тверской хотя бы можно быстро добраться до дому.

– Так а мы что делаем? – возмутился Андрей, впрочем, тут же вернул себе бодрость духа. – Ладно, – толкнул он Ивана в плечо, – домой – так домой!

Андрей снимал квартиру в старом доме со скрипучим лифтом. От его деревянных стен пахло кофе и сухофруктами. К тому же, кабина была малогабаритна – в такой не поместится офисная толпа. «А вот лифт у вас хороший. Мне нравится!» – оценил Иван.

В квартире у Андрея было чисто и не по-домашнему. Иван зашёл туда, как в отель. Ему досталась комната с балконом, и сразу Андрюха притащил «в номер» бутылку вина, бокалы и ноутбук.

Он собирался в подробностях и с иллюстрациями открыть Ивану свою жизнь – это сверкающее чудовище без единого угла тишины.

Вина Иван не коснулся, а вот фотографии в компьютере его увлекли. На них были запечатлены мероприятия, в которых участвовал его друг – рабочие поездки, презентации, пикники, вечеринки, путешествия.

Объектами съёмки являлись, соответственно, города, небоскрёбы, конференц-залы, лавандовые поля, моря и пустыни, машины, велосипеды, парусники, фуникулёры, и главное, друзья – люди, рядом с которыми Андрей казался так же добр и открыт, как некогда с Иваном на дачной поляне их детства.

Среди снимков попадались целые портретные серии. «Видишь, как я поднаторел! Я фотограф уже почти!» – хвастал Андрей и подолгу держал каждый кадр, давая Ивану возможность вглядеться в лица.

– А девушки, это что, всё твои невесты? – полюбопытствовал Иван.

– Некоторые мои, – признал Андрей. – А некоторые – не мои.

– А старики чьи?

– Старики, в основном, ничьи. Просто местные. Этот из Марокко – торговец мятой! Он нам чай заваривал, прямо на возу.

О каждом герое у Андрея наготове была история. Он охотно рассказывал – кто и откуда, чем живёт, как познакомились.

Вскоре Иван почувствовал: горечь за приспособившегося друга уходит. Андрюха оказался молодец и во многом по-человечески его превзошёл. Лучше знал людей, меньше требовал от них. Какая-то новая доброта появилась в нём. Он говорил о своих приятелях и приятельницах, как о сиротах, о неустроенных детях, с которыми ему довелось делить дорогу и хлеб.

На одной из фотографий Иван застрял: там мальчишка вроде Кости стоял на валуне и смотрел на стену гигантского водопада, в его пронизанный радугой солнечно-синий дым.

Отчего-то ему подумалось, что и Андрей, и Костя со своей новой компанией, и может быть даже институтские культурологи – все имеют право видеть этот небывалый водопад, потому что они – молодцы, они работают и движут корабль цивилизации, стирают границы и давно уже образовали единый прогрессивный Народ. Тогда как ему, Ивану, водопад не полагается. Он не прогрессивен. Он, скорее уж, сродни торговцу мятой, что сидит целый день под сухим небом родины. В чём его доблесть? Разве только в том, что верен своей мяте, ослу и повозке…

– Это в Аргентине, – прокомментировал снимок Андрей, и вдруг, увидев полный бокал Ивана, возмутился, – стоп! Ты почему не пьёшь? Ну-ка, пей давай! Ты знаешь, на кого похож? На холодильник! Ничего тёплого тебе нельзя доверить!

Иван взял бокал из его рук, как кружку молока, и с неожиданной покорностью выпил.

И раскачалась, пошла понемногу беседа.

– Ты понимаешь, – с удивлением произнёс Иван, – я только что догадался: оказывается, все в море! Я один на берегу.

– Ну так заходи! Ложись на волну! – смеялся Андрей. – Существует скорость потока. Нужно совпасть с ней, и тогда будет легко.

– Чтобы двигаться со скоростью потока, я должен понимать, куда меня этот поток несёт, и почему мне туда надо, – возражал Иван. – Андрюх, вот ты знаешь, куда тебе надо? Или хотя бы, чего ты хочешь?

– Конечно! – отвечал Андрей. – Я хочу быть здоровым, богатым, жить в счастливом месте и всячески утолять жажду общения с себе подобными. Хочу, разумеется, быть полезным, чувствовать командный дух…

Он замолк, поглядев на Ивана, и вдруг возмутился:

– Да что вообще происходит? Стоишь передо мной, как совесть! Что не так, можешь ты объяснить?

– Да всё не так! – сказал Иван от чистого сердца. – Первое – это что ты здесь. Второе – что ты не бываешь сам с собой, а всё время с кем-то. Вы шикарно запудрили себе мозги! Все со всеми дружат! Все со всеми сотрудничают! Здрасьте, я воздушный шарик, прилетел из Дании! Здрасьте, я воздушный шарик, прилетел из России! Но я-то знаю тебя, ты не шарик! Я помню о тебе другое!

После вина Иван произносил свои слова горячо и с удовольствием. Ему казалось, он разрубает асфальт. Еще немного – и в разломах проглянет травка.

Андрей растерялся. Он помолчал, а потом сказал:

– Ну и, слава Богу. Хоть кто-то обо мне помнит другое!

Вздохнув, он принялся закрывать «окна» на экране компьютера. Из балконной двери пахло тёплой осенней улицей. Внизу, среди гулких стен, кто-то смеялся рассыпчатым смехом. Вдруг Андрей оставил «мышку» и взглянул на Ивана.

– А между прочим, – произнёс он напряженным голосом, – я ведь давно хотел тебе рассказать! Мы были во Франкфурте на ярмарке, и мне там попался роскошно изданный Жюль Верн. Вот я держу этого Жюль Верна, листаю картиночки, и вдруг понимаю, чего я всю жизнь хотел! Я всю жизнь, всё детство хотел, чтобы мы отправились куда-нибудь на поиски капитана Гранта. Я бы спас тебя от индейцев, ты бы вытащил меня из пропасти. И пусть там ещё будут прекрасные женщины, на которых мы женимся после победы! Понимаешь, – прибавил он, – всё, что было после детства, оказалось полной ерундой – ничего настоящего. Вот так! – и Андрей захлопнул ноутбук.

Иван был сражён. «Ничего себе!» – подумал он с умилением и немедленно поднял тост.

– Так значит, всё не так плохо! – сказал он, ощущая прилив самой искренней радости. – В связи с этим хочу тебе пожелать, чтобы мы отправились на поиски и ты спас меня от индейцев, и чтобы там ещё были прекрасные женщины, на которых ты женишься, когда я вытащу тебя из пропасти! Пусть это начнёт сбываться с завтрашнего дня!