Читать интересную книгу Сказки из архивов города Оденсе - Ганс Андерсен

– Ну, как говорил мой хороший знакомый, ищи тех, «которые предпочитают сухие вина сладким, чувства сантиментам, остроумие юмору и правильный язык жаргону». От себя добавлю – и предпочитают чай заваренный по-человечески чайным мешочкам…

– Ну, знаешь ли… – солдат даже обиделся – он сам любил чай, фасованный мешочками на одну порцию.

– Глупый ты, солдат. Я же не о том… Кстати, мне вчера один мой знакомый прислал ящик замечательного полусладкого вина, знаешь, у него в аромате преобладают такие яркие оттенки малины, горной фиалки и тёмно-красной бархатной розы…

– Полезный у тебя знакомый, – ухмыльнулся солдат, – и афоризмы и вина ящиками присылает.

Собака не успела ничего ответить, потому что с небольшой поляны, которая располагалась буквально в двух шагах от тропинки, донёсся страшный шум. Солдат увидел на поляне с десяток людей, которые пытались растащить в стороны двух мужчин в серых костюмах. Эти двое скакали возле камина и каждый держал в руке по кочерге, пытаясь ею огреть другого. Доставалось кочергой всем вокруг, но только не соперникам – те довольно ловко уклонялись от ударов, несмотря на то, что у каждого на руке висело по паре товарищей. Собака тоже побежала разнимать, и ей при этом досталось больше всех. Наконец, антагонисты были растащены в стороны и, отдуваясь, уселись на траве, в то время как остальные искали лёд для своих шишек и перебинтовывали раны полами своих рубашек. Солдат заметил, что тут же, на поляне, в кресле сидит пожилой седовласый мужчина с трубкой во рту. Он единственный, кто не принимал участия в сваре, а только смотрел на бой со стороны, изредка морщась, когда тому или другому разнимающему особенно доставалось кочергой.

– Кто эти люди? – спросил солдат, подойдя поближе.

– Это? Это учёные, молодой человек. В частности, эти двоё, что надавали всем кочергой, – он ткнул в их сторону мундштуком трубки, – философы.

– Не подозревал…

– Что у вас тут опять произошло? – к ним подошла собака.

– Да ничего особенного, – мужчина сделал неторопливую затяжку, откинулся в кресле и начал рассказывать, – состоялось заседание, как обычно, ну, ты знаешь…

– Угу, – сказала собака.

– Доклад назывался «Существуют ли философские проблемы?». Когда дело дошло до статуса этики, наш друг, ну, ты знаешь, как он умеет…

– Угу…

– … взял в руки кочергу для демонстрации своей позиции докладчику и предложил ему сформулировать моральный принцип. Тот и говорит, что, мол, первейший моральный принцип – не угрожать докладчику кочергой. Ну, наш друг, конечно, вломился в амбицию, и попытался врезать другому нашему другу этой самой кочергой. В камине весьма кстати оказалась вторая кочерга… Между прочим, фехтовали они весьма сносно.

– Угу, – сказала собака, потирая ушибленную лапу.

– И часто это у них бывает? – спросил солдат, когда они шли вниз по склону прочь от поляны.

– Постоянно. Работа мысли – опасная вещь. Напряжение такое, что так и хочется подраться. Мы скоро спустимся, эта тропа круче, но короче… Тут вот только опасное место перейдём… Осторожно, можно поскользнуться!

Впереди вся тропа была покрыта льдом метров на пять вниз, а рядом с тропой белела заснеженная круглая поляна. Посреди поляны в снег был воткнут большой серебряный рыцарский щит с надписью «Honor». Надпись была нанесена красивым римским маюскулом посередине щита.

– Лучше перейди чуть левее, по снегу, – посоветовала собака. Сама она, видимо, проходила здесь не раз и, прытко перескочив скользкий участок, командовала солдату куда лучше поставить ногу. Солдат, придерживая деньги в карманах, ступал, ощупывая дорогу, но как он ни осторожничал, всё же последние метры доехал на пятой точке. Монеты зазвенели по тропинке. Собака затопала лапами, прижимая катившиеся монетки, а затем посмотрев на одну и сказав: «О! С башней! У меня такой нету», сунула монету за ошейник. На этом помощь собаки в собирании монет закончилась и остальное время она сидела, скучая, на обочине.

– Какого чёрта я их вообще взял? – шипел солдат на самого себя, собирая медяки по тропинке, – надо было сразу в третью комнату идти. Чего я сюда припёрся?

Собака встала и подошла к солдату.

– Слушай, дружище… – как-то неуверенно сказала она, чего раньше за ней не наблюдалось, – ты во вторую комнату зайди, лишним не будет, серебро выбросишь, если что… а вот, когда выйдешь из третьей комнаты, из той, что с золотом, не сможешь ли ко мне заглянуть?

– Это зачем ещё? – удивился солдат.

– Видишь ли, я совершенно не знаю, что там находится. Это довольно странная комната – все о ней говорят, но никто не то чтобы там не был, никто никогда даже не разговаривал с тем, кто там был. Вот ведь, понимаешь, какая петрушка… – собака почесала затылок.

– Хорошо, зайду и расскажу, – пообещал солдат.

Вскоре они добрались до подножия холма и подошли к двери.

– Ну, я пошёл, – сказал солдат.

– Пока.

И только солдат сделал шаг к двери, как вдруг, откуда ни возьмись, налетели на него какие-то страшные чудовища: жуткие летучие мыши с больными глазами, потные собаки со сломанными клыками, тоскливые вороны с пыльными перьями, нетопыри, оборотни, жужелицы и прочая нечисть. Они хлопали солдата крыльями, щипали, кусали за ноги и нагоняли такую зелёную вязкую тоску, что хоть вой…

– Фу! Фу! – кричала собака, – пошли вон!

– Ёлки-палки, почему уйти спокойно нельзя? – солдат рванул дверь и очутился в коридоре. Он прислушался, за дверью собака кричала: «А ну, стоять! Сидеть! Смиррррно! Забыли, как раньше под замком сидели, сволочи?! Я вам живо хвосты пооткручиваю!» Хлопанье, жужжание, хрюканье и повизгивание сейчас же стало тише. «По местам!» – рявкнула собака, и звуки стихли окончательно. Солдат вздохнул…

3. Вторая комната

… и отправился в другую комнату. В этой комнате на сундуке сидела собака… но, как бы так сказать, она очень странно сидела. Собака была породы русская гончая – высокая и худощавая, она сидела на краю сундука, закинув ногу на ногу, и, нацепив очки на нос, читала книгу. На собаке были тёмно-изумрудные, с патиной, туфли «лодочки» с кисточками, белая рубашка, во французских манжетах которой виднелись серебряные запонки с головой бульдога, и серо-голубой костюм в клетку «Глен Уркхард». На шее у неё был повязан галстук-бабочка в мелкий горох – повязан несколько кривовато, но оттого собака выглядела ещё более элегантно…

Солдат теребил передник не зная, что предпринять: хватать пса, который сидит по-человечески, да ещё с книгой в руках, и садить его на передник было как-то не очень. Наконец, собака заметила солдата и отложила книгу.

– Вы позволите? – она взяла у солдата из рук передник, внимательно его рассмотрела, затем вернула: – прошу Вас, – и указала вглубь комнаты.

Солдат ожидал увидеть ещё один холм, но его не было. Было всё наоборот: была большая воронка – словно отсюда вынули конус земли и поставили в первой комнате. Впрочем, слово «воронка» не очень хорошо передаёт то, что увидел солдат. Если мои дорогие читатели думают, что это была грязная и кривая воронка, какие бывают от взрыва или землеройных работ, то они сильно ошибаются. Это была очень обустроенная, светлая и уютная воронка, вниз по которой змейкой уходила мощёная камнем тропа, а в стенах воронки располагались какие-то помещения, в которых, видимо, жили люди.

– Медь можете положить вон туда, – собака указала на место возле двери, где уже имелись несколько кучек медных монет. Солдат ещё раз ругнул себя за то, что он зря заходил в первую комнату, и сложил все монеты в указанное место.

Они пошли вниз. Сначала солдату местные жители показались не очень доброжелательными – то тут, то там из-за двери пахло чем-то затхлым и спиртным, где-то ругались мужчина и женщина, но постепенно, пока они спускались, всё становилось спокойнее. Вот уже у одной из дверей в кресле-качалке сидела женщина, несколько, правда, мрачноватого вида, но спокойно перебирала горстку риса в плошке. «Здравствуй, Элеонор», – сказала ей собака, Элеонор не удостоила ответом, лишь качнув головой. Так они шли вниз, пройдя примерно половину пути. Солдат уже предвкушал, как он разложит серебро по карманам, прикидывал, сколько пустых карманов у него вообще имеется, как вдруг из-за одной двери выскочило странное существо. Оно было похоже на нарисованного человечка, как его обычно рисуют дети: тоненькие ручки, ножки, круглая голова, но на голове почему-то был только один глаз, зато были пририсованы какие-то рожки, похожие на перевёрнутый полумесяц, а может быть, это были сросшиеся длинные брови… Существо было явно мужского пола. «Ой-ёй!» – послышалось из-за двери и за человечком выбежал мужчина с белой длинной бородой, в чёрной хламиде и в чёрной шапочке без козырька. Они с собакой кинулись отлавливать существо, которое ловко уходило от них, вертясь между ног, подпрыгивая и похихикивая.