Читать интересную книгу Товарищ император - Ольга Тонина

– Трофейная? – вице-адмирал Капустин задумался. Дураком он не был. Ибо если бы был – никогда бы не стал ЧВСом. Он был одним из немногих замполитов, на груди которого красовался знак, который носили командиры, старпомы и механики – знак подводной лодки, говоривший о том, что его обладатель сдал все экзамены ( в том числе практические) на самостоятельное управление подводной лодкой. Именно за это его не любили замполиты кораблей и «люксы» – на выходах в море или в автономках, он гонял и тех и других в корму, заставляя изучать устройство всего корабля. Но сейчас речь не об этом. «Трофейная, трофейная, трофейная… В этом что-то есть!» – завертелось у Капустина в голове. ВОТ!!!! Трофей – вражеское имущество, захваченное в результате БОЯ с противником. ТОЧНО! ЧЕРТ!!!! Как тонко и коварно! Это ведь можно обыграть в борьбе со всякой антисоветчиной и западнопоклоничеством! «Ну что сынку, помогли тебе твои джинсы???…» Оно! Если это еще грамотно обыграть и подшлифовать….Тогда все эти джинсы, битлы, лэйбы и лэйблы – все это будет самим народом выкинуто на свалку или отнесено в утиль…

– Ну, раз ТРОФЕЙНАЯ, то пускай играет, только не так громко, – прервал паузу Капустин, – Жалобы, проблемы…

– Есть проблема Сергей Николаевич! – с нескрываемым облегчением выговорил Иванюк, – Замполит…

– Что замполит?

– Стал распространять пораженческие настроения – вопить, что мы все убийцы… Пришлось запереть в изоляторе…

– Замполита под трибунал. Машина с конвоем за ним придет. Насчет нового – подумаю и назначу. Будет на борту уже сегодня. Пошли в центральный – хочу осмотреть корабль, а потом выступить перед личным составом – нужно людей подбодрить, чтобы не думали, что мы там наверху все пустили на самотек…

Уезжал на следующий пирс Капустин под звуки трофейной песни злобного антисоветчика Оззи Осборна. ТРОФЕЙНОЙ ПЕСНИ. И ему, Капустину нравилось, что она трофейная. Что же до оценки вокальных данных Оззи… Голосок у западной звезды был слабоват – любой старпом флотилии перекричит этого «певца»….

Глава 2. Город, которого нет.

«Очень трудно спорить с интеллигентом, особенно если его нет» Мао Цзе Дун

Сигнал тревоги всполошил весь маленький городок. Все завертелось, вначале бестолково, а затем, все размеренней и правильней. Первые потери понесли еще на берегу – кого-то придавило БТРом, кто-то нарушил правила обращения с оружием. Но затем все наладилось – сонное состояние прошло, и вспомнились вбитые тренировками и учениями навыки. Ведь все это они делали много раз, хотя и не в такой ситуации. Погрузка морской пехоты закончилась, и отряд десантных кораблей устремился к выходу из базы…

Шли молча, ибо вопросы заданные на берегу, там же на берегу остались без ответа. Гадать было глупо. Каждый пытался найти себе занятие, чтобы не думать. Почти как у классика «Кто кивер чистил весь избитый…». А по трансляции гремела песня Высоцкого «Черные бушлаты», посвященная Евпаторийскому десанту в 1942 году:

За нашей спиной остались паденья, закаты, Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет! Мне хочется верить, что черные наши бушлаты Дадут нам возможность сегодня увидеть восход.

Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!» Попробуем – ладно! Увидим, какой оборот. Я только подумал, чужие куря папироски: «Тут кто как умеет, – мне важно увидеть восход.»

Особая рота – особый почет для сапера. Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей, Напрасно стараться,– я и с перерезанным горлом Сегодня увижу восход до развязки своей.

Прошли по тылам мы, держась, чтоб не резать их сонных, И вдруг я заметил, когда прокусили проход,– Еще несмышленый, зеленый, но чуткий подсолнух Уже повернулся верхушкой своей на восход.

За нашей спиною в шесть тридцать остались – я знаю,– Не только паденья, закаты, но взлет и восход. Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю,– Восхода не видел, но понял: вот-вот – и взойдет.

…Уходит обратно на нас поредевшая рота. Что было – не важно, а важен лишь взорваный форт. Мне хочется верить, что грубая наша работа Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход.

Тогда в 1942 году, в начале января, тральщик «Взрыватель» и катера Черноморского флота высадили в Евпатории десант, который сумел освободить часть города, но через трое суток был уничтожен немцами, ибо из-за шторма подкрепления высадить не удалось, и эвакуировать десант тоже. Тральщик был поврежден немецкой авиацией, а затем выброшен штормом на берег, где его в упор, прямой наводкой расстреляли фашистские танки и орудия. Морская пехота и моряки выполнили свой долг до конца, и не их вина, что наверху не сумели правильно оценить силы противника и использовать результаты десанта. И командир отряда десантных кораблей, капитан-лейтенант Седых, знал, что их десант по всей видимости ждет судьба того Евпаторийского. Война началась внезапно, как в 1941 году. Сумеют ли сформировать вторую волну десанта и сумеют ли ее доставить на плацдарм – спорный вопрос. Вполне вероятно, что противник начавший войну, сумеет уничтожить десантные корабли, равно как и совершенно не ясно из кого формировать вторую волну десанта – мобилизация объявлена, но ее результаты проявятся только через несколько суток.

Их задача – захватить базу подводных лодок и перерезать дорогу, идущую вдоль всего побережья Норвегии, и удерживать ее до подхода наших сухопутных войск. Причем, важнее всего – первая задача – база подлодок. Они хоть и дизельные, но перекрыть выход сил КСФ из Кольского залива вполне могут. Равно как и начать охоту за нашими атомными лодками, обладающими большей шумностью.

Страшно? Да. Когда стреляют – всегда страшно. Но есть способ. Стрелять самому. В ответ. Тогда вместо страха остается злость и ярость. Кому мы помешали? ИМ. Тогда, в 1941, мы тоже помешали. Фактом своего существования. Мешаем и сейчас. Слабых бьют. Тех, кто бьет в ответ – боятся и уважают. Пришло время бить в ответ. Насмерть. Только тогда нас начнут уважать снова.

Дрожь и волнение проходят. Возникает нетерпение. «Ну, где же?» Впереди и на флангах корабли поддержки. Сто пудов, что так же ждут, когда наконец все начнется. Но в ответ тишина. Обманчивая тишина. Никаких целей на экранах радаров, никаких сигналов излучений на радиопеленгаторах. Где противник? … Колонна десантных кораблей втягивалась в узкое горло фьорда…

– Каплей! Ты, мля, ничего не перепутал? Что это за х…ня? Где НАТО …ьи их мать? Где эти Туры Хейердалы, мля? Может мы не в ту щель залезли? – гнев полковника Бахметьева, командовавшего десантом, не знал границ

Капитан-лейтенант Седых беспомощно завертел головой по сторонам, пытаясь найти взглядом хоть что-нибудь, подтверждающее его правоту. Ничего. Точнее… Как бы это сказать. Вот, например, островок справа. Копия того, что им нужен. В нем должна быть дыра. А если это дыра, то значит это нора. А если это нора, то значит это кролик! Тьфу, мля! Не нора, а скальные укрытия для норвежских дизельных подводных лодок! Числом четыре штуки! Четыре укрытия, четыре лодки. Только ни лодок, ни укрытия. Ни строений на берегу, ни маяка на входе! Все куда-то испарилось! Но ведь карта не врет! Береговая черта фьорда в строгом соответствии с картой. Но никаких объектов нет. Излучений работающих РЛС противника не зафиксировано. И в эфире тишина. И это настораживало. И дороги тоже нет. Выдвинувшаяся вперед разведка сообщила о полном отсутствии каких-либо объектов инфраструктуры противника. Чисто. Даже телеграфных столбов нет. Кстати…

– Я так думаю, Петр Иванович, – прервал свое молчание Седых, – что противник применил какое-то новое оружие, но оно сработало не совсем так, как нужно…

– Какое, нах, новое оружие? Что за млять нужно-не нужно, ты, мля, каплей не целка на 23 февраля! – продолжил свой крик полковник Бахметьев.

– Любой фьорд Норвегии такого размера должен быть обитаем. Здесь же – даже мусора нет. Нетронутая природа – ни бутылок от туристов, ни хабариков. Такого не может быть. Но оно есть. Значит, противник применил оружие, уничтожающее ВСЕ, что создано человеком, включая самих людей. Именно поэтому – Седых описал в воздухе широкую дугу рукой, – ЗДЕСЬ ничего нет. Они, как я думаю, должны были ударить по Североморску или Мурманску, но из-за чего-то промахнулись и ударили по своим…

Полковник бывший до того пунцовым, вдруг побледнел, как январский снег:

– ВСЕ – это как?

– Я думаю, что это НОВЫЙ вид оружия. Что-то вроде того, что происходило в Бермудском треугольнике. Как и на каких принципах работает – не знаю. Но работает – результат вы видите. Другого объяснения у меня пока нет….

– И что теперь делать?

– Доложить в штаб о занятии плацдарма и этих странностях, подчеркнув то, что даже бытового мусора в округе нет. Пусть там голову ломают. А пока они ломают – можно покормить личный состав…