Она потеряна, растеряна и напугана.
Я никогда не видел человеческих женщин. Сюда посылают только воинов-мужчин. Как она прошла за стену и почему убегает? От кого? Это она кричала? Может быть. А может, один из воинов Акуджи нашел ее и пытается убить за то, что она перебиралась за стену.
Эта мысль почему-то разозлила меня, и я не успел опомниться, как переступил границу племени из-за ее страха. Меня раздирает тошнотворное ощущение, сердце бешено колотится, когти рассекают воздух, а хвост хлещет по спине. Все во мне ревело и кричало, требуя спасти ее.
Защитить.
Беречь.
Откуда это взялось?
Но стоять на месте потрясенным и растерянным было некогда, до меня доносится запах свежей человеческой крови. Она ранена! Девушка озирается по сторонам и хнычет. Я мало что знаю о людях, но знаю, что в темноте у них слабое зрение, и она, вероятно, видит только мою тень, но это заставило ее отшатнуться назад. Она снова закричала во все горло, пытаясь отползти от меня.
Что-то глубоко внутри меня подсказывает, что человеческой девушке никогда не удастся от меня убежать, как бы она ни старалась.
Это заставляет меня двигаться, зная, что мы в опасности. Она в опасности. Если воин Акуджи поймает ее, а он поймает, по запаху ее крови и по ее крикам, то она умрет, и даже мысль об этом приводит меня в бешенство. Зрение застилает красная пелена.
Меня могут убить за это, за предательство, за пересечение племенной границы, но все это не имеет значения, когда ее хныканье потрясает меня до глубины души. Я хочу разнести этот город на части и убить любого, кто посмеет обидеть или напугать ее.
Она моя! А не их!
Когда я добираюсь до девушки, она сворачивается калачиком, поднимая руки вверх, как бы защищаясь от удара. Ее лицо бледное и испуганное, и мне хочется снова увидеть эти грозовые глаза. Мое сердце колотится от того, что она так близко, потому что под запахом ее страха и крови скрывается что-то такое сладкое и манящее, что пробуждает каждую клеточку в моем теле. Аромат превращает меня в зверя, и я, не задумываясь, тянусь к девушке.
Мне нужно прикоснуться к ней, попробовать на вкус и защитить ее. С этим инстинктом я не могу бороться, и никакая логика не может изменить того, что я делаю, только когда она снова хнычет. Нежно обнимая, я прижимаю девушку к своей груди. Она такая маленькая и ничего не весит.
Еще одно хныканье срывается с губ девушки, и этот звук разрывает мне сердце. Я должен заставить ее остановиться.
— Шшш, все будет хорошо, — говорю я, голос прозвучал угрожающе, и девушка еще больше сжалась в комок, ее губы задрожали. У меня нет времени утешать девушку или доказывать ей, что я не причиню вреда, не сейчас, когда тот, кто заставил ее кричать, может ее преследовать.
Прижав девушку к себе, я быстро ухожу в свои владения. Только тогда беспокойство в душе рассеивается, но у меня на руках все еще раненая, испуганная человеческая женщина. Может быть, мой народ и верен, но он не смирится с ее присутствием, поэтому я прикрываю ее, как могу. К счастью, к этому времени большинство моих людей уже ушли, и я поднимаюсь по черной лестнице, пока не оказываюсь в лаборатории и жилой зоне. Там я блокирую дверь, чтобы они не смогли войти, что, конечно, не обязательно, но никогда нельзя быть слишком уверенным.
Осмотревшись, я нахожу место, куда можно положить девушку. Здесь не так много места, мне много не нужно, и на мгновение становится неприятно, что в большой комнате у меня нет для нее удобного гнезда. Вместо этого устраиваюсь на участке пола со стойкой с одной стороны и стеной с другой, стараясь, чтобы девушка чувствовала себя в безопасности.
Мне не хочется опускать ее, но заставляю себя это сделать, хмурясь, когда она стонет. Глаза девушки остаются закрытыми, она обхватывает что-то вроде сумки, а ее лицо отвернуто от меня, словно в ожидании удара.
Это очень больно.
— Теперь ты в безопасности, — сказал я как можно мягче. Я даже отошел подальше, чтобы девушка не чувствовала себя в ловушке, но она осталась на месте. Я принес ей воды и еды, но девушка не двигалась, ее просто трясло, поэтому беру мех, укутываю ее, а потом сажусь за свой стол.
Это исследование очень важно, но я не могу думать о нем сейчас, хотя и делаю вид, что думаю. Я смотрю то на нее, то на исследование. В надежде, что девушка расслабится, заговорит... посмотрит на меня.
Я надеюсь, что она вновь взглянет на меня своими завораживающими глазами.
Я могу быть терпеливым. Я могу ждать вечно, если потребуется.
Все во мне говорит, что этот человечек ‒ мой, хотя я не знаю почему, но собираюсь это выяснить.
— Кто ты? — прохрипела она. Ее голос проникает в меня, освещая каждый уголок и связывая нас вместе.
ГЛАВА 7
![]()
ТАЛИЯ
Он огромный. Это моя первая мысль. К тому же он совсем не такой, каким я представляла себе монстров. Я изучала некоторые старые репортажи, но они никогда не выглядели так. Этот мужчина выглядит почти... мягко. Сидя на стуле, слишком маленьком для его роста, он сгорбился, как будто ему не по себе от своих размеров или он пытается стать меньше для меня.
Когда впервые увидела его, я была в ужасе. Он был огромной фигурой, несущейся ко мне, и я не сомневалась, что умру после многочасового бега по городу, но тут он подхватил меня на руки. Я даже не смогла остановить его, сила, которую почувствовала в его руках, поразила меня. Он поднял меня так, будто я была всего лишь перышком. Я даже не смотрела, куда он меня несет, уверенная, что он убьет меня, когда мы доберемся до места.
Ария бы боролась, но не я. Я замерла. Свернулась калачиком и приготовилась к смерти, а он положил меня на пол и отошел. Я чувствовала, что он смотрит на меня, но только краем глаза.
Он дал мне воды и согрел. Зачем?
Монстры ненавидят нас. Почему же он помог мне?
Кто он такой?
— Кто ты? — спрашиваю я, слегка приподнимаясь и плотнее укутываясь в мех. От него исходит восхитительный аромат, но я сопротивляюсь желанию зарыться носом в шкуру и вдохнуть его. Монстр все еще может убить меня, но я не могу бояться вечно. Даже сейчас мой страх уходит, сменяясь усталостью.
На этот раз мой голос звучит сильнее, и я знаю, что он меня слышит. Слегка повернув голову, он внимательно наблюдает за мной, словно опасаясь, что я снова закричу.
Наверное, он не хочет, чтобы кто-то еще украл его добычу.
Эта мысль вызывает у меня маниакальный смех, и он хмурится, наблюдая за мной, вероятно, думая, что я сошла с ума. Я не уверена, что это не так. В конце концов, я пытаюсь разговаривать с семифутовым красным монстром, который сидит на офисном кресле на колесиках в помещении, похожем на школьную лабораторию.
— Меня зовут Катон, — наконец отвечает он. Несмотря на суровый вид, его голос звучит почти мягко, что успокаивает мой ужас, и я расслабляюсь раньше, чем сама это понимаю.
— Ладно, Катон, почему я еще не умерла? — спрашиваю я, и он вздрагивает, как будто его оскорбляет эта мысль. Я сжимаюсь под гневом Катона, надеясь, что не слишком его разозлила.
Отвернувшись с рычанием, он медленно вдыхает и выдыхает, давая мне время посмотреть на него. Его кожа ярко-красная, как пламя, подчеркивающее мускулы. Его руки почти вдвое больше моих, а широкая грудь обнажена. Единственная одежда на нем ‒ рваные шорты, низко свисающие на талии. У него два черных глаза, длинный царственный нос и пухлые светло-красные губы. Из его головы торчат черные рога, вьющиеся к небу, и почему-то мне хочется до них дотронуться. Руки у него массивные, пальцы длинные, с черными когтями, которые могут запросто разорвать меня на кусочки. За его спиной взволнованно хлестает рыжий хвост.
— Не говори так, — произносит Катон.
— Прости, — пискнула я, вжимаясь в стену.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, — усмехается он, словно ему неприятно, что я так думаю, но почему бы и нет?
