– Уверен, что Мисс Палмер… – начал Бо.
– Довольно! – рявкнул Уинтер. – Я передумал. Не желаю больше о ней слышать. Лучше найди в Чайнатауне того, кто знает это чертово имя на проклятом листке бумаги.
• • •
Магнуссон не сомневался, что докопается до сути. Люди уже много раз пытались лишить его бизнеса, но безуспешно. Вот только за пару дней Бо так и не нашел Черную Звезду, а призрак в кабинете появлялся как часы – в два пятнадцать пополудни, – оставался на минуту, а потом исчезал. Наверное, поэтому Уинтер все никак не мог выбросить из головы медиума. А безумно жаркие фантазии, в которых фигурировали они оба, не казались чем-то из ряда вон выходящим: в конце концов, Аида симпатичная женщина, а Уинтер здоровый мужчина.
Но фантазии, мучащие перед сном, и являвшийся днем чертов призрак вконец достали бутлегера. И через три дня после проклятья, собираясь на полуночную встречу с клиентом по поводу поставки алкоголя, Магнуссон зашел в «Гри-гри». Уверял себя, что хочет просто заключить сделку: попросит медиума за определенную плату выгнать привидение из кабинета. Вот и все.
Но он пришел слишком поздно, чтобы переговорить лично с ней. Представление мисс Палмер уже началось. И раз уж Уинтер явился сюда, то почему бы не посмотреть, чем она занимается. Он встал в конце зала и из этого темного угла наблюдал за действом.
Зрители повернулись к сцене. Свет потускнел, и раздались разрозненные аплодисменты. К стойке микрофона подошел темнокожий мужчина средних лет в цилиндре и фраке. Езекия. Улыбающийся конферансье славился своим чувством юмора и умением заполнять остроумными репликами паузы между шоу-программами. В одной руке Езекия держал трехногий столик, а в другой – стеклянную посудину, полную оторванных половинок лотерейных билетов, которые раздавали в вестибюле.
– Добрый вечер, – поздоровался конферансье. – Прошу, усаживайтесь на свои места и найдите свои билеты. Моя дорогая миссис Монро, кажется, билетик упал в лиф вашего платья, но, уверен, молодой человек рядом с вами с удовольствием поможет вам его достать.
Громкий смех последовал за словами распорядителя, который опустил стол у второго микрофона справа от луча прожектора и поставил на поверхность миску с билетами.
– Дамы и господа, с удовольствием приглашаю известного медиума с Восточного побережья, которая совсем недавно приехала в наш славный город! Пожалуйста, окажите мадам Палмер теплый прием, какой только могут посетители клуба «Гри-гри».
Бархатные занавеси раздвинулись, и под бурные аплодисменты на сцену вышла медиум. Уинтер весь напрягся, когда она встала под луч прожектора. Он по-детски надеялся, что на сцене она не так привлекательна, как ему показалось в ночь отравления.
Ничего подобного.
Бутлегер оглядел платье цвета шампанского – цветочный орнамент из бисера опоясывал талию, слегка приподнимаясь на округлых бедрах, – перчатки, скрывающие руки до локтей, непрозрачные золотистые чулки. Жаль, что Аида прикрыла все эти веснушки, но благодаря этому видимая кожа казалась еще более притягательной.
Мисс Палмер была сногсшибательна.
Как только аплодисменты стихли, она заговорила в микрофон, и тот, поглотив ее голос, разнес его по залу с металлическим призвуком:
– Добрый вечер. Для тех, кто в первый раз на моем выступлении: я – медиум, умеющий входить в транс. Сегодня я вызову духов ваших родных и близких из загробного мира, временно приняв их в себя, чтобы они смогли с вами пообщаться. Говорить они будут моим голосом. В этом состоянии я ощущаю все, не упаду в обморок и не забуду о произошедшем.
Зрители погрузились в благоговейную тишину, прерываемую лишь звоном бокалов в баре на краю зала и чихом кого-то из присутствующих. Гости находились во власти Аиды. Какой же другой она была на сцене – такой серьезной и сдержанной. Однако уверенность никуда не делась. Уинтер вспомнил, как смело говорила она с ним в кабинете Велмы, и улыбнулся.
– Перед началом, я в последний раз напоминаю: в программе написано, что мне надо коснуться вещей почивших, чтобы установить контакт, предпочтительно то, чем часто пользовались и к чему привязаны. Я вижу, многие из вас пришли во всеоружии, значит, начнем с первого участника? – Аида кивнула Езекию. – За час мы постараемся вызвать как можно больше владельцев билетов. Пожалуйста, потерпите. Если ваш номер назвали, прошу, пройдите вперед и отдайте билет Езекию.
Конферансье достал первый лотерейный квиток:
– Номер сто пятьдесят восемь.
Сидевший рядом со сценой мужчина в зеленом костюме поднял руку и встал. Затем под аплодисменты своих соседей по столику двинулся к распорядителю и протянул ему билет.
– Сэр, как вас зовут? – спросила медиум.
– Хеннити. – Он нервно сунул ей карманные часы.
– Кому они принадлежат, мистер Хеннити?
– Моему брату Ленни. Он погиб на войне и…
Мисс Палмер подняла затянутую перчаткой руку:
– Больше ничего не говорите. Пожалуйста, дайте мне секунду настроиться. Если мне удастся связаться с вашим братом, то вы сможете пообщаться с ним примерно минуту, когда его дух войдет в мое тело. Я не смогу удерживать его долго, поэтому мой вам совет: не теряйте головы и не тратьте времени понапрасну. Чтобы понять, говорите ли вы с Ленни, сразу же спросите его о том, что известно только вам обоим. Понятно?
– Да, – ответил мистер Хеннити.
Зрители ждали, затаив дыхание, как дети, слушающие байки у костра. Даже на балконах с обеих сторон над сценой посетители перегнулись через перила. Медиум взяла в левую руку карманные часы мистера Хеннити, а вторую прижала к своему бедру. Уинтер с любопытством наблюдал за происходящим. Аида закрыла глаза, а через несколько секунд резко вздохнула, и ее правая нога дернулась, словно от удара. Глаза медиума открылись.
Аида выдохнула.
Облачко пара вылетело из ее рта… как в ночь их знакомства.
По спине Уинтера побежали мурашки.
– Давайте, мистер Хеннети, спрашивайте, – подбодрил зрителя конферансье.
Победитель лотереи застыл в нерешительности и стал нервно перебирать пальцами.
– Гм, Ленни? Если это правда ты, скажи, где мы похоронили мертвого кота, которого нашли на улице на мой шестнадцатый день рождения?
Мисс Палмер посмотрела на него. На первый взгляд ее поведение не изменилось, однако она ответила, выдыхая облачко пара:
– На поле старика Генри.
Мистер Хеннити изумленно выдохнул.
– Здравствуй, Майкл, – сказала Аида. – Рад, что ты наконец лысеешь.