Будута хмыкнул носом и первым бросил свой меч. Следом, выругавшись, кинул оружие Ксандр, за ним Любовод.
— Вот так-то вернее будет, — кивнул старший. — Ребята, руки им вяжите. А ты чего тянешь?
Последние слова относились к Середину. Ведун, так и не успевший обнажить оружие, расстегнул пояс, сложил его пополам, прихватив левой рукой и толстую кожу ремня, и ножны, взялся ладонью за рукоять сабли, чуть выдвинул клинок. Склонил голову, прочитав нанесенную крестообразно гравировку: «Аз есмь».
— Дай сюда, — сделав шаг навстречу, потребовал старший. — Давай, не дури.
Воины дозора, сняв с седел веревки, уже разматывали волосяные арканы, готовясь спутать пленников, и Олег вдруг с внезапной ясностью вспомнил, что все это в его жизни уже было: путы на руках, серьга раба в ухе, железный ошейник. Было — и не понравилось.
— Русские не сдаются, — тихо произнес он, со щелчком вогнав клинок обратно в ножны.
— Что? — не понял старший.
— Не сдаются русские!
Ведун с силой рванул саблю из ножен. Оголовье рукояти с чавкающим стуком врезалось дозорному в лоб, и тот, раскинув руки, полетел на спину. Середин отпустил пояс с ножнами, стремительно рубанул ближнего воина поперек груди, и тут же, через бок — второго, что стоял слева. Секундное замешательство среди врагов закончилось — все, кроме раненого в грудь, ринулись на Олега. А вот раненый, заорав дурным голосом, кинулся наутек. Почему — непонятно. Толстую кожу ратной куртки, больше похожей на кирасу, прорубить не так просто, а потому самое страшное, что мог получить дозорный — это глубокий порез. Скорее всего, клинок даже до ребер не достал. Однако бедолага очень удачно оказался на пути у двух всадников, и, пока они там разбирались, Середин повернулся влево, поймал на саблю клинок четвертого воина, откинул в сторону — и тут на голову дозорного обрушился сзади меч Любовода. Ксандр тоже успел поднять с травы оружие и рубился со случившимся перед ним дозорным. Чуть дальше Будута со злобным воем повис у одного из всадников на руке с копьем, явно сваливая того с седла.
Те всадники, что стояли напротив ведуна, наконец объехали воющего бедолагу, нацелились на Олега пиками. Середин метнулся влево вперед, прикрываясь одним всадником от другого, отбил укол — с места тяжелым копьем быстрого удара не нанесешь, — обратным движением рубанул коня поперек морды. Несчастный скакун поднялся на дыбы, опрокидывая своего всадника на соседнего, и ведун получил мгновение, чтобы оглянуться. Дозорный, что был ранен в бок, скрючился в луже крови, поверх него распластались еще двое. Будута своего всадника из седла таки выдернул и теперь исступленно колол мечом. Любовод и кормчий наседали на другого.
Когда Середин повернулся обратно, то увидел дозорного с мечом. Видать, всаднику пришлось-таки покинуть седло. Из-под лошадиной туши слышались стоны второго, придавленного воина.
— Сдавайтесь, тати! — грозно заорал каимец.
— Совсем сдурел? — рассмеялся Олег. — Доспех лучше застегни, мешаться будет.
— А-а-а!!! — вскинув меч над головой, кинулся на него дозорный.
Ведун начал медленно поднимать саблю, делая вид, что намерен удар парировать, но в последний момент резко качнулся вправо и сверху вниз полосонул противника по открытому телу:
— Говорил же тебе, застегнись…
Старший дозора, хрипя, перевернулся на живот и на четвереньках поспешил в кустарник. Олег, не отвлекаясь на безопасного врага, побежал на помощь Ксандру и купцу — но те уже снимали истекающего кровью воина с седла.
— Все?
— Кажись, да, колдун, — оглянулся на него Любовод. — Чегой-то хлипкие тут совсем дружинники. Не насмерть рубятся, а словно в шутку балуют.
— Будешь тут хлипким, когда многие поколения ни с кем воевать не приходилось, — пожал плечами ведун. — Похоже, слишком уж они на своего медного стража надеются. Никак не ожидали, что мы биться станем. Думали, лапки покорно сложим и руки под веревки подставим.
— Как же мы теперь с ним, со стражем медным? — поднял глаза на Олега купец. — Погонится ведь. И пока не убьет, не отстанет. А, колдун?
— Коней ловите… — посоветовал Середин. — Коли боишься, чего же за меч взялся? Трусил бы сейчас у седла хозяйского и в ус не дул.
— Ты же сам кричал, что не сдаются русские, — возразил Любовод. — От и схватился. Нехорошо, когда наших вяжут. Однако же ныне и про стража подумать не грех. Жить-то и на свободе хочется.
— Поживем.
Ведун огляделся. Лагерь, еще недавно чистый и аккуратный, был залит кровью. Пятеро каимских дозорных и одна лошадь лежали мертвые, еще четыре скакуна стояли в кустарнике — остальные убежали.
— Будута, сумки чересседельные обшарь, может, соль найдешь. Устал я уже пресное жрать. Урсула, огонь разведи. Ксандр, давай мяска парного отрежем. Хоть и конина, но после двух десятков дней на одной траве и она слаще поросенка молочного покажется.
— Какое мясо?! — повысил голос купец. — Ты про медного стража скажи, колдун. С ним как поступать мыслишь?
— А никак, — отмахнулся Олег. — Ты вспомни, когда он в прошлый раз появился. Твои людишки три города разорить успели, по два дня стояли у каждого, да еще путь-дорога. Где-то только на седьмой день он до нас добрался. Думаю, и сюда раньше не заявится. Так что и поесть успеем спокойно, и в дорогу мяса подкоптить. Верхом до плота за день доедем — это не свои ноги топтать. А там сундуки погрузим, да и поплывем. Река, она хоть и не заколдованная, а тоже без устали трудится. Коли на ночь не останавливаться, до моря медному стражу нас не нагнать. Плавать он не умеет, значит, на глубине тоже не достанет. Не дотянется со дна. Потом ладью, опять же, найдем… Пусть гонится. Мы до Руси останавливаться не собираемся. А там… Неужели ты, Любовод, в родных местах хорошую яму-ловушку для гостя дорогого приготовить не сможешь, али охотников не соберешь, чтобы сетью этого истукана запутать, толпой наброситься и завалить?
— И то верно! — посветлел лицом новгородец, хлопнул Олега по плечу: — Ну, хитер ты, колдун. Ой, хитер! Хорошо, не князь…
— А как я их? Как?! — Будута, тяжело дыша, припал к бочонку, сделал несколько глотков. — Видели, какие это богатыри были? А я одного за копье — р-раз! И улетел сразу с коня, токмо и видели. Второго — р-раз! И на земле, одним ударом. А третьего…
— У тебя с математикой как в детстве было? — поинтересовался Середин. — Возле тебя всего два всадника стояли. И то одного кормчий с купцом завалили.
— Да то… — Холоп торопливо отпил еще немного. — Да то опосля… А начинал я, когда их еще много было. Вы тогда еще в мою сторону не смотрели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});