Она отмахнулась.
― Максу нравится быть лицом бара, казаться веселым парнем, но все знают, что всем здесь рулю я. Он хорошо мне платит, так что я позволяю ему изображать из себя босса.
Она подмигнула.
― Большую часть времени.
― Ты считаешь, что ему стоит уволить Лулу?
Она откинула голову назад и смерила меня взглядом.
― Проклятье, девочка. Я думала, что ты сказала, это временно.
― Что?
Затем я поняла, что она подумала.
― Нет. То есть, да. Так и есть. Я уеду отсюда, как только Вайатт починит мою машину, надеюсь, что это будет через пару дней.
Она рассмеялась.
― Я дразню тебя. Лула безбашенная и ненадежная. Но она сладкая, как сахарок, так что мы все миримся с неудобствами.
Она повела меня на склад, уставленный стеллажами с коробками. Вдоль дальней стены стоял металлический шкаф, а под ним коллекция шкафчиков поменьше. На некоторых из них висели замки, но остальные были открыты. Из стены торчало несколько крюков для верхней одежды. Лишь два использовались ― с одного свисало темно-синее женское пальто, а со второго мужская рабочая куртка. Меня поразило, что она выглядела слишком большой для Макса.
Она увидела мой взгляд и рассмеялась.
― Она принадлежит Крохе, повару. Я познакомлю вас через минуту.
― О.
Конечно здесь был повар. Скорее всего, не один, но размер этой куртки напугал меня. Она явно была из магазина для крупных мужчин, что значило, что Крохой его назвал какой-то умник.
― Повесь пальто, пока я ищу тебе футболку, ― сказала Рут, доставая пластиковую корзину с нижней части одной из полок.
― Да, хорошо.
Я попеременно сняла пальто с каждого плеча, чтобы мне не пришлось расставаться с сумочкой.
Рут, казалось, заметила мое нежелание расставаться с сумкой, но промолчала, продолжив рыться в небольшой стопке футболок в корзине.
― Может быть немного мала, ― сказала она, бросая одну из них мне, ― но похоже, что у тебя хорошие титьки, так покажи их, милая. Уверена, что тебе нужны деньги на оплату этого многодневного ремонта, а это значит, что тебе понадобятся чаевые. Тебе повезло, ведь сегодня футбольный вечер понедельника, сладкая. Милое личико, хорошая грудь и что-нибудь новенькое и заманчивое для парней? Они отвалят тебе хорошие чаевые, если будешь мила.
― Насколько мила? ― с опаской спросила я.
― Не так мила, как ты намекаешь, ― она рассмеялась.―Макс этого не потерпит, ни с твоей, ни с их стороны. Так что не обещай хорошую награду, как закончишь свою смену, так как он уволит тебя в мгновение ока. С другой стороны, он не потерпит, чтобы кто-либо из мужчин лапал тебя, так что сразу же сообщай кому-либо из нас, если такое случится. Поняла?
Огонь в ее глазах подсказывал мне, что она готова расписаться под каждым словом. Я вздохнула с облегчением.
― Без проблем.
― Хорошо, ―сказала она коротко кивнув. На ее лице появилась улыбка.― Думаю, мне понравится работать с тобой.
― Думаю, мне тоже, ―я улыбнулась в ответ.
― Посмотрим, что ты скажешь в полночь, ― Рут рассмеялась.
Глава 5
Айви
Сегодня на мне меньше косметики, что происходит, когда время от времени я решаюсь на смелые шаги. Я хорошо спала этой ночью, все мои мысли были о Хантере. Не могу поверить, что такое произошло на самом деле, и что я открылась ему. Для меня не просто впускать людей в свою жизнь, но это часть моего самосовершенствования. Приятно находить новых друзей. Так почему бы и нет?
Я покупаю себе кофе, зеленый чай для Дженики и черный колд брю для доктора Сейджа.
— Дженика, не переживая, все под контролем. Спасибо, сучка, — язвительно замечаю я, приветствуя свою подругу, и пытаюсь протиснуться в дверь с занятыми руками.
Волосы Дженики собраны в озорной пучок, необычный и на сто процентов передающий ее темперамент. Сегодня ее макияж более яркий, и соответствует летним тенденциям, о которых мы читали в интернете между приемами пациентов.
— Не за что, — пожимает она плечами, и я закатываю глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поставив напитки на стол, я снимаю сумку с плеча и плюхаюсь на свое место.
— Ты не поверишь, что произошло вчера ночью.
— Тебе приснился Джон Сноу из «Игры престолов»?
Это замечание приводит к еще одному из моих приемчиков — закатывание глаз, — которые я оставляю в основном для Дженики.
— Нет, я приберегу свои сны для Антонио Бандераса, — иронично замечаю я, получая в ответ великолепную улыбку подруги. Включив свой компьютер и введя пароль, я поворачиваюсь на кресле к Дженике и вижу, что она сидит, изогнув бровь в выражении «я жду». — Мне написал Сосед по номеру.
Дженика молчит, прикусив кончик ручки зубами, ее лицо непроницаемо и бесстрастно. Непонятно, о чем она думает. Когда, кажется, проходит небольшая вечность, она фыркает.
— Херня, никто тебе не писал. — Она качает головой, затем поворачивается к своему компьютеру и возвращается к заполнению истории болезни пациентов.
— Я серьезно. Он написал мне. Его зовут Хантер. Это правда, Дженика, и, клянусь, я едва не облажалась.
Так я частично возвращаю внимание Дженики.
Слегка повернув ко мне голову, она подозрительно щурится, пытаясь решить, говорю ли я правду или развожу ее.
— Докажи. Я хочу увидеть переписку.
Качая головой, я достаю телефон из сумочки и прокручиваю нашу с Хантером переписку до самого первого сообщения. Я не хочу показывать Дженике слишком много, не желая, чтобы она узнала, что я раскрыла один из своих самых больших секретов, про который не говорила даже ей, незнакомцу. Дженика — легкий добродушный человек, но все же думаю, ей будет немного больно. Она моя лучшая подруга.
Я смотрю, как она перечитывает текст — одна, две, три прокрутки экрана вниз.
— Хорошо, можешь называть меня самой недоверчивой сучкой на планете, — говорит она с ужасной попыткой изобразить британский акцент.
— Это еще мягко сказано, — хихикаю я. — Теперь ты британка?
— Боже упаси, но, о, мой бог! Ты с ним флиртовала и писала сообщения эротического содержания? — интересуется она, поигрывая бровями, и я краснею, моя гимнофобия начинает выползать вперед.
— Нет. То есть… — Я замолкаю, а затем фыркаю. — Ты не можешь осуждать меня, когда я рассказываю тебе это! — Я бросаю на нее гневный взгляд.
— Не буду! Рассказывай, скоро придет миссис Писсон.
Я смеюсь над прозвищем, которое она дала одной из наших пациенток, миссис Ниссон. У нее куча кошек, и она всегда пахнет их мочой.
— Мы общались, немного флиртовали, но не совсем в традиционной манере. Это был скорее пассивный флирт. Но… я едва не прислала ему свое обнаженное фото, Дженика, — шиплю я.
От этого комментария ее брови подскакивают буквально к линии роста волос.
— Ты грязная девчонка! Подожди, ты говоришь, что почти сделала это. Что тебя остановило? — спрашивает она, толкнув меня в плечо, и я, уронив голову на руки, качаю ею и испускаю раздраженный стон.
— Он. Боже, он. Я не могу даже думать о том, чтобы показать себя кому-то, кроме него.
Подруга знает, о ком я говорю. Мне не нужно произносить его имя.
— О, Айви, ты не можешь продолжать тосковать по нему. Иногда он такой холодный и отстраненный. Ты знаешь, что не можешь пересечь эту черту. — Дженика отключает свой сарказм, и ее голос становится тише, как будто она только что вошла в логово львицы и ей нужно успокоить ее.
— Я знаю это, но все равно на тот момент это казалось неправильным. Я не могу встречаться или даже разговаривать с мужчинами, не представляя на их месте его. Но они — это не он.
И как будто я наколдовала этого человека своими мыслями, в офис входит доктор Сейдж. Безупречный, в шикарном костюме-тройке без галстука, но при этом в слегка небрежном образе. Мое дыхание сбивается, а пульс подскакивает до двухсот ударов в минуту. Встав на дрожащих ногах, я едва не теряю равновесие, но чудом восстанавливаю его, оперевшись рукой о регистрационную стойку.