подгадать риски не может.
Глава 7. Раздумья
Девушка села в самую отдаленную часть шалаша, точно пытаясь раствориться в этом мгновении и исчезнуть без следа. Она зажмурила глаза и поняла, что не сможет совершить побег. Ее руки дрожали. Далия плакала от собственного бессилия. Слезы ее не слушались. Всякий раз, когда она стирала их со своего лица, подступали новые.
Лицо ее было красным, а глаза заплаканными. Девушка чувствовала как ее грудная клетка «сгорает изнутри». Она не только понимала свое положение, но и ощущала всю ту боль, что оно приносило. Крестьянка боялась правителя, боялась разбойников, боялась смерти. Она не могла поверить, что ничего не испытывает, кроме отчетливого чувства страха, который охватил ее без остатка. Цепенея от мысли, что она осталась совершенно одна, ей было сложно держать свои эмоции под контролем. Она считала себя сильной девушкой и всегда чувствовала в себе устойчивость к жизненным невзгодам, но сейчас, как никогда прежде ей было грустно осознавать, что о ней некому позаботиться и встать на ее защиту. Некая нагота перед миром, что агрессивен и так воинственен — чувство далеко не одно из самых приятных.
Воспоминания из прошлого врезались в ее мысли, нанося точные раны, которые вырывалась во внутренний крик. Вопль был протяжный и раздирающий. Она закрыла свой рот руками, боясь, что может привлечь внимание. Одиночные всхлипы от наплыва чувств были искренними, пожалуй, самыми четными из всего того, что она ранее переживала. Смирение приходило не сразу, но она убедилась в том, что является трусихой и что не хочет подвергать себя излишней опасности.
Глава 8. Взгляд
Ее плач, сдавленный опасениями, не приносил облегчения, а лишь вгонял ее в еще большее состояние подавленности и неизвестности. Она едва дышала. Сил хватало лишь на то, чтобы удержать свое тело в положении сидя. Ноги начинали неметь, и мелкая дрожь окутывала мышцы, проникая все глубже. Возможно, причиной такого самочувствия была не только усталость, но и холод. Она потратила много сил на восстановление Рагнара. Внутренние ее резервы были опустошены до основания. Далия окончательно поняла, что истощена, когда посмотрела на свои руки: их четкие линии становились размытыми. Причиной уже были не слезы, ведь она выплакала их все. Сейчас она сидела спокойно. Ее дыхание было ровным и размеренным. Всплеск эмоций вызвал новое чувство. После такого наплыва девушка почувствовала необыкновенное спокойствие. Ничего ее не приводило в замешательство, ничто не трогало ее сердце.
— Я смотрю, ты вся продрогла — раздался голос в воздухе, что вернул ее в реальность.
Она посмотрела на юношу, что протянул ей накидку из шкуры, крепко связанную веревками. Выражение его лица было спокойным и миролюбивым. Это был Рагнар.
— Вы спасли мне жизнь — я не могу оставаться должным Вам — он отвернулся от нее, стараясь не смотреть на ее заплаканное лицо.
— Я и подвергла Вас опасности — быстро, точно не осознанно, прошептала она и вырвала накидку, до конца не понимая, что происходит.
— Мое решение было Вас спасти. Мне за него и отвечать — он сухо проговорил это.
— Благодарю, что спасли меня, но ценность жизни определяется ее значимостью. Не думаю, что риск Ваш был оправдан
— Жизнь ценна вне зависимости от того, понимают это или нет. Надеюсь, Ваши суждения результат Вашей усталости. Иначе, выбор отца его подвел — он вышел из палатки, отдав указ, что все готово и пора готовить лошадей к отправлению.
Она понимала, про что он говорит ей, но не могла принять смысл слов: как человек, отнимающий жизни, может воспевать ей речи о том, что осознает ее ценность. Противоречие было очевидным.
«Возможно, такие люди просто беспокоятся за свою жизнь в Вальхалле?! Но тогда, если брать это за основу: быть хорошим воином только приветствуется. Что же тогда? Неужели такой человек как Рагнар обеспокоен тем, что отнимает жизни у других? А это значит, что по ночам он видит тех, кого убивал? А если их было слишком много, то получается — он никогда не находит покой? Что им движет? Если это совесть говорит с ним? Что он чувствует при этом: гордость от того, что расправляется с убийцами и завоевателями или боль, что идет против законов сохранения жизни? Терзают ли его мысли по ночам?» — от одной фразы Рагнара был запущен поток мыслей, что сменяли друг друга. Их наплыв прервал рыжебородый воин, который вошел в шалаш, ехидно улыбаясь — Пора отправляться в путь, леди.
Было совершенно ясно, что над словом «леди», он сделал дополнительные усилия, проталкивая через себя его составляющее, что никак не отражало его истинного ощущения. По его взгляду было легче понимать его истинные чувства. В отличие от Рагнара, у Эрика все читалось на лице. Далия была ему интересна как та, которая задела его мужское самолюбие. Своей силой он хотел подчинить все, что вызывало в нем интерес. Очевидно, что это временное увлечение, которое быстро сменится, как только он достигнет желаемого.
Далия окинула его взглядом. Ей не хотелось скрывать своего призрения к человеку, стоящему напротив. Она не хотела быть причиной его желаний и поэтому лишняя улыбка в его сторону могла дать ему почву для неправильных суждений.
— Меня не нужно дожидаться, я выйду, как только укреплю накидку — выдохнув про себя, совершенно спокойно произнесла Далия.
— А я думал, что прелестная леди настаивает на моем присутствии — он улыбнулся.
Его улыбка была отвратительна. Зубы отдавали желтизной и запах, который доносился из его рта, доводил до слез такой концентрацией зловонья, что было трудно даже стоять рядом.
«Возможно, в таких густых и растрепанных волосах есть множество вшей» — подумала Далия, окидывая взглядом его неряшливый вид. Понятно было одно: что окружение его либо смирилось, либо сторонилось. Его лично не заботила его внешность.
— Не стоит додумывать сир. Я выйду намного быстрее, если мне дадут закончить приготовления — она посмотрела на него, не отводя пристального взора.
Мужчина фыркнул и спешно покинул окружение Далии, чему она была несказанно рада.
Глава 9. Дорога
Обратная дорога давалась тяжело. Принц держался достойно, но на его лбу выступали испарины, которые показывали, что его состояние нестабильно и его бросает, то в холод, то в жар.
«Девушка-пленница» шла позади всех, находясь под постоянным контролем мужчины с рыжей бородой. Он то и дело присматривал не сколько за ней, сколько к ней. Его взгляд говорил обо всем. Очертания