– Какой красивый пирог, – сказала Лидия Ивановна, ставя угощение на стол рядом с чаем.
Затем насыпала в вазочку конфеты, сушки. Огромная кофемашина, покрытая сталью и черным стеклом, пропищала. Женщина взяла с нее кружку и тоже поставила на стол.
Кофе явно предназначался кому-то еще. Софья нахмурились. Лидия Ивановна тем временем подошла к окну, выходящему на другую сторону дома, и крикнула:
– Дорогой! Заканчивай, кофе готов!
Направляясь обратно к столу, она заговорчески улыбнулась соседке:
– Остановить его может только кофе.
– А кто там? – Софью начали одолевать нехорошие мысли.
Женщина села на кушетку рядом:
– Это сын. Приехал скосить траву. Опять выросла. Завтра буду собирать граблями.
Что-то внутри у Софьи сжалось от предчувствия, когда в прихожей послышались шаги. Через секунду в дверях появился сын – Чернов Демид Евгеньевич собственной персоной. В кроссовках, потертых джинсах и черной футболке. С головы до ног Чернов был покрыт травой и выглядел совсем как деревенский смуглый парень. Правда, с въедливым и прямым взглядом.
– У нас гости? – выдержав паузу, Демид обратился к матери.
– Должна сказать, сын, ты отвратительно воспитан, – строго объявила Лидия Ивановна. – Сначала следует поздороваться. И да, у нас гости.
Чернов посмотрел на Софью в упор:
– Вечер добрый.
– Добрый, – выдавила она.
– Я приму душ, – равнодушно бросил он матери, взял со стола кофе, обдав запахом свежей травы, и вышел.
Через минуту со второго этажа послышался звук льющейся воды. Софья проглотила пирог. Угораздило же ее, нарочно не придумаешь.
– Я, может быть, пойду? – с надеждой спросила.
Лидия Ивановна замотала головой:
– Нет-нет, ты же только пришла. Если это сын смущает тебя, не беспокойся. Он скоро уедет.
Не похоже, пингвин плескался в душе на полную катушку. Софья перевела взгляд в окно. На клумбе пышно цвели лилии. Соловей запел из зарослей сливы на заднем дворе. Стоит, вероятно, настоять и пойти домой, но там тихо, одиноко, а Софья предвкушала поход в гости и старательно пекла пирог не для того, чтобы напыщенный болван все испортил. Прямо скажем, появление Чернова на пороге кухни было не просто неожиданным – оно перевернуло картину мира. Раньше в голове Софьи существовали несвязанные между собой острова: работа, дом. Люди, дела, задачи, которые были на работе, никак не могли проникнуть на соседний остров. В "Хвосте кометы" можно быть деловой, резкой и результативной, дома – мягкой и расслабленной. Объявившись в непредназначенном для него мире, Чернов все испортил. Смешал.
Демид шагнул из душа, вытер полотенцем кожу и волосы, обернул бедра. Это просто анекдот какой-то, чтобы очередной кандидатурой в невесты мать выбрала не кого-нибудь, а именно мадам Светополову. Чернов прошагал босиком по коридору второго этажа в спальню. Он даже не удивится, если девица сама выбрала себя и внушила матери. После проклятого патента он мог ожидать от нее чего угодно. Демид надел легкие трикотажные брюки и белую футболку, спустился по лестнице.
Софья так и сидела вместе с матерью за столом, рассеянно жевала пирог. Первое удивление развеялось, и теперь Чернов рассмотрел, как преобразило девушку летнее шифоновое платье с цветочным принтом. Как раз такой наряд и подходил диснеевской принцессе. Софья выглядела милой и домашней, что никак не вязалось в голове Демида с той конкуренткой, которая влепила ему пощечину, а потом прошла по головам и, возможно, собственной совести, ради патента.
Чернов молча подошел, сел за стол. Лидия Ивановна положила ему пирог:
– Сонечка испекла. Такой вкусный.
Демид глянул на "Сонечку" серьезно. Какова гарантия, что в нем нет какой-нибудь дряни? Похоже, он становится параноиком. Пирог оказался реально вкусным – закачаешься. Демид съел два куска и даже не упал замертво. Все в полной тишине.
– Ну, – Лидия Ивановна встала. – Я на минуту отойду, сейчас вернусь.
Чернов, прищурившись, проводил мать взглядом. Вот же проклятье – ему 30 лет, а попался на такую простую уловку, как мальчишка.
Софье в отличие от Демида кусок в горло не лез. Из окна продолжала раздаваться трель соловья, запах пионов носился по кухне, вечернее солнце золотило гарнитур. Идиллическую картину нарушал мужчина, который никоим образом не мог находиться тут. Это как на полотно Мане вдруг приклеить черный квадрат. Нонсенс.
– Мое восхищение, пирог чудесный, – сказал Демид, отставил тарелку.
Похвала была искренней, и Софья задалась вопросом, знает ли он уже о патенте. Ведь последние сказанные им слова были угрозой и требованием не стоять у него на пути. Вот она встала – что дальше?
Демид вдруг подался вперёд, точно так, как тогда в телевизионном ролике, Софья уставилась в зелёные глаза под густыми раскосыми бровями.
– Итак, какими судьбами? – спросил он. – Или судьба тут ни при чем?
– Вы намекаете, что я специально напросилась в гости?
Он молчал, и Софья вдруг засмеялась – нет, это просто нелепо!
– Вот только не говорите, что и дом я купила по соседству, чтобы быть к вам поближе!
Демида удивила ее беспечность и явная улыбчивость. На бизнес-мероприятиях, в записях интервью и тогда, на празднике в "Лекто", она была совсем другой, холодной (за исключением горячего кружевного топа под пиджаком, конечно). Теперь же Софья выглядела теплой и беззащитной. Это интриговало.
– А разве нет? – решил подразнить ее.
Девчонка так смешно похлопала глазами от возмущения, что он чуть не сдержался.
– Конечно, только поэтому, – справившись с гневом, подыграла ему Софья. – Разве после тех фотографий и учиненного вами скандала могло быть иначе?
Демид усмехнулся краем рта. Ну, конечно, теперь Софья знала наверняка – ему льстили эти статьи, может быть, он специально подтолкнул журналистов к таким выводам.
– А теперь вы готовите новый скандал? – спросил он вкрадчиво.
– Я?
– Ведь это вы добились патента на линзу, верно?
– Ах, это, – Софья махнула рукой. Только сегодня они с генеральным гадали, как поведет себя их конкурент, но даже в страшном сне она не могла предположить, что будет при этом сидеть напротив Чернова, в первом ряду так сказать. – Это вовсе не моя заслуга, – как можно беспечнее сказала она, – все сделал Евгений Анатольевич.
Демид вдруг сжал кулаки так, что костяшки его побелели:
– Софья, я же могу звать теперь Софья, верно, может быть, нам с вами куда-нибудь выбраться вместе?
– Что? – Софья даже руку прижала к груди, конец его фразы вытеснил возмущение фривольным обращением.
Голос Чернова стал вкрадчивым, таким, каким он обычно говорил с партнерами, поэтому она не удивилась, что дальше пошли логические аргументы:
– Подумайте рассудительно, Софья, – сказал он, глядя на нее прямо и уверенно, странно, что не достал лист бумаги для рисования диаграмм. – В этом одни плюсы: вы поправите репутацию, ведь триумф наглого холостяка превратится в преклонение перед вашей красотой, я позволю даже прикрикнуть на меня где-нибудь, чтобы вы выглядели не такой уж укрощенной строптивой. А мама моя будет на седьмом небе от счастья. Вы ведь понимаете, зачем она сегодня собрала нас с вами тут и оставила вдвоем. Порадуем старушку?
Софья чуть не застонала. Он прочитал все эти грязные мерзкие статьи продажных писак.
– Я слежу за информацией в прессе и контролирую ситуацию, – сказал он, верно разгадав ее мысли.
Софья положила локти на стол и подалась вперед, так что теперь их лица разделяли лишь несколько сантиметров:
– А какой же плюс нашли вы?
Его взгляд на долю секунды дернулся к ее губам:
– Разве не очевидно?
– Совсем нет.
– Я получаю компанию умной и рассудительной девушки, которая не станет виснуть на мне, как коала.
Софья вдруг рассмеялась в голос и закрыла лицо ладонями. Вечер становился все абсурднее. Крышеснос какой-то.
– Так что, едем? – снова спросил Демид. Этот мужчина привык получать желаемое.