зрением, поэтому обернулась в темноту. Из чернеющей пустоты вновь раздался бархатистый голос моего спутника:
– Вы слышали.
– Зачем? – Губы слушались с большим трудом, я почти шептала. – Что он вам сделал?
– Дуб? Кара, не глупите.
Потребовалось тринадцать ударов сердца (я считала), чтобы восстановить самообладание. Я знала, как глупо выглядит мое сопротивление со стороны. Еще в детстве я поняла, что слишком чувствительна. Надо мной смеялись даже дети слуг, когда я отворачивалась и плакала при виде заколотого поросенка. Весь мир был пронизан нитями жизни, и я, даже не соприкасаясь с ними напрямую, ощущала их жар. Он становился невыносимым, когда нити рвались и сгорали, превращаясь в черный пепел.
Прошло немало времени, прежде чем я научилась хотя бы немного отстраняться от этого чувства. Оно больше не приносило физической боли, но все еще наводило ужас, пробирало до дрожи, заставляло падать в неизвестную мне тьму и бродить там в поисках выхода.
– Как вы хотите убить моего брата, если не в силах отнять жизнь даже у дерева?
Рок был прав, и понимание этого приводило меня в отчаяние. Я знала настоящую цену жизни. Я видела ее святость.
А теперь сама собиралась растоптать то, что прежде оберегала как святыню.
Повернувшись обратно к вековому дубу, я прислонила лоб к его теплой коре, всем существом чувствуя бурлящую под ней жизнь. Я медленно провела ладонью по стволу дерева, пальцы подрагивали. Жилки, тонкой паутинкой просвечивающие на зеленых листьях, забились, словно моля о пощаде. Глазам стало колко, а щекам – мокро. Я беззвучно плакала.
– Докажите мне, что вы сможете.
В словах Рока мне почудилась угроза – завуалированная, мягкая, как и его манеры. Он хотел проверить мой дар. Несмотря на страх и сопротивление, я понимала: Рок прав. Я никогда не убивала. Так получится ли у меня это с первого раза?
– Всего лишь короткий урок, Кара. Не более.
«И чья-то жизнь».
Слезы все еще текли по щекам, но решение было принято. Внутренне содрогаясь, я сделала глубокий вдох и резко потянула одну из нитей жизни, пронизывающих дуб, а затем стремительно оборвала ее. Кора дерева словно потускнела, борозды на ней проступили отчетливее и стали глубже.
Рок сменил положение, теперь он стоял за моей спиной. Его молчание было столь многозначительным, что я зажала рукой рот, – не хотела, чтобы он уловил мои всхлипы.
Что за проклятье слышать дыхание жизни, ощущать ее трепет и теплоту? Почему оно досталось именно мне, почему? Не имей я его, и чья-то смерть не становилась бы для меня пламенем, в котором сгорала моя душа.
Одну за другой я разрывала нити жизни, они тускнели, а затем чернели, будто опаленные огнем. Дерево заскрипело, его листва начала желтеть и торопливо опадать.
– Вы видите, Кара, видите? – В голосе Рока впервые прорезались легко угадываемые эмоции: восхищение, трепет, ликование. – Теперь вы понимаете, кто вы на самом деле? На что способны? – Он наклонился ко мне, щеки коснулись сначала черные волосы, обрамляющие лицо спутника, затем – его горячий шепот: – Не останавливайтесь. Прошу вас, Кара.
Эта тихая просьба, больше похожая на мольбу, была настолько неуместной, но я невольно всем сердцем рванулась ей навстречу. Больше я не медлила. Хочешь убить – не мучай, ведь так? Это же можно назвать милосердием?
Пара мгновений – и шум кроны над головой уступил место дурманящей тишине, даже стрекот сверчков исчез, растворился в оглушающем молчании ночи. А еще мгновение спустя часть коры под моей ладонью осыпалась трухой. Перед внутренним взором вспыхнула и обуглилась последняя зеленая нить. За ней осталась чернеть пустота.
Я отдернула руку от дерева и поникла. Спина сгорбилась – не осталось сил держать ее прямо.
– Посмотрите, Кара. – Рок совершенно возмутительным образом, позабыв о манерах, обхватил меня за плечи и встряхнул. – Посмотрите, как это прекрасно!
Его слова можно было бы считать насмешкой, если бы не благоговение, звенящее в них молодой сталью.
Я подняла голову и встретилась взглядом с Роком. Его глаза, прежде холодные, сияли тепло и мягко. Теперь я могла сказать уверенно: лед в них дал ощутимую трещину. Чувствуя на себе взгляд, я посмотрела вдаль. Сначала я увидела пшеничное поле со склоненными к земле колосьями – в свете выглянувшей на небосклон луны зрелище завораживающее, но сейчас оно не могло пленить меня. Я заставила себя обернуться. То, что я с помощью дара видела как пустоту, в реальности оказалось высохшим деревом. Дряхлым, безжизненным, но все еще величественным. Лишенный листвы дуб по-прежнему стремился к небу, но теперь будто грозил ему острыми мертвыми ветками, выставленными, словно когти у ощерившегося хищника.
Неожиданно я поняла, что имел в виду Рок: в смерти тоже была своя красота, и эта красота – часть гармонии, которой я любовалась несколько минут назад.
– Вы только на пути к себе, Кара. – Я не оглядывалась на Рока. Его голос показался хрипловатым и как будто взволнованным, но и тогда я не нашла в себе смелости открыто посмотреть на своего спутника. Странное, неведомое раньше чувство противоречия сковало меня. – Это лишь первая ступень, но я помогу преодолеть вам подножие, а затем подняться и по самой лестнице так высоко, как вы того пожелаете.
– А вы? Как высоко хотите подняться вы?
Я все же взглянула ему в лицо. Я надеялась, что кажусь равнодушной, но знала, что под подолом красного платья колени трясутся и подгибаются, и дело было не в настигшем меня смятении. Применение дара истощило мои силы, и теперь больше всего на свете мне хотелось прилечь. Даже думала я с трудом, как будто голову заволокло туманом.
– Этот разговор не для сегодняшнего вечера. – Рок снова улыбнулся мягко, снисходительно. Восхищение, растопившее лед в его глазах, исчезло, уступив место прежней отстраненности. – Мы вернемся к нему, когда вы будете готовы. Я могу лишь заверить, что взлечу не выше вас.
«То есть мне не ждать ножа в спину после коронации?» – хотела спросить я, но промолчала. Вместо этого сжала ладони в кулаки, впилась в кожу ногтями. Боль позволила удержаться на ногах. Я вдруг ярко представила картину: красное пятно на темно-зеленой траве – мое тело, обрамленное красным шелком платья, на земле.
Я моргнула. В этой мысли крылось что-то чуждое, словно она была не моя.
– Нам нужно возвращаться. Вы позволите?
Рок чуть склонил голову и, дождавшись моего растерянного кивка, деликатно взял меня под локоть, удерживая от возможного падения.
Идти под руку с мужчиной в ночи довольно неловко, но я была слишком слаба, чтобы думать о приличиях. И все же сама ситуация казалась несколько двусмысленной, и я невольно вспомнила Ника. Боль тут же вгрызлась в сердце. Неужели мне и правда пришлось отказаться от жизни с любимым человеком, чтобы спасти себя и сестер?
– Я ошибался.
– Простите? – Я с удивлением посмотрела на Рока. На лбу выступил холодный пот. Неужели сейчас он