Глава 27
Крюк не обманул. Все, кого я спрашивал о Красном переулке, уверенно указывали мне в сторону центра города. Ни один прохожий при этом даже не задумался: улица, где обитала Белецкая, оказалась не менее известным в Персиле местом, чем княжеский терем. Хотя, на мой взгляд, она не сильно отличалась от Лисьего переулка. Ну… разве что высотой домов (все, как один, они имели тут три этажа), да ещё основательностью оград – заборы в Красном переулке скорее выполняли функцию крепостных стен, а не служили украшением.
Прогулялся вдоль оград, поглядывая на кроны деревьев и крыши домов. Никого при этом не встретил – ни пешеходов, ни верховых, ни экипажи, ни даже собак. Хотя заметил на дороге свежие пахучие лошадиные подарки, намекавшие на то, что движение здесь временами бывает оживлённым. Шёл не спеша, стараясь смотреть по сторонам, но не вступить при этом в расставленные лошадьми мины. Красный забор я нашёл в переулке лишь один. Для этого пришлось дойти почти до самого тупика.
Не без труда отыскал щель между толстыми досками забора – полюбовался на прятавшийся в глубине маленького ухоженного дворика дом. Домишко оказался побольше моего (на вид – раза в три, если не в четыре). Каменный, аккуратно облицованный белым кирпичом. Я насчитал в нём три этажа с мансардой. Хотя наверняка имелся в доме и подвал – снаружи я не определил, насколько тот глубокий. На гребне крыши нежились в солнечных лучах голуби. Несмотря на жару, из печной трубы над прижимавшимся к дому флигелем клубился дым.
Людей я во дворе не увидел. Подошёл к расположенной рядом с воротами калитке, решительно постучал по ней – ногой. Задребезжали и заскрипели металлические запоры. Из глубины придомовой территории послышалось собачье рычание, раздался топот лап, по камням заскрежетали когти. Обитавшие во дворе рядом с белым домом четвероногие заметили моё появление – с разбегу бросились на калитку и ворота, оглашая округу басовитым многоголосым лаем. А вот человеческих голосов я не услышал.
Я продолжал долбить по массивной калитке – собаки сходили с ума от моей наглости. Их голоса срывались на хрип и визг. Псы били лапами и мордами по толстым доскам, скребли древесину когтями (причём, примерно на уровне моего лица). Я невольно порадовался тому, что хозяева окружили свой дом прочной оградой. И мне не пришлось нос к носу столкнуться с их четвероногими питомцами. Во всяком случае – пока. Но чем дольше я стучал, тем отчётливее понимал, что встреча со стаей собак неизбежна: открывать мне калитку никто не спешил.
«Хорошая в этом домике шумоизоляция, - мысленно сказал я. – Или глухие хозяева. Можно забор спереть, все деревья во дворе срубить на дрова, а собак пустить на шашлыки – хозяева этого не заметят. Шашлыков из этих баскервилей получилось бы много… Это не команда, мэтр – не вздумай! Не то, чтобы я не любил собачатину: я её не пробовал. Но я сейчас даже не голоден. Доводилось тебе есть собак, профессор?»
«Возможно, - сказал Мясник Рогов. – Что только не готовили в столовой академии. Не удивлюсь, если и собак тоже. Запретов на поедание этих четвероногих в мои времена не было. Наших поваров обычно волновало количество калорий в предназначенных для голодных студентов блюдах. А не бесполезная информация о том, лаяло раньше то мясо, что они бросили в суп, или мычало».
«Так может вы и людей жрали? Отчисленных студентов, к примеру? Или уволенных преподавателей? Профессора академий частенько выглядят очень даже калорийными. Говорю тебе это, как бывший студент. Зачастую, один профессор средних размеров мог бы заменить собой стаю бродячих собак. Я говорю не об их склочности, а о количестве содержащихся в профессорских телах жиров и углеводов».
«Исключено, юноша. Я чувствую в ваших словах иронию. Но отвечу вам серьёзно. Уверен, что тела людей в Норвичской академии не использовались в качестве пищи. Сам за этим следил. Все человеческие тела, что оказывались в распоряжении учебного заведения, предназначались не для еды. Они служили рабочим материалом для занятий в лабораториях моего факультета».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Может, дома никого нет? – сказал я вслух.
Звуки моего голоса заставили псов атаковать ограду ещё яростнее. Мощные лапы собак терзали древесину. Но доски забора не поддавались их напору – ограда оказалась прочной. Если бы у меня во дворе бегали подобные клыкастые пони, я бы окружил свои владения точно таким же частоколом – чтобы оградить себя от уплаты штрафов за съеденных соседей и прохожих. От собачьего рыка у меня заложило уши. Но я понял, почему хозяева этих милых четвероногих не слышали мой стук: они давно оглохли от постоянного лая и рычания в их дворе.
- Гадство, - пробормотал я. – Срезать бы с калитки замки… Отбой, мэтр! Не будем ничего срезать – пока. Вот не хотел же светиться! Ладно. Попробуем обойтись без магии. Ведь обходятся же без неё воришки и почтальоны. Ух ты. В вашем языке есть слово «почтальон». Интересно. Разберёмся с этим позже. А пока… почему я не сокол, почему не летаю? Придётся лезть через забор.
Я запрокинул голову – оценил высоту ограды. Не кремлёвская стена. Спортсмен бы с такой преградой наверняка бы справился – какой-нибудь обычный олимпийский чемпион по прыжкам в высоту… с шестом. Но я-то зарядку начал делать совсем недавно. Не уверен, что у меня получится… без шеста. Чтобы проверить свои силы, я подпрыгнул. И даже вытянул при этом вверх руки. Почти дотянулся до вершины забора!.. Почти. Прыгнуть бы ещё на полметра выше!.. И до верхней точки на ограде осталось бы всего метра два.
- Что-то не очень мне помогла твоя зарядка, мэтр, - сказал я. – До середины этого заборчика я бы допрыгнул и в прошлой жизни – не помешал бы никакой живот. С животом я бы эти доски может и проломил бы без всякой магии – одним только своим весом. Что-то наш старикан помалкивает. Неужто я отошёл достаточно далеко от дома, и он нас не слышит?
«Делать мне больше нечего, как только подслушивать ваши разговоры, - тут же подал голос мастер Потус. – Некогда мне отвлекаться на вашу болтовню, етить её. Я слежу за работой пекарни, парень. Кто-то же должен этим заниматься, если её у нового хозяина одни только бабы на уме. Пшеничный хлеб, между прочим, почти закончился! А этот лодырь Полуша только-только вынул из печи новую партию».
«Нам твои советы тут и не нужны, старый. Не отвлекайся на нас. Продолжай следить там за порядком. А вот от твоей помощи, мэтр, я бы не отказался. Не работает «антистарость». Что-то я не ощущаю себя великим спортсменом. Хотя ты говорил, что почувствую результаты от твоей магии уже после нескольких занятий. Но пока я замечаю лишь, что моя жопа осталась такой же тяжёлой, как и прежде. Что скажешь, профессор?»
«Вы неверно понимаете назначение комплекса плетений «антистарость», юноша, - сказал Мясник. – Он в первую очередь предназначен для укрепления вашего тела. Благодаря его воздействию уже сейчас ваши мышцы хрящи и сухожилия могут справляться с большими нагрузками, нежели до начала применения комплекса. На силе, скорости и выносливости он тоже скажется. Со временем».
- У меня сейчас нет этого времени мэтр, - сказал я. – Мне нужно перелезть через забор. Желательно так, чтобы со стороны не казалось, что я использовал для этого магию – левитация не прокатит, хотя решила бы задачку. Ломать доски – тоже не вариант. А допрыгнуть до вершины ограды, чтобы просто перелезть через неё, у меня не получается. Или ты предлагаешь сейчас уйти и вернуться к этому забору после месяца упорных тренировок?
«Вы можете использовать обычные мышечные «усиления», Егор. Бросить плетения на группу мышц, что отвечают за прыгучесть вашего тела. Ещё несколько дней назад такое действие обязательно бы привело к тем или иным повреждениям, как в случае с уклонением от снаряда стреломёта. Но теперь вероятность получения травмы снизилась до двадцати семи процентов – именно благодаря той самой «антистарости», юноша».
Я в очередной раз пнул забор – теперь уже от досады: из памяти пока не выветрились те малоприятные впечатления о последствиях надрыва мышц спины. Двадцать семь процентов – это далеко не ноль. Даже если смогу прыгнуть на нужную высоту, совсем не значит, что смогу ухватиться за вершину забора. Не с болью в спине; или в ногах. Снести бы эти ворота парочкой мощных заклинаний, забросить псов на крышу, а хозяев дома превратить в лягушек (хоть профессор и твердил, что подобные превращения невозможны).