Читать интересную книгу Турецкий транзит - Владимир Гриньков

Через пять часов пути она обнаружила себя на сером пыльном асфальте в Денизли, небольшом и ничем не примечательном городишке. День катился к своему завершению. Скоро наступит темнота, и вот тогда Полина сполна вкусит прелести тоскливого одиночества. Здесь никому не было дела до нее. И еще она совершенно не представляла, что ей делать дальше. Она была как вспугнутый заяц, который, стремглав убежав от опасности, в конце концов обнаружил себя в незнакомой местности. Возможно, ей не следовало уезжать из Антальи. Да, нельзя было уезжать.

Она уже почти решила возвращаться в Анталью. Пять часов дороги. Ночью она будет там. Ночью?!

Она испугалась. К ней вернулось воспоминание о человеке, который прятался за стеклом витрины, и близкая ночь лишь оживляла страхи.

А тут рядом Памуккале. Хлопковый замок. Белоснежные склоны под нетревожным синим небом. Одним глазком взглянуть. Ведь там красиво. Раз представилась такая возможность. Это совсем близко. Пятнадцать или двадцать километров. Двадцать минут пути.

* * *

Отель «Koray» был неприхотлив, но мил. Внутренний двор с выложенным голубой плиткой бассейном и редкой растительностью обрамляли по периметру галереи.

Молодой турок белозубо улыбнулся Полине из-за стойки.

– Здравствуйте, – сказала по-английски Полина. – У меня зарезервирован номер на имя Татьяны Тимофеевой.

У нее сводило скулы, когда она произносила эти слова, и она запоздало пожалела о том, что пришла в этот отель. Надо было ей остановиться где-нибудь в другом месте.

– Да, – подтвердил турок. – Сегодня и завтра. Верно?

Его английский был настолько плох, что Полина едва его понимала. Она жалко улыбнулась в ответ. Турок выложил на стойку ключ от номера, спросил, понадобится ли гостье еще один ключ.

– Еще один? – переспросила Полина. – А зачем?

Турок попытался ей рассказать что-то о втором ключе, но словарный запас его иссяк на первой же фразе, он стушевался и сказал:

– Извините.

Вот это у него получилось превосходно. Прямо от зубов отскакивало.

Полина поднялась на второй этаж. В ее номере царила спартанская обстановка. Но это всего на одну ночь, сказала она себе.

Пока она посмотрит на белоснежные склоны.

* * *

Она действительно видела это прежде. На фотографиях. Это выглядело так, будто некая белая масса широким, в несколько сотен метров, потоком стекала со стопятидесятиметровой высоты, да так и застыла. Окаменевший снег.

Полина купила в кассе входной билет. Кассир жестом показал ей, что следует разуться, прежде чем ступить на девственно чистую белизну застывшей соли. Она подчинилась. Босыми ступнями коснулась этой белизны и испытала восторг от соприкосновения с ласковой теплой поверхностью.

Тропа вела наверх. Предвечернее солнце освещало склон, отчего он казался мраморным. Чем выше поднималась Полина, тем больше она видела травертин – небольших бассейнов с минеральной водой, террасами спускающихся по склону. Она вошла в воду одного из таких бассейнов, уровень воды едва достигал ее колен. И вода тоже была теплая и ласковая.

Белоснежный склон уступами спускался вниз. Далеко внизу лежал Памуккале, небольшой поселок, дома которого отсюда, с высоты, казались игрушечными. Дальше, за Памуккале, была долина, а за ней на горизонте поднимались горы.

Полина бродила по воде и не хотела уходить. Здесь к ней вернулось спокойствие. Тихое блаженство, о котором мечтают все, но которое не всем доступно.

Солнце опускалось все ниже, оно зависло над горами, потом покатилось за горы, и когда уже почти скрылось – в последние пять минут перед наступлением ночи осветило белоснежный склон розовыми лучами, и склон тоже стал розовым. Ради одной этой картины сюда стоило ехать. Зачарованная Полина замерла и долго стояла неподвижно. Солнце опустилось за далекие горы, и те стали черными – лишь угадывался их силуэт на фоне розового неба. А соляные склоны утеряли розовость и стали серыми. В стремительно заливаемой темнотой долине зажглись рассыпанные тут и там огоньки – будто проявившиеся на небосклоне звезды отражались в темной воде.

Полина сняла платье и опустилась в воду. Ласковая теплота окутала ее. Никого не было вокруг, и Полине вдруг представилось, что она совсем одна в этом мире, но нисколько своего одиночества не испугалась, потому что она вспомнила, что уже испытывала что-то подобное давным-давно. На Кипре.

Она отчетливо помнила, что, будучи на Кипре, она отправилась на западную оконечность острова, в местность, называемую Лара-Бич, чтобы своими глазами увидеть пустынный песчаный пляж, на который приплывают откладывать яйца гигантские морские черепахи. Там не было приличных дорог, не было отелей, не было людей, и в той пустынной местности Полина испытала удивительное чувство: она осознала, что в ту самую секунду, в тот миг ни одна живая душа на всем белом свете не знала, где именно Полина находится и что с ней, она потерялась, исчезла, пропала. Она отчетливо помнила, что в тот раз осознала: она – лишь песчинка на теле Земли, и это открывшееся ей знание ее не удручало, а вызвало прилив нежности. И к самой себе, и к этой земле, и ко всем, кто живет, кто жил и кто еще придет на эту землю жить. Еще она помнила, что тот волшебный вечер продолжился для нее в ресторане на пустынном морском берегу. И там она впервые попробовала прекрасное кипрское блюдо под названием мусака.

– Мусака! – прошептала Полина.

Она лежала в теплой минеральной воде, над ее головой огромным шатром раскинулось черное южное небо с отметинами ярких звезд, и в этом раю можно было бы оставаться бесконечно долго. Если бы не чувство голода, испытываемое Полиной.

* * *

Полина покинула этот удивительный бассейн, надела платье на мокрое тело и, как была босиком, стала спускаться вниз. Уже включили подсветку. Прожектора, установленные внизу, у подножия склона, справлялись с темнотой неважно, зато слепили своими лучами Полину, и она порой теряла из виду ведущую вниз тропу. Белое соляное покрытие склона остывало в ночи и уже становилось прохладным, поэтому Полина, набредя на очередную зеркальную гладь минеральной воды, сходила с тропы и бродила по теплой минералке, согревая ступни. Ей нравилась эта теплота. Ей нравилась эта ночь. Ей нравилось это одиночество.

С этим ощущением тихого счастья она спустилась вниз, в поселок, зашла в первый попавшийся ей на пути ресторанчик и поужинала, заказывая поочередно овечий сыр с маслинами, суп из йогурта и риса и вкусные пирожки с острым сыром.

Утолив голод, она окончательно почувствовала себя счастливой. Дошла до отеля. Вместо прежнего улыбчивого молодого турка сейчас был другой, постарше и посерьезней. У него с английским было намного лучше. Он спросил у Полины, что им делать со вторым забронированным ею номером, ведь уже ночь, а никто в тот номер так и не поселился.

– Какой второй номер?! – почти шепотом спросила Полина, испытав настоящий ужас, потому что уже поняла, о каком таком втором ключе спрашивал у нее несколько часов назад молодой турок. У него был такой ужасный английский, что она тогда не поняла, что он не о втором ключе от ее номера полюбопытствовал, а интересовался, кому достанется ключ от второго номера, тоже забронированного на имя таинственной Тани Тимофеевой.

– Вы забронировали два номера, – сказал турок.

– Я? – растерянно уточнила Полина.

Турок смотрел на нее хмуро. Наверное, решил, что гостья не желает оплачивать бронирование второго номера, заказанного ею для кого-то, но так и не пригодившегося. Но не это Полину испугало, она бы и второй номер оплатила, здесь цены невысокие. Она испугалась, вдруг осознав, что кто-то еще мог сюда прибыть. Тот, кто поселится во втором номере. Кто знает Таню Тимофееву.

– Я хочу уехать! – сказала Полина.

Бровь турка поползла вверх. Удивился.

– Автобусы еще ходят? – спросила Полина. – Я уезжаю!

– До утра автобусов не будет, – покачал головой турок.

– А такси? – осенило Полину.

– Я могу вызвать такси. Куда вы хотите отправиться?

– В Денизли. А оттуда – в Анталью.

– На такси?

– На автобусе.

И снова турок покачал головой:

– Наверняка последний автобус в Анталью уже ушел. Следующий – только завтра утром.

Значит, Денизли отменяется. Что ей делать там ночью?

– Я оплачу вам эти два номера, – сказала Полина. – Я ведь должна вам их оплатить?

– Разумеется.

– А вы мне дадите другой номер на эту ночь. Другой! Хорошо? Я буду ночевать там, в другом номере. А вы никому не говорите, что я ночую здесь. Если кто-нибудь будет спрашивать… Кто угодно… Если будут разыскивать Татьяну Тимофееву… Или просто скажут, что им нужна русская, которая забронировала здесь два номера… Вы скажете, что она уехала! Да?

Турок осторожно кивнул, не сводя с собеседницы взгляда. Наверное, просьба гостьи показалась ему чрезвычайно странной. Но он не нашел причины отказать.