– Не знаю.
– Не верю, – прорычал он.
Ее теплое тело было по-прежнему прижато к его, вызывая ответную реакцию вопреки всему. Это раздражало Демида больше, чем ее лживость.
Софья с размаха залепила пощечину так, что голова его дернулась в сторону.
– Не думала, что вы, товарищ Чернов, опуститесь до банального соблазнения ради добычи информации. Какое клише!
С этим Софья оттолкнула его и, лавируя в толпе, зашагала к ступеням на выход, по дороге вызывая такси. Глаза жгли слезы, изо всех сил держалась, чтобы не разрыдаться. Люди неохотно расступались, кое-где пройти было сложно. Софья взбежала по ступеням и, наконец, вздохнула с облегчением. Машина уже ждала на подъездной дорожке. Прыгнула в салон и была такова.
Демид отпустил ее. Сам не ожидал, честное слово. Удивленный настолько сильным ответом своего тела, обескураженный, он стоял в центре танцпола и наблюдал, как желанная женщина уходила по дороге в один конец, в то время как его грудь прожигало неожиданно едкое чувство вины. Софья больше не поверит ему, тут к гадалке не ходи. Демид считал себя довольно искушенным мужчиной, но даже он не был готов к горечи мучительной утраты, которая принялось терзать его. И опять знакомый лабиринт. И снова поворот не туда.
3
Двигатели самолёта работали на высоких оборотах, вызывая свист в ушах. Утреннее солнце заливало салон через открытые иллюминаторы лайнера, который был готов взлететь в воздух. Сидя в кожаном кресле секции бизнес-класса, Софья слушала, как пассажиры занимали свои места в салоне позади, и рассматривала большой перрон аэродрома. Полеты больше не пугали ее. После определенного количества порций стресса из одного и того же источника получаешь к нему иммунитет. А Софье в последние годы так часто приходилось путешествовать по работе, что боязнь быстро исчезла. Вместе со страстью к путешествиям. Бывало, что приходилось за неделю побывать в нескольких странах, так что, просыпаясь утром, Софья не всегда помнила, где находилась. Если вдруг обнаруживала себя дома, счастью не было предела.
– Везучая ты, Сонька, – сказала накануне вечером Натали в телефонную трубку. – Кубу посмотришь. Красивая страна, говорят. А мужики, я слышала, ещё красивее.
– Да ну тебя, Натали, – ответила ей Софья, втирая перед сном крем в кожу рук. – Думаешь об одном.
– Я не думаю, – глубокомысленно сообщила доцент-биолог, – я знаю. У людей есть определенные потребности, Соня, а ты женщина молодая и здоровая. Повеселись там в дружественной старушке Кубе. Солнце, море, песок и шикарный мужик – тебе этого не хватает для счастья, моя дорогая.
– Ой, ну хватит! – остановила ее Софья, а сама вдруг вспомнила короля всех подонков, с которым месяц назад ее угораздило разделить поцелуй.
Хотя, то, что они с Черновым сотворили, с большой натяжкой можно назвать поцелуем. Это была жажда. Они познавали друг друга ртом – вот это было бы точнее. Ох, какую шикарную лекцию про грабли и марширующих по ним обезьян прочитала на следующий день Натали! В этот раз она сама прислала Софье в мессенджер фотографию с новостного сайта. На снимке Демид одной рукой держал подбородок Софьи, и было прекрасно видно, где находилась вторая его рука – непосредственно на ее груди. А также отлично просматривалось, что поцелуй был хрестоматийным французским и просто напрашивался в учебные пособия. "Возможно, глава "Лекто" иногда проигрывает в стратегии, но в технике ему нет равных" – заявляла подпись к фото.
Потом неожиданную взбучку Софье устроил Евгений Анатольевич. Во-первых, он опять приехал в офис – второй раз за месяц! Потом вызвал своего хрупкого исполнительного директора и прочитал ей лекцию о коварстве мужчин в лучших традициях "Унесенных ветром", с повсеместным применением таких слов как "честь", "скомпрометировать" и даже "компаньонка". Софья долго не могла прийти в себя после сего акта отеческой заботы. Надо сказать, Евгений Анатольевич вовремя остановился, вот прям в последний момент. Потому что по натуре Софья была метежницей, и в глубине души уже подняла голову беспризорная девчонка-сорванец, для которой важно только ее собственное мнение.
Посадка заканчивалась. Багаж был загружен, люки закрывались. Вежливая стюардесса прошлась по салону бизнес-класса, проверила, все ли в порядке. Софья глянула на нее краем глаза, достала электронную книгу из серии про построенные навечно компании, которые способны пережить любой кризис, потому что имеют миссию и способны вовремя изменяться.
– Меня не будет неделю. Что? Да, конечно. Это станет основной линией обвинения, – Демид натянул на нос темные авиаторы и вышел на солнце.
Он отчаянно опаздывал. Едва успел, на самом деле. Очкарик-буквоед в действительности оказался смышленым парнем. Он покопался в юридических тонкостях оформления патента и обнаружил кое-какие детали, за которые сумел зацепиться. Демиду не терпелось посмотреть на них.
Этот месяц был напряженным. Чернов много работал. Просто как проклятый. Пытался ли он забыть девчонку-конкурентку? Возможно. Но самому Демиду больше нравилось думать, что он ищет выход из злосчастного лабиринта. Тяжелый труд принес свои плоды. Демид отстроил бизнес-процесс, технологизировал его и запустил в производство модифицированный образец линзы. Было обидно изменять свое собственное изобретение – ведь вопреки словам гордой зазнайки треклятый графен Чернов изобрел сам. Сидел как-то допоздна в кабинете, изучал в микроскоп состав одного из оптических приборов и понял, что нужно сделать, чтобы чувствительность приблизилась к человеческому глазу. Записал расчеты на первом попавшемся листе бумаги. Который потом благополучно исчез. Адвокат сказал, что его украли. И что экспертиза почерка сможет доказать авторство Демида. Хорошо бы.
– А на Крайнего вышли? – спросил Чернов, шагая к трапу.
– Еще нет. Он ускользает, как уж.
– Найдите его, – сказал Демид и выключил телефон.
Софья перевела книгу на следующую страницу. Пожалуй, есть что-то в этих аналитических исследованиях. Профессор и группа ученых одного из престижных университетов описывали результат долгого наблюдения за успешными компаниями.
Стюардесса кокетливо захихикала в проходе. Ей ответил глубокий мужской голос. Софья моргнула, отвела взгляд от книги и уставилась на спинку размещенного впереди кресла. Бортпроводница в зеленой пилотке снова появилась в поле зрения:
– Сюда, пожалуйста, – ослепительно улыбнулась она и указала на комфортное кресло через проход от Софьи.
Следом за ней появились кожаные итальянские туфли, брюки, черный пуловер. Софья в ужасе поднимала и поднимала взгляд дальше мимо v-образного выреза к зелёным глазам и взъерошенным ветром волосам.
Чернов отвернулся, чтобы положить наверх ручную кладь, но, должно быть, услышал вздох и резко посмотрел в сторону. Софья уставилась в глаза цвета весенней листвы, которые в последний раз видела, когда их владелец склонялся к ее губам в крышесносном поцелуе. И которые избегала целый месяц. Однажды они с Черновым чуть не встретились в магазине недалеко от дома – Софье тогда пришлось оставить тележку посреди зала и выйти через заднюю дверь. Тем же вечером, бегая на дорожке и разглядывая улицу через панорамные окна своего коттеджа, она заметила в сумерках человека, рассматривающего ее.
– Добрый день, – равнодушно сказал Чернов, совершенно не удивленный встрече.
– Добрый, – сказала Софья и снова опустила голову в книгу.
Едкая обида проснулась и загрызла. Подонок вел себя так, словно ничего не случилось. Словно для него тот дурацкий вечер стал лишь очередным будничным выходом. На самом деле, так оно и было, сказала себе Софья. И то, что сама она не живет столь разнообразной половой жизнью, делает из мухи слона и обижается на пингвина, который уже и не помнит ее имени, – так это ее проблемы.
Демид опустился в удобное кожаное кресло, настроил его под себя. Софья глубоко вдохнула. Мерзавец пах именно так как тогда, в проклятом баре, выглядел расслабленным и довольным жизнью. За месяц она несколько раз видела его фото в местных новостях. На одном форуме он появился наперевес с пышногрудой блондинкой. Все приходило на круги своя.