Читать интересную книгу Новые идеи в философии. Сборник номер 9 - Коллектив авторов

Затем он считал чувствование, сознательный фактор, средним членом рефлексов и т. п.

Другие физиологи, не высказывая прямо таких взглядов, на деле опирались на них, пытаясь в своих исследованиях ввести психические явления в круг исследуемых явлений.

Тем временем в биологии определилась новая ее отрасль – изучение реакций животных на внешнюю среду, а именно, тех сложных реакций, из которых составляется то, что мы называем поведением животных. Американцы называют изучаемые ею явления метким термином «animal behavior».

На изучение этих реакций направились усилия ученых разных специальностей: зоологии, сравнительной психологии и физиологии. Усилия эти и привели к накоплению большого количества знаний. Исследования эти приняли такое направление, что психические явления стали все более и более исключаться из ведения естествоиспытателей, как это будет видно из дальнейшего.

Даже те исследователи, которые ставят своей конечной целью именно психику (представители сравнительной психологии), и те ходом своего исследования невольно отстраняются от задач психологии, часто сами того не сознавая.

I

Разбирая всю совокупность реакций животного на внешнюю среду, мы можем подразделить их на две группы: одна группа давно уже изучается физиологами под именем рефлексов, таковы, например, мигание при раздражении глаз, чихание и кашель при раздражении дыхательных путей, отделение слюны при раздражении полости рта и т. под. К другой группе относятся все остальные реакции, которые в повседневной жизни и отчасти в науке считают результатом психической деятельности животного и из которых складывается то, что мы называем поведением.

Разнообразие этих явлений так велико, что затруднительно найти несколько таких примеров, которыми иллюстрировалась бы вся сумма их. К ним, например, относятся: прибегание животного к пище, нападение на других животных, убегание от опасных предметов и т. д. и т. д.

Рефлексы, которые отнесены к первой группе, давно уже изучаются физиологами и не о них будет идти речь. Нас интересуют те реакции, которые я отнес ко второй группе.

Как они изучаются и как их надо изучать?

Когда мы изучаем те простые реакции, которые названы рефлексами, то мы устанавливаем законосообразную связь между внешним проявлением реакций (в наших примерах – отделение слюны, мигание век) и процессами в нервной системе. Такого рода реакция считается нами понятою тогда, когда нам станут известны все те нервные процессы, которые имеют здесь место. При изучении рефлексов мы пытаемся выяснить себе соотношение между раздражением и ответной реакцией, ход и характер процессов возбуждения и торможения, происходящих при этом в нервной системе, и как дальнейший этап исследований, узнать физико-химические процессы, лежащие в основе нервных явлений.

Возьмем для примера такой рефлекс, как отдергивание лягушкой (хотя бы и обезглавленной) лапки в ответ на раздражение кожи. Подвергая анализу эту реакцию, мы отметим, что сначала произошло раздражение чувствительных нервных окончаний, заложенных в коже. Возникшее в нервных окончаниях нервное возбуждение передалось затем по чувствительным нервам в мозг. Здесь нашему анализу подвергнется путь, который возбуждение будет проходить, равно как самый характер возбуждения и сопутствующие ему процессы торможения. Из мозга возбуждение передается по двигательным нервам в мышцы и в результате получится ответное движение, т. е. отдергивание лапки. Вот весь процесс, который подвергается нашему анализу. Но это только первый этап исследования. В дальнейшем нам надо выяснить, что такое процессы возбуждения и торможения, какова их физико-химическая природа, и тогда задача физиолога будет закончена.

На этом примере мы видим, чтó физиолог называет рефлексом: это – такая ответная реакция организма на раздражение, которая совершается при посредстве нервной системы, причем происходит передача возбуждения по центростремительному нерву в центральную нервную систему, а оттуда по центробежному пути в тот или иной рабочий орган (мышцы или железы).

Как видно, формула эта достаточно широка, чтобы подвести под нее почти всякую нервную реакцию организма на внешнюю среду. Но часть физиологов, равно как психологи, прибавили к этой формуле одно слово, которое в сильной степени меняет все дело. Именно, рефлексами они стали называть только те реакции, которые совершаются «непроизвольно», выделивши в особую группу другие реакции, как «произвольные», «сознательные».

И вот, в результате такого подразделения «сознательные» реакции остались вне круга исследований физиологов. Хотя многие физиологи и считали, что психические явления также подлежат изучению физиолога; хотя часто при объяснении этих реакций прибегали к психологическим толкованиям, но, несмотря на это (а, вернее, благодаря этому), фактически эти сознательные реакции остались без обстоятельного экспериментального анализа.

Еще Сеченов29 пытался ввести и так называемые психические реакции в круг исследований физиолога. Он, как известно, высказал взгляд, что психические реакции – это те же рефлексы. Но его взгляд так и остался в теории. Факт тот, что, несмотря на него, сам Сеченов дальше теоретического рассмотрения вопроса не пошел.

Систематических экспериментных исследований, имевших своей исходной точкой такой взгляд, он сам не производил. И причина этому, прибавлю тут же, лежала, вероятно, в том, что он считал психические явления составною частью рефлекса. Эта точка зрения и явилась, по-видимому, тормозом для исследования. Как бы то ни было, впрочем, взгляд Сеченова все-таки был шагом вперед. Он приблизил так называемые психические реакции с их фактической стороны к физиологу.

Такое положение дел продолжалось до девяностых годов прошлого столетия. В это время среди биологов проявился особый интерес к изучению так называемых психических реакций, причем одни ученые устремили свое внимание на выяснение тех законов, по которым происходят эти реакции, другие думали воспользоваться этими реакциями, как показателями психических явлений, пытаясь создать сравнительную экспериментальную психологию. Конечно, строго разграничивать эти стремления не приходится.

Мы теперь рассмотрим вопрос, в каком направлении шли научные исследования, при изучении тех реакций, которых до этого не причисляли к рефлексам, оставив пока в стороне сознательные намерения их авторов. Это тем более важно, что часто ученые делают ценные открытия и исследования в одной области, стремясь к совершенно другим научным целям.

Первые ценные шаги были сделаны при изучении реакций низших животных, что вполне понятно, в виду их сравнительной простоты. Не задаваясь целью дать точную и подробную историю исследований в занимающей нас области, я остановлюсь только на наиболее ярких и выпуклых работах.

Издавна уже было известно, что некоторые животные тянутся к свету, другие прячутся в темные места, щели и т. п.

Эти факты многие были склонны объяснять психологически. Если животное стремится к свету, то это, значит, потому, что оно любит свет. Если животное устремляется в щели, то потому, что любит их. Давши этим фактам такое объяснение, мысль ученых успокоилась, считая свою задачу исполненной.

Не так подошел к этим явлениям один из величайших современных биологов (ныне живущий в Америке) – Ж. Леб. В своих работах он обратил внимание на физическую сторону этих реакций, видя в ней объяснение. Вот как он объясняет факты:

«Уже давно было известно, что многие животные «приманиваются» светом и летят в огонь. Это считали особым инстинктом. При этом говорили, что эти животные «любят свет», что «их влечет к свету любопытство», что здесь происходит «притягивание» и проч. Я в целом ряде работ, из которых первая появилась в январе 1888 г., показал, что во всех этих случаях дело идет ни о чем ином, как о тех же явлениях, которые у растений давно известны под именем гелиотропизма. Можно показать, что гелиотропизм животных точка в точку совпадает с гелиотропизмом растений. Представим себе, что на ночную бабочку свет действует на одну сторону; тогда это одностороннее действие света выразится в том, что те мышцы, которые направляют голову животного к свету, придут в состояние усиленной деятельности и тогда, само собой разумеется, голова животного повернется к свету. Как скоро голова животного повернута к свету, и ее срединная плоскость совпадает с направлением световых лучей, симметричные точки ее поверхности, особенно глаз, подвергаются действию световых лучей под равным углом, и нет никакого основания, чтобы животное отклонилось от направления световых лучей направо или налево. Таким образом, оно направится к свету. Если дело будет идти о животных с быстрым движением вперед (как ночная бабочка), то они попадут в огонь раньше, чем жар огня будет иметь время затормозить их движение. Если дело будет идти о животных с медленным движением вперед, на которые усиливающейся жар при приближении к огню может подействовать раньше, чем животное попадет в самый огонь, то, как только животное вследствие своего положительного гелиотропизма приблизится к самому огню, тогда вследствие высокой температуры движение вперед затормозится, животное удалится от огня, затем вновь ориентируется и т. д.»30.