* * *
[1] Так майя называли ритуальный нож.
Глава 4
Я отнюдь не страдала сопливой болезнью и была достаточно опытна, чтобы не верить в романтическую любовь до гробовой доски и не строить замки из грез на пустом месте. После довольно сильного разочарования первой любви меня отвращала сама мысль о серьезных отношениях с кем-то. Но, черт меня дери, рядом с Флинном Доуэллом мне хотелось задуматься о большем, даже если это было невозможно из-за той жизни, какую я вела. Мне нравилось рассматривать его темные кудри, смуглое слегка продолговатое лицо и белоснежную улыбку. Взгляд его темных глаз был ясным и, казалось, что он способен заглянуть тебе в душу и, немаловажно, понять. Флинн был выше меня на голову, плечист и подтянут, что выдавало походы в тренажерный зал, но без экстрима. От него всегда приятно пахло и мне казалось, что само солнце вытапливает из меня лед вампирского мира. Флинн Доуэлл был самым уютным мужчиной на всей планете Земля, как бы по-глупому это не звучало.
И мне безумно хотелось этого уюта, даже на непродолжительное время. Я давно перестала питать иллюзии, что когда-то моя жизнь наладится и я смогу, как и все спокойно, жить, любить и быть частью человеческого общества. Из мира, в котором я оказалась, был только один путь — смерть. И лишь от меня зависело, насколько далеко я смогу отодвинуть финал. Уж поверьте, за почти год я хорошо это уяснила.
Мы шли словно дети, взявшись за руки и прогуливаясь в старой части города, где все здания передавали дух времен «золотой лихорадки». Здесь ты невольно ощущал себя героем вестерна, а вывески и интерьеры ресторанов так и манили зайти и разглядеть внутреннее убранство получше. Невольно поддаваясь течению людей по улицам, мы не замечали ничего вокруг, полностью погруженные в беседу друг с другом. Я полностью отпустила вожжи контроля, весело подставляя лицо калифорнийскому солнцу и слушая его мелодичный голос. Я давно по-настоящему не улыбалась. Будто бы не было той Сони Мэйер, подручной первородного, умеющей вскрывать глотки и выкачивающей жизненную силу из вампиров. Это была снова я, обычная женщина ищущая тепло и вкусную еду. Так, словно вся жизнь была впереди.
— Оу, мисс, — он вдруг остановился и придержал меня за талию, не давая по инерции уйти вперед, я была рада его сильным рукам и теплу тела. — Думаю, тебе надо получить еще дозу дофамина.
Чувственные губы изогнулись в лукавой ухмылке. Он указал на небольшую пиццерию, больше похожую на какой-то кусочек дома, чем на франшизу.
— Как думаешь, свидание в пиццерии, это сильно ударит по моим баллам? — Неловко поморщился он. Это тянулось у нас с первого свидания. В шутку мы начали давать друг другу баллы сексуальности. Тот, кто первым набирал сотню, был волен загадать любое желание, в пределах разумного, а второй должен был его выполнить. Мы сразу поняли, что привлекательны друг другу и интим был лишь вопросом времени. Так почему бы не устроить забавное соревнование перед этим? — Просто я считаю, что ты обязана попробовать самую вкусную пиццу на западном побережье.
— Я бы опасалась делать столь громкие заявления, Флинн, — прищурилась я, делая вид, что думаю над его баллами. — Пока это тянет на три из десяти возможных.
— Ты передумаешь, как только попробуешь их домашнюю пеперони, — он потянул меня внутрь, а я не собиралась сопротивляться.
Милая девушка, которая, судя по внешности, была родственницей стареющего мужчины за стойкой, принесла нам огромную тарелку ассорти пиццы. Я честно старалась попробовать все, но осилить такой объем я не смогла. Флинн даже заставил попробовать меня нечто с халапеньо несмотря на то, что острое мне было по душе. Глядя на улыбку и слушая невинные байки из его прошлого, я не могла отказать и, все боги, мне даже понравилось. Мы просидели там чуть более двух часов, а день к тому моменту клонился к закату. А я подняла его баллы до семи из десяти.
— Какая самая странная вещь тебе попадалась за все время работы в вашей фирме? — спросил он, когда мы вышли в сторону парка, оба ощущая приятную тяжесть в желудках.
Разумеется, я рассказала о месте своей работы, только старательно обходя все, что касалось вампиров или Стрэнда.
— Право, сложно так с маху сказать, — рассмеялась я.
Серьезно? Он спрашивал о простых вещах и ожидал, что это будет нечто вроде вставной челюсти прапрадеда или эзотерических писаний возрастом не младше трехсот лет. И я не могла рассказать, что была в моей практике карлица-циркачка, которую запросил один высший вампир, занимавший сейчас должность одного из директоров нефтяной компании. Или зажим для мошонки, который потерял около ста лет назад странный первородный с непроизносимым именем — он собирал вокруг себя ностальгические штуки, способные хоть на мгновение вернуть его в прошлое.
А может, вампирский артефакт, предназначения которого я не знала, но он будоражил интерес моего начальника настолько, что могли умереть люди? Вспомнив Луи, я нахмурилась.
Флинн расценил это по-своему и приобнял меня.
— Корпоративная тайна, я все понимаю.
— А почему ты решил стать юристом? — мне захотелось сменить вектор в его сторону.
Мы повернули на улицу, где было мало людей, узкую и наполненную приятным теплым светом. Здесь находилось несколько лавочек органической косметики, магазин сувениров и книг, а также пекарня с домашней выпечкой, откуда шли невероятные ароматы гастрономических изысков.
— Так вышло, — в его голосе сквозила грусть. — У моего отца своя фирма, что-то вроде семейного бизнеса. Я пытался поступить на физический факультет Калтеха, это в Пасадене. Получилось, но в тот момент у папы случился инфаркт, и я не стал сопротивляться, понимая, как важна для него вековая история Доуэллов-юристов и законников.
— Ты хотел учиться на физика? — не поверила я.
Трудно было представить этого сексуального мужчину в рядах ученых физиков перед кучами бумаг с бесчисленными формулами, решающего какую-нибудь сложную научную задачу.
— Удивлена? — Флинн снова рассмеялся, — это из детства. В двенадцать лет, насмотревшись Стар Трека, я подумал, что было бы круто создать варп-двигатель. Тогда-то я и решил, что хочу заниматься физикой. Ходил на дополнительные кружки в школе и штудировал научную литературу, участвовал в олимпиадах. Поначалу это было что-товроде увлечения, и родители не нажимали на тормоз, считая, что, повзрослев, я перестану заниматься фигней. Но детское увлечение переросло в желание стать частью науки и тогда они забили тревогу. Отец сильно переживал мое поступление на физический и у него случился инфаркт. Мама умоляла послушать отца и встать во главе семейного бизнеса.
— Мне жаль, — на ходу я сильней прижалась к нему.
Он замолчал. Я понимала Флинна и на самом деле сочувствовала. Ведь и мне пришлось поступиться мечтами и выбрать жизнь в среде вампиров и старинных вещей…таких как Стрэнд.
— Все хорошо, иначе, я бы не встретил, такую замечательную девушку, — ухмыльнулся Доуэлл и коснулся пальцами моего лица.
Это было так нежно и мило, что я позволила себе улыбку и небольшой румянец.
Мы еще долго гуляли, болтали на разные отстраненные темы, узнавая друг друга. С каждой минутой мне все сильнее казалось, что на свете нет человека, понимающего меня лучше остальных и разделяющего большую часть моих увлечений. Чем дальше наши разговоры заходили, тем сильнее нарастало странное, зудящее ощущение нереальности. Так, словно мы повстречались по чьей-то темной воле. Я не верила, что есть человек настолько свой, что казалось, будто его выдумали.
«Случайностей не бывает, Мэйер, — говорил мне как-то Стрэнд. — У судьбы нет никакого сценария, ее вообще нет. Если тебе кажется, что это подстава — так оно и есть».