Читать интересную книгу Привидение-стажер - Наталия Чернышова

— Послушай, мне жаль, что так получилось, и если теперь ты откажешься…

— Хватит. Ты, кажется, обещал прекратить разыгрывать комедию, знаешь ведь, что не откажусь.

— Знаю, поэтому ты мне и нравишься.

— Бесполезно, теперь на меня лесть не действует. Одно радует — вчера ты, наверно, изрядно намучился сочинять мадригалы телегами…

— А чем еще кроме комплиментов я мог заинтересовать тебя? Да и придумывать их было не так уж и сложно. — потом бросил на меня виноватый взгляд и добавил — Почти. Все-таки я прозаик, а не поэт.

— И все равно, я не понимаю, зачем было разыгрывать весь этот фарс «Ах, я бедная овечка!» или это безотказный прием, отлаженный годами? Бровки домиком, губки бантиком и девчонки растекаются лужей сиропа? — похоже, что он, наконец, действительно смутился.

— Ты совсем уж плохо обо мне думаешь. Хотя, наверное, я заслужил. Нет, я этим с начальной школы не пользовался. Стыдно было. Но сейчас выбирать не приходилось. Да еще и твой вид…

— А он-то причем?

— Так в манга обычно изображают отважных спасительниц, которые выручают из беды какого-нибудь нерасторопного бедолагу. Я просто старался соответствовать образу.

— Надо отдать должное, тебе это прекрасно удавалось. У тебя замечательные актерские способности.

— Чего уж там — заскромничал Женя — Просто вовремя прикусывал язык.

— Представляю, каких трудов тебе это стоило!

— Чуть не откусил. Шрамы, наверное, останутся на всю жизнь.

— Ой, как я сочувствую! — позлорадствовала я и добавила, слегка отредактировав древних:

— «Шрам поперек…языка — украшение воина». Ты потом мне еще спасибо скажешь, будешь совершенно неотразим. А вот если бы ты случайно укоротил свой язык, то спасибо мне сказали бы другие.

— Приму к сведению, — беспечно пропустив мимо ушей последнее замечание, пообещал он. — Хотя, если я буду всем с места в карьер демонстрировать это украшение, то действительно произведу неизгладимое впечатление, особенно на потенциальных работодателей. Ну, вот ты смеешься, а значит, уже не сердишься. Мир?

— В смысле теперь, когда ты уверен в моем нездоровом авантюризме?

— Очень даже здоровом, просто замечательно здоровом! — лучезарно улыбался Женя.

— Все равно, устраивать спектакль было необязательно — я решила все-таки довести до конца воспитательную работу.

— Но ведь главная роль была твоя, и она явно пошла тебе на пользу. Сейчас ты выглядишь не в пример жизнерадостней. — вкрадчиво заметил он, похожий на получившую вожделенную мышь довольную кошку, вернее пантеру, учитывая пропорции. Хм, тогда и мышь тоже придется заменить на, наверное…. овцу?

— И что мне с тобой таким внимательным делать — вздохнула я. — Хорошо, давай договоримся так: мы, действительно, можем принести пользу друг другу. Только, чур, больше никакой лапши насчет внезапного родства душ, интереса к моей глубокой и исключительной натуре и т. д. и т п.

— Договорились, никакой лапши. Только чистая правда. Но ты действительно…

— Не перебивай. Мы заключим джентльменское соглашение на основе взаимоуважения и сотрудничества. Я помогаю тебе получить документы, а ты делаешь все, что бы помочь мне разобраться с моим происхождением и найти новое тело. И все.

— Согласен — и Женя церемонно пожал мою несуществующую руку — А теперь, когда ты больше не хочешь меня убить, я все-таки пойду, умоюсь.

— А я-то думала, что ты будешь избегать этих помещений — ассоциации и все такое. — удержаться от мелкой мстительности порой невозможно.

— Придется мириться, а то скоро будут избегать меня.

— На счет меня не беспокойся — у меня обоняние отсутствует напрочь с некоторых пор.

— Учту на будущее. Но все-таки буду воспитывать в себе силу воли. — и, сделав решительное лицо комсомольца 20-х, он исчез ванной.

* * *

Черт, конечно, это нехорошо, но новый Женя нравился мне определенно больше, чем предыдущий. Хотя я и злилась на него за то, что он нагло пытался сделать из меня дуру. Но с другой стороны, у меня тоже оказались развязаны руки, и я почувствовала себя гораздо комфортнее, когда исчезла необходимость выбирать выражения, что бы случайно не обидеть его в лучших чувствах. Логики в этом я найти не смогла и подумала, что разберусь с этим позже, а пока буду сохранять бдительность. И продолжила осмотр территории, привычно проходя сквозь стены, и не уставая удивляться неуемной фантазии неизвестного Макса. Кухня, равно как и спальня, носили следы его активного творческого влияния. Скругленные, как в космическом корабле, углы и дверные проемы, встроенные в окна полки с цветной стеклянной посудой. А чего стоила только одна кровать-гнездо, устроенная в чем-то, подозрительно напоминающем скорлупу гигантского кокосового ореха.

В очередной раз срезая углы, я неожиданно оказалась в ванной, но помещение, разумеется, уже было занято. И оказавшись лицом к лицу, если так можно выразиться, с его обитателем, я немного опешила. Конечно, и так было видно, что Женя не пренебрегает посещением спортзала, но без одежды это производило совсем другое впечатление. Что бы обзавестись такими бицепсами, трицепсами и прочими — цепсами, о существовании которых я даже не подозревала, надо было основательно постараться. Что как-то не очень вписывалось в рамки его профессии. Скорее подошло бы труженику стриптиза, причем ударнику на этом поприще.

Шокированный моим появлением Женя издал тихий вопль и попытался спрятаться за занавеской. Но результат получился так себе, ввиду ее полной прозрачности. Да, ситуация сложилась немного неловкая.

— А я тут с помещением осваиваюсь. — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Ну и как?

— Впечатляет. — честно ответила я. — Но я, пожалуй, пойду. — и попыталась просочиться через ближайшую стену.

— Там кладовка — донеслось мне вдогонку.

Да. Действительно кладовка. Минут пять я добросовестно изучала коробки, удочки, куски каких то инсталляций, типа чудовища в прихожей; ролики, одинокую лыжу, старый монитор и прочий хлам, сваленный за ненадобностью. Между делом напоминая себе, что я давно отрешилась от всего земного и не собираюсь падать в обморок при виде горы бренных мускулов, впрочем, надо отдать должное, с образцовой топографией. А вот с образцовой честностью у него обстояло явно не очень. Надеюсь, я не купилась на очередную сказку.

Шум воды успел смениться жужжанием кофемолки, когда я, уже через дверь, наконец, выбралась из кладовки. Женя, подкреплявший измотанные нервы очередной порцией кофеина, только страдальчески вздохнул.

— Извини, я тебя опять напугала.

— Да ничего, видимо, стресс и ванна это моя карма. Заметь, кричал я уже гораздо тише. Скоро совсем освоюсь.

— Я же извинилась!

— Не переживай, это было даже забавно — в первый раз увидел краснеющего призрака.

— А ты их много видел? — фыркнула я

— А то — он махнул рукой. — Не поверишь, стоит забраться в ванну…

— Бедные, как же им скучно, если ради подобного зрелища они бросают все свои дела.

— Ладно 1:1 — согласился Женя.

— А ты точно журналист? — Решила я все-таки уточнить недавно возникшие сомнения.

— Угу. Журналист. Удостоверение показать?

— Да нет, просто я тут подумала…

— Знаю, знаю, ты мне очень моего начальника напоминаешь. Все претензии к моим спортивно озабоченным родителям. Они отправили меня в детстве на плавание, затем занялся греблей, были даже перспективы, но потом поступил в универ, и пошло поехало, прощай спорт. А недавно я делал материал про анаболики среди культуристов, и пришлось полгода качаться как проклятому. Материал сдал, а привычка — пару раз в неделю навещать спортзал осталась. Хотя нет, давно бы бросил, но главреда это здорово бесит, вот и продолжаю. Но не расстраивайся — год на чипсах и пиве и я приобрету нормальный вид.

— Ты еще доживи этот год — уже по привычке прицепилась я.

— Постараюсь, и ты мне в этом поможешь, если я не ошибаюсь.

— Ох, не знаю, не знаю… — я начала изображать сомнение.

— Что, неужели опять очаровывать?! — с мукой в голосе простонал он — Пощади! Я на ближайшие 10 лет все комплименты растратил.

— Так-таки все, и ничего не припрятал — не верю!

— Разве что парочку на черный день. Оставишь? Ради моей невесты, она-то ни в чем не виновата.

— Кроме неосмотрительности в знакомствах. — невеста? Хотя какая мне разница, хоть тридцать три невесты — это их проблемы.

— Ладно — решила я все-таки проявить благородство, — Оставь, но только ради этой бедняжки, ей и так досталось от жизни.

— Спасибо, великодушная! А я за это разыщу тебе Монастырского.

— Монастырский? Какая прекрасная добрая фамилия!

— А Викентий Андреевич и сам очень добрый и обаятельный, только дела ведет со злыми и скверными бандитами, а так — душа человек.