предложил практичный Егор Кузьмич. — Глядишь, на сытый желудок умная мысль придёт.
Зашли — довольно уютно, в углу, возле окошка, за столиком на четверых, три свободных стула, посетитель брал из вазочки куски чёрного хлеба и намазывал их горчицей. К нему обратились трое:
— Не возражаешь? — спросили с некоторым сомнением, закончили уверенно: — Мы присядем.
— Я воз не рожаю. Я ем. Садитесь, коль не шутите, места всем хватит.
Его разглядывали не стесняясь: сухощавый, черты лица заострены, взгляд исподлобья, настороженный, усталый. Мужик, выдержав экзамен, оценивающе посмотрел на Егора, потом более внимательно на Сергея и, в чём-то утвердившись, подозвал официантку. Та подплыла мягкой походкой.
— У нас все блюда фирменные. — Стала перечислять, называя стоимость.
— Кузьмич, да тут цены ресторанные! — чуть ли не криком выразил удивление Николай.
Сосед ухмыльнулся:
— Контора серьёзная, понимать надо. Такие только для приезжих, для своих — щадящие.
Егор по-дружески хлопнул Сергея по плечу.
— Ничего, начальник, потерпим, гульнём «копеек на двадцать» — небось не каждый день.
Тот, соглашаясь, продиктовал:
— Нам по салатику, язычок говяжий с хреном, бефстроганов с хрустящей картошечкой, бифштекс натуральный с петрушкой, по сто грамм и минералочки — всё на один счёт. Ещё бокальчики для коньяка.
Им улыбнулись сочувственно и даже, если не показалось, отзывчиво:
— У нас своё не пьют.
— А если из заварного чайника?
— Заварка кончилась — я вас не знаю, хотя, если познакомимся… — товарищи утвердительно закивали, — тогда принесу пустой, конечно, за отдельную плату, не забудьте наполнить и пейте по мере надобности.
Сосед выбрал гуляш.
Сергей повернулся к нему, обвёл рукой зал.
— Какими судьбами? Бичуешь или на постоянной?
Тот на вопрос не обратил внимания.
— Видел вашу машину, качественно оборудована. Откуда сами-то?
— С Юпитера, — недружелюбно ответил Коля.
— А-а, это понятно, не с луны же свалились, как американцы, которые там вовсе не были. — Сосед всё же поднял забрало: — Артельщик я, бывший. Сейчас кайфую. Хорошо, хоть хлеб бесплатный.
— Мы — геологи… Из Москвы, — постарался срезать острые углы Сергей.
— А-а, свои стало быть, — потеплел собеседник, — я, конечно, извиняюсь, не хотел бы вам мешать, но всё же, честно говоря, я первый на этом аэродроме.
— Так мы скромные, — поддержал начальника Егор, — да и горючее имеется, можем помочь — не керосин, но, если заправишься, взлетишь обязательно.
— Посмотрим.
Официантка принесла заказанные блюда и две бутылки «Боржоми», карандашиком постучала по чайнику — тот откликнулся пустотой, с заговорщицкой улыбкой полистала блокнотик. Как только она, покачивая кормой, отчалила, в крупной ладони Егора образовалась плоская фляжка, обтянутая тонкой коричневой кожей. Он быстренько перелил её содержимое в чайник, убрал и с гордостью тихо пояснил:
— Коньяк армянский — начальник снабжает, каждому по потребности с учётом ёмкости сосуда и души. — Разлил коричневую жидкость по чашкам, одну пододвинул к артельщику. — Угощайтесь. — Чтобы дать незнакомцу освоиться с предложением, выдержал паузу: открыл бутылку минеральной воды, полюбовался на пузырьки, поднял чашку. — За знакомство. — Представился: — Я — Егор. — Показал на товарищей: — Сергей Михайлович, начальник, мы его уважительно называем по имени-отчеству, а он — Николай.
— Анатолий, — кивнул сосед.
Выпили. Пока ели, обменялись вкусовыми ощущениями: язык говяжий — нежнее сливок, бефстроганов — классический, бифштекс — сочный, гуляш — свежий без плёнок.
— Я говорил, — похвалился знанием Толик, — контора!
— Ну и как артельный труд? — поинтересовался Сергей.
Толя не ответил. Он пристально, не отрывая взгляда, посмотрел на каждого, положил вилку на стол, как фокусник, сделал пас левой рукой, и в то же мгновение в его правой — нарисовалась фляжка, обтянутая тонкой коричневой кожей. Егор инстинктивно хлопнул по набедренному карману — его фляжка была на месте.
— Отведайте из моей, — хрипло произнёс старатель, — коньяк дагестанский.
Сергей крутанул головой, чтобы сбить наваждение, показал на фляжку.
— Да мы, стало быть, родственники: кожа у нас одинаковая.
— По крови, может, и нет, а духовная мама у нас одна, — согласился Анатолий и не без интереса спросил: — И что же вы поделываете?
— Да так, пристреливаемся, шлихуем помаленьку, коренную руду пока не нашли, — сказал Егор, не особенно вдаваясь в подробности.
Анатолий шумно втянул воздух, задержал дыхание, выдохнул и, надеясь на сочувствие, с горечью начал повествовать свою историю.
— Я тоже пробы мыл, потом артель сколотил, разрешение оформил, да не сложилось: минерал сдали — все на радостях запили, срок лицензии закончился — разбежались. Занялся я поисками самостоятельно, без разрешения, и, надо же, подфартило: на небольшом плато, окружённом с трёх сторон обрывистыми склонами, россыпь с касситеритом выявил. Однажды набрал полбаула, килограммов на тридцать, а с горы спуститься не так-то просто: спереди обрыв, сзади граница — через неё, по Китаю, не пройдёшь, вниз по скалам стрёмно. Подумал, что всё: «Либо жадность фраера погубит, либо буду пить шампанское», — понадеялся на свой альпинистский опыт, не бросил добычу, повезло мне: и себя к равнине доставил, и минерал.
— Я знал, что где-то совсем близко граница проходит, но значение этому не придал, рискнул ещё раз в кладовой поковыряться, уж больно богатая россыпь выдалась. Отдохнул денёк, собрался морально, привязал пустой баул за спину и по новой: пальчики за щели цепляются, ножки в выступы упираются. Вскарабкался почти наполовину, подождал на уступе, пока сердце успокоится, и снова вверх. Приподнял голову — сколько ещё тараканом ползти по склону, да оказалось конец страданиям: на моей поляне китайские погранцы с пулемётом… стоят, улыбаются, ждут, что русский предпримет. А мне что — не к ним же идти Родину предавать, маршрут знакомый: извернулся ящерицей, лёг на спину и ногами вниз, лишь бы не кубарем. А смех у зрителей вызвать, ой, как не хочется. Не дал я им покуражиться, сполз потихоньку по склону. Сел у ручейка, поел тушёночки с хлебцем, попил водицы — в мозгах просветлело, подивился: как ловко, без шума, у нас соседи кусочек страны оттяпали. Потом мне, правда, объяснили, что намыслил я неправильно, отстал от жизни — по договору о демаркации границы они на своей стороне были — получается, я к ним в закрома родины лазил, хорошо ещё, что в свою тюрьму не увели… — Толик, вздохнув, пожалел себя, но тут же встрепенулся:
— Меня легко не возьмёшь, потерял хвост, другой отрастёт. — Поднял чашку. — Прорвёмся! За удачу в нашем охотничьем ремесле!
Чокнулись, выпили. Налили в бокалы минералки. Долго смотрели, как маленькие пузырьки целеустремлённо, один за одним несутся вверх и у самой поверхности, не успев надуться, лопаются.
У Сергея зародилось зыбкое ощущение надежды: «Почему, откуда, от кого оно?»
Он вгляделся в уже порядком «нагрузившегося» старателя, решил польстить:
— Толик, ты удачливый: и минерал чувствуешь, и намываешь