дальше.
У меня никогда не было проблем со сном, а тут что-то мешает.
Или кто-то.
Телефон под подушкой подаёт сигнал. Я достаю его и щурюсь от яркого света экрана, увидев на нём сообщение от Серёги:
"Как продвигается? Ты уже сменил её вертикальное положение тела на горизонтальное? Или ждёшь, что подвернётся удобный случай на Гришкиной свадьбе?"
Точняк. Ещё ж и свадьба совсем скоро. Вот это я встрял по полной.
Обычно я не отвечаю на поздние сообщения и Серёга знает об этом, но тут я просто не смог удержаться.
"Какая свадьба? Я тут в полной заднице! Ты хоть в курсе, что тому парню, с которым она закрутила, тридцать четыре года! Ты можешь себе это представить?"
Серёга: "Наш сочный пэрсик созрел, поэтому конечно же могу. Скажу даже больше, я видел его у неё на фотках в Инстаграме".
Что за прикол?
Тут же захожу в свой профиль, и быстро оказываюсь на её странице. Прокручиваю ленту с фотографиями вниз и ничего подобного не нахожу. Только старые снимки со школьных времён. Ни одного парня, ни одного зам декана, будь он проклят.
Я: "Чё ты заливаешь? Нет там у неё никаких фоток!"
Серёга: "Так у неё две страницы! Я думал ты в курсе. И фотки, я скажу, у неё там... Ну, такие я обычно называю чистейшей провокацией, а ты думал с помощью чего я ещё снимаю напряжение, когда под рукой нет "тела"? Ты только сам погляди..."
Следом на телефон приходит фотография, на которой изображена девушка в откровенном купальнике, оседлавшая толстую ветвь дерева, как наездница. Спина в идеальном прогибе, кожа гладкая, мокрая, полные губы приоткрыты. Она так и просит любующегося на неё взять грех на душу.
И я ни за что не поверил бы в то, что это Яна, если бы сегодня не увидел её собственными глазами.
Несложно представить, каким образом Серёга снимает напряжение, глядя на её фотографии. От этого и мерзко становится.
Я: "Скинь ссылку на её вторую страницу!"
Серёга: "Не советую, бро. Если не желаешь всю ночь промучиться со стояком — не советую. Представляю, каково тебе сейчас, зная, что она спит в соседней комнате, в твоей постели... в одних лишь кружевных трусиках. Совсем тяжко, наверное, поэтому и не спится".
Неприличные картинки, словно наваждение, начали всплывать перед глазами. С силой зажмуриваюсь, чтобы прогнать разбушевавшуюся фантазию.
Я: "Ты в курсе, что ты идиот и к тому же извращенец? Скинь ссылку, говорю".
Серёга: "Лови, только не ной с утра, что не выспался. Имей в виду, я пытался тебя остановить".
Не успевает Серый отправить мне ссылку, как я тут же оказываюсь там, на профиле Яны, больше смахивающим на портфолио элитной "прости господи".
Я ожидал всего, но чтобы воочию лицезреть то, как она выставляет себя напоказ. Совершенно без комплексов. Как какой-то потребительский товар. Я не был к этому готов.
Чего она этим добивается?
И теперь мне ясно, откуда вдруг взялся столь повышенный интерес к мужикам постарше. Хочет подороже продать себя.
А как ещё привлечь внимание папиков при деньгах? Выставлять себя полуобнажённой в социальных сетях!
Поверенный метод, коим пользуются добрая половина особей женского пола.
И теперь понятно, почему я не догадывался о существовании второй страницы. Яна знает, как я отреагировал бы на подобное.
Она лучше всех знает, как я отношусь к продажным женщинам.
И в моих глазах она вот-вот упадёт ниже некуда, потому что встала на один уровень с ними.
Подрываюсь с дивана, напяливаю на себя пижамные штаны и буквально мчусь в свою комнату, где верхний свет уже выключен, но телевизор по-прежнему работает.
Я напрочь забываю о тридцати четырёх летнем мужике.
К чёрту его!
Резко распахиваю дверь и вламываюсь внутрь комнаты.
— Кирилл, ты чего? — хлопает она своими невинными глазами, высунув голову из-за дверцы шкафа.
— Это ты мне объясни! — подлетаю к ней и сую телефон чуть ли не в лицо. — Что это за дерьмо? Ты что, мать твою, творишь?!
— Выйди отсюда! Сейчас же! Я же не одета! — в испуге она притягивает к груди полотенце.
Глава 10. Кирилл
Злость до такой степени застелила собою мой разум, что я не сразу обратил внимание на то, что она и впрямь стоит, прикрывшись лишь одним полотенцем.
Отхожу на пару шагов назад, будто это что-то изменит. Но это меняет.
Из-за подсветки телевизора мне открывается куда более безобразная картина. На бедре её расположился громадный "синяк", с которого я теперь не могу отвести глаз.
— Ты и татуировку себе сделала?
— Сделала! И не одну! Потому что это красиво! Полюбуйся сам! — она нарочно выставляет бедро, а затем отворачивается от меня. Перекидывает влажные волосы через плечо, спускает полотенце до самой талии, чтобы открыть свою спину, на которой тоже поместилась клякса. Только ещё больших масштабов. — Тебе-то какое дело до моего тела!? Что хочу, то и делаю с ним! Ты мне не запретишь!
— Что стало с тобой за этот год? Что мне ещё предстоит узнать о тебе? Может, ты беременна уже, а я и не знаю. Ты же в последнее время всё скрываешь от меня.
— Это не я скрываю! Это ты закрылся от меня как только мне исполнилось восемнадцать, — придерживая рукой полотенце, она начинает кружить вокруг меня, как коршун. — Почему мы целый год не виделись? Да потому, что ты выполнил своё обещание и со спокойной совестью свалил в закат! А мне было обидно, что ты возился со мной только потому, что когда-то пообещал мне и моим родителям присматривать за мной. И ты ещё спрашиваешь, почему я скрываю что-либо от тебя? Да потому что тебе не было дела до меня, пока я не приехала к тебе. Но приехав к тебе, мы только и делаем, что ругаемся, — она останавливается напротив обездвиженного меня. — Скажи честно, я тебя напрягаю? Ты только из вежливости согласился принять меня у себя, а теперь жалеешь и срываешь свою злость на меня?
— Это не так!
— А как тогда это называется? С тех пор, как заявилась к тебе, я не ощущаю себя здесь гостьей! То ты злишься на меня, то необоснованные претензии кидаешь. Так и скажи, что хочешь просто избавиться от меня как от надоедливой подружки. Не нужно ради этого прикидываться моей нянькой! — она делает уверенный шаг в мою сторону. На лице её мерцают капельки воды, а, может быть, это слёзы. В темноте сложно разобрать. — Ты хочешь, чтобы я ушла?
Подушечкой большого пальца смахиваю с её щеки влагу и охрипши отвечаю короткое:
— Нет.
— Тогда что ты