не остановить.
Кот Нибелунг возник, выйдя из густых зарослей, следом на берег выползли торчи. Платон недовольно поморщился глядя на прибывшие лица.
– Конец философии этого прекрасного летнего дня, ад не спит, не знает выходных, ад изрыгает рвотную массу своих чудовищных порождений.
– Гомер, друг мой, не ты ли в недавнем опусе своем низверг многострадальную Белоснежку в девятый ада круг? Сукин ты сын скажу я тебе.
Гомер рассмеялся, расставляя стаканы.
– Вмерзла наивная дура в Коцит навсегда.
Дохлый посмотрел в небо, провёл рукой по бритой голове, выпил содержимое стакана.
– Для не плохого человека, ты слишком болтлив Платон, да и так любишь напустить тумана, всё о чём-то рассуждаешь, вполне серьёзно на первый взгляд, а по сути, и нет той самой сути в твоих речах.
– Ты ценишь форму и отрицаешь содержание, в этом твой ад, которого страшишься, а отсутствие смыслов в мире твоих химериальных форм делает его безжизненным, пустым, холодным без фонтанирующей крови, насилия, жажды. Твой мир нереален.
– Это дым шаманского костра, в котором всё выгорело, вплоть до магии.
– Подобные тебе Платон, строят небо на земле, а к утру твои фантазии теряют формы, очертания, плачут росой и высыхают. Уж лучше мой ад, нежели худой, бессмысленный рай из синевы да туманов. Ничего особенного, пресная, кастрированная жизнь человеческой особи.
Дохлый безразлично посмотрел на Платона.
– Молчишь и будешь молчать, потому, как не осилить тебе моего ада. Он мой, ужасный и осязаемый, с чудовищной формой и омерзительным содержанием, вечно голодный и предельно злой.
Кот поднялся на ноги, осмотрел всех свысока.
– Признаюсь честно, мне нечего сказать. Изумительно упадническую грусть с тоскою я обнаруживаю в себе. Словно поэта века ушедшего вновь я читаю. Право же какая ерунда!
– Может братцы, просто отдохнем, не касаясь проблем и пользуясь словами Гомера, познаем то, что уже свершилось или же предопределено.
Линч лениво зааплодировал. Звучала тишина. Эти безоружные люди молчали. По-разному истолковывая сказанное. Может, кто-то сожалел о своей несдержанности, пытаясь выбросить из головы и забыть. Пара ангелов хранителей выслушав всё вплоть до повисшего молчания, отлетела на небеса, чтоб рассмешить этим анекдотом архангела Михаила. Молчавший доныне и вообще настоящий молчун Линч, знал одно, он умирает, поэтому нет ему дела до людей, он просто будет с ними до последнего рубежа, когда все научатся летать.
Однажды Николай Моисеевич ощутил скуку жизни, тщету усилий, пресность бытия и захотелось ему приключений на свою обеспеченную жопу, до зуда подкожного. Будучи довольно не глупым, хватким, авантюрным индивидуумом, вхожим в разные социальные прослойки. Николай Моисеевич в общих чертах представлял то дело, которое он обязательно замутит, и детали возникали на страницах его блокнота.
Дело конечно было старо как мир. Зная все ключевые фигуры не понаслышке, Николай Моисеевич в одно прекрасное утро решился рискнуть, дабы потом получить все положенные бонусы власть, деньги, уважение. Затея оригинальностью не блистала, и больших затрат не требовалось. Скажем так, поставщики продукции в определенный момент решили сами заняться сбытом, понятное дело, выйдя с предложением, догадайтесь к кому.
– Ванька шайтан в санях засиделся, хорошо живет, много берет. Толстый Ванька плохой компаньон. Николай Моисеевич был полностью согласен с подобным выводом Али Бабы.
Страницы блокнота превратились в хитрый план и обрели дату. После того самого совещания в его кабинете, Николай сделал пару звонков, и выйдя на паркинг сел в рабочую машину и рванул домой. Лавируя в нескончаемом потоке транспорта, Николай обогнал автобус с арабскими злодеями Али Бабы, которых вели смелые и алчные инспектора Пыжиков и Мушкин, как мы спешим на встречу с тем, чего боимся.
Николай Моисеевич заехал домой, облачился в камуфляж, вооружился как армейский коммандос до зубов. После как никогда виртуозно исполнил супружеский долг, не снимая ботинок. За долгие годы совместной жизни, его супруга соприкоснулась с удовольствием, в этой ещё не увядшей женщине проснулась страсть и желание жить так всегда или чаще.
Николай был уже во дворе, садился в авто, собираясь на ту первобытную охоту самца и добытчика. Даже не подозревая, что за ним следят. Один из участников предстоящего побоища, всегда не стесняясь, повторялся в произношении слов, паранойя, интуиция, чуйка.
– Моя параноидальность, всегда сохраняет мне жизнь, эта развитая интуиция или почти животная чуйка практически кричат мне, что надо уродов валить –
Верзила осмотрел практически одинаковые лица своих выкормленных бойцов.
– Всё уяснили? – это был и вопрос, и приказ.
Затем раздался ожидаемый верзилой звонок.
– Убирайте, только чисто – отдав распоряжение, он ухмыльнулся.
– Теперь мы в состоянии войны. Где, этот черт рогатый, хитрожопый оптовик? – эти слова предопределили судьбы практически всех.
Рабочая машина Коли Бабуина остановилась на последнем, окраинном светофоре горда миллиона башен, в салоне звучала "Крейцерова соната" шли тротуаром редкие прохожие, уже вспыхнул жёлтый свет и красивая музыка, не попс или рэпчина. Музыка завораживала, и тут сонату заглушил, чисто жизненный музыкальный сказ (Не плюйте в пьяного мента). Передёрнули затворы автоматов.
Долгие секунды до зелёного света, братва скрыла лица под чёрными масками.
Соната, эта мелодия, надрывается скрипка. Первая автоматная очередь, перетекающая в реквием. Крошево лобового стекла, а после казнь станет публичной историей из новостей. Сквозные дыры в автомобиле, хрип-стон умирающего человека в залитом кровью бронежилете. Злые пули разрывают его голову, мозги повсюду, едкая пороховая гарь и много крови. Бизнесмен погиб, практически мученик, эта скупая проза оставит в финале вдову и сиротку дочурку.
Теперь же перейдём от смерти к жизни и обнаружим первым делом некую касту почитателей кодекса крыс, их окрестили отморозками, приблуды жестокой Вальхаллы, особи готовые практически на всё. Пайка, доза, ништяки.
Васян Тараканище, типичный крысюк на двух ногах, путём не хитрых манипуляций, приобщил к делу целую банду абсолютно вымороженных уродов. Пообещав псевдо берсеркам за плёвую стрельбу из древних ППШ, полсотни денег дорогих и сотню граммов крокодила. Интрига снова появилась в нашей истории, и лютые адепты скандинавских мифов прибавились к когорте злых бандитов, холоднокровных наймитов и прочих мокроделов.
Дело оставалось за малым, вооружить этих жутких монстров на одной конспиративной квартире, где торговали всеми мысленными видами стрелкового пособия для аматеров. Страшные особи, выдвинулись в свой кровавый поход.
Вечерело, кривые улочки сумеречных пригородных частных застроек, одинокие фонари в черноте небытия. Залаял пес, в доме загорелся свет и вот в дверном проеме появился сам хозяин с ружьем в руках.
– Простите, здесь ли проживает оружейный барон Сидоренко?
– Васька сучий потрох, ты что ль?
– Отворяй