Читать интересную книгу Напасть - Игорь Сотников

Но так как относительность не предполагает бесконечность, то байкеры, убедившись по обездвиженным телам мускулистых парней, что до них кажется дошло, и, не теряя больше времени на разъяснения, а то вдруг появится какой-нибудь вечно непонятливый и дотошный представитель власти, который сочтет своим долгом… В общем, без объяснений. Ну, а уж когда речь заводится о долгах, то разве это кому-нибудь интересно, кроме разве что самих кредиторов? Так что спасибо и на этом. И байкеры, поддав газку прямо в лица лежащих, одновременно встревожили их, и унеслись прочь подальше.

– Впечатляет, – прокомментировал увиденное Тёма.

– Когда твою рожу впечатывают в асфальт, это всегда впечатляет, – Фома не мог не поумничать.

– Ну и поделом! – Тёма, однозначно испытывающий антипатию ко всем владельцам черных внедорожников, очень выразительно посматривает на решивших приподняться со своего места этих парней, ставших ещё более хмурыми, чем были до этого.

– Ты только, слишком явно не выказывай свою радостность, – предупредительно указал на Тёмино воодушевление Фома, не понаслышке знающий о предвзятости подобного рода парней, вечно видящих в тебе какое-нибудь средство для достижения своих желаний. Но на этот раз, парни, особо не раскидываясь взглядами, и несколько даже удрученные такими своими немыслимыми обстоятельствами дел, даже не отряхиваясь от дорожной пыли, добрались до своего автомобиля и сев в него, нет, не тронулись вдогонку. А как заметил Фома, имеющий в отличие от Тёмы зоркий глаз, получив подзатыльников от кого-то сидящего там, на заднем сидении, уже только после этого рванули автомобиль вперед.

– Слушай, а давай на выходные пойдем в Калейдоскоп, – Тёмино часто имевшее место отвлеченное вольнодумство, никогда не оставит без его внимания удивленных Тёмиными заявлениями слушателей, которые, сбитые с толку этой бессвязностью между действием и высказываниями Тёмы, вглядываясь в него, пытаются понять – в чем тут фишка. И хотя частично, этот Тёмин, как кажется, невпопад, происходит ради привлечения к себе внимания, но всё-таки он всегда находит разумные объяснения, которые заставляют внимающих усомниться в своей возвеличенной (с помощью этой, казалось бы, Тёминой глупости) компетенции во всем.

– Я думал, что только им, ударила кровь в лицо, – Фома слишком преждевременно решил подсмеяться над Тёмой.

– А, оказывается… – но вид стоящей на другой стороне дороги машины, на крыле которой, переливаясь красками на солнце, блестела надпись «Калейдоскоп», заставил Фому пристыжено умолчать, и больше не заявлять о собственной недальновидности и непонятливости. Впрочем, Фома не собирался долго отмалчиваться, и дабы уже сам Тёма о себе много не подумал, задал вопросом:

– А что за Калейдоскоп они там рекламируют? – чем и поставил, пожавшего плечами Тёму в тупик, знавшего только кабак с таким названием, что говорило о многом в его культурном и эстетическом воспитании, полученном в такого рода заведениях.

– Так может, узнаем? – Фома, не получив ответ, предложил расширить свой кругозор.

– А как же, работа? – Тёма хоть и не прочь, но желание ответно напомнить Фоме о его недисциплинированности перевешивает в нем все.

– После, – краток Фома, который достав телефон из кармана, делает снимок этого автомобиля и, удовлетворившись четкостью кадра, отправляется к своему, стоящему рядом с Тёминым, автомобилю.

– Ну, так что, насчёт кабака? – Тёма как прицепится, так и не отстанет, пока не получит ответа.

– Давай, за это поговорим послезавтра, – Фома, в свою очередь, не прибегает к хитрости кормежки завтраками, а сразу прибегает к после завтракам, которые, по его хитрому соображению, вечера завтра всегда мудренее.

– Не понял, а почему послезавтра? – Тёма, знающий о пользе завтрака для организма, всё-таки ничего не слышал о пользе послезавтра, и поэтому пытается разобраться в этом насущном вопросе.

– Так завтра же, коллективная попойка. Ты что, не пойдешь? – даже странно, что Фоме приходится напоминать Тёме об этом ежемесячном собрании их коллектива таксопарка в одном из баров, где они, под холодненькое, могут не спеша на вызов, так сказать, не на ногах, переговорить между собой и высказать накипевшее друг другу, на что частенько, времени не хватает. А уж то, что иногда разговоры доходят до мордобоя, то это всего лишь рабочие моменты, без которых притирание в коллективе невозможно. И хотя некоторые неуважительно называют это собрание коллектива коллективной попойкой, то это верно лишь отчасти, тогда как само мероприятие, где выносится на обсуждение столько волнующих душу профессиональных вопросов, играя свою благодатную роль в смягчении нравов таксистов, однозначно выполняет функцию профсоюзного собрания. Ну а то, что здесь присутствует пиво, так как еще по-другому обеспечить нужный для принятия решений кворум?

– Посмотрим, – ответил Тёма, еле сдержавшись, чтобы не почесать свой нос.

*****************

– Скучный, а главное, предсказуемый ты тип, – глядя на то, как байкеры выбивают пыль из этих недостаточно мускулистых парней, Аз с ухмылкой предъявил претензию забравшемуся на пассажирское место Бу, который несколько запыхавшись, начал снимать с себя тяжеловесную куртку. Чья эмблема на спине очень сильно смахивала на то, что было изображено на спинах тех байкеров, которые ради справедливости готовы были отбить себе ноги, об эти мускулистые тела.

– Что же мне сказать, в свое оправдание? – заулыбался в ответ Бу, который был тем первым байкером, вставшим на пути грозного джипа, и тем самым принял наиболее существенный удар на себя. – Разве что, только одно. Обвинить тебя в поверхностном взгляде, не замечающем под всеми этими хлопотами главную нить существенности, которая обязательно все свяжет воедино.

Заумность Бу для Аза всегда означает уход от прямого ответа, и он, привыкший к этой чудаковатости Бу, не слишком напирает на него.

– А они, молодцы. И если бы не их слаженность действий, то, пожалуй, парни не с нашего двора смогли бы серьезно им поправить мозги, – наблюдая, как байкеры своими ударами мгновенно купируют любые попытки подъема с асфальта хмурых парней, Аз отдает должное байкерской сплоченности.

– А я, что говорил? Хотя, ты все-таки выражал сомнения на их счет, – хмыкнул Бу, накинувший на себя вместо куртки пиджак.

– Ладно, чего уж теперь, – Аз, заметив, что дело сделано, и байкеры собрались покинуть поле битвы, с некоторым сожалением обратился как к Бу, так и к поднявшему свою квадратную голову хмурому парню, который с некоторым непониманием провел взглядом по сторонам и неясно воззрился на машину, где сидели Аз и Бу.

– Давайте уже, пошевеливайтесь! – Бу слишком уж требователен к этим парням, которые и без его указок поспешают, как могут.

– Удивляюсь я все-таки над тобой, – замысловато посмотрел Аз на Бу. – Сам заваришь что-нибудь в таком роде, а потом еще строишь из себя непричастность.

– Я их что ли, бил? – все-таки Бу поразителен настолько, что даже у Аза нечего на это ответить. Хотя, если немного поглотать воздух в больших количествах, то всегда можно к чему-нибудь прийти. Но Аз не успел должным образом нахвататься кислорода, как портативная рация, установленная в их машине, вдруг решила, что если кому-то на данный момент не дано слов, то уж тогда не обессудьте, и она даст повод для обсуждения.

– Эй, балбесы! – обладатель раздавшегося из эфира голоса, видимо, очень хорошо знал этих балбесов, раз Аз и Бу, синхронно улыбнувшись, тут же повернулись в сторону голосящего хамла, которое, несмотря на выделенную спец частоту, таким оскорбительным манером, обратилось сами знаете к кому.

– Хорош пялиться на бездушную коробку, – а ведь владелец этого женского голоса как в воду смотрит и, находясь вдали отсюда, она очень точна в описаниях действий этих двух балбесов, которые, впрочем, действуют, как и любой обыватель, услышавший такой отдаленный призыв. Что, надо сказать, вполне себе разумно, и прежде, чем ответить, просто необходимо подумать и дать ответ, прежде всего, самому себе на сакраментальный вопрос: «А мне, это надо?» – и уж после того, когда ты посчитаешь благоразумным не молчать, только тогда сможешь перестать глазеть на этот говорящий чёрный ящик, и воспользоваться своим ртом.

– Ну, и долго я еще буду ждать?! – голос из ящика начинает испытывать нетерпение.

– Сколько нужно, столько и будешь! – умеет все-таки дерзить Бу, не в микрофон.

– Я все слышу. И знаю твое ребячество, Бу, поэтому обращаюсь к Азу. Давай живо, отвечай! – требовательность голоса, заставляет Аза сурово посмотреть на веселящегося Бу, который, как всегда, уклонился от разговора, и выдвинул его на первый план

– Я слушаю, – взяв в руки тангенту, ответил Аз.