Читать интересную книгу И в горе, и в радости - Мег Мэйсон

остановившемуся на другой стороне такси.

Он увидел меня, когда открывал дверь, и остановился, словно в следующий момент мог бы узнать женщину на другой стороне улицы, которая выглядела так, будто собиралась помахать, но не помахала. Он все еще держал газету и махнул ею в дружелюбном жесте, прежде чем нырнуть в такси. Не знаю, правда ли он узнал меня или сделал это для перестраховки. Такси уехало, а я двинулась дальше. Ностос, альгос. Я так и не вернулась к нему после первого визита. В последующие месяцы я записывалась десятки раз и всегда отменяла запись за день до консультации. В последний раз, когда я позвонила в его кабинет, администратор сказала мне, что у меня в карте так много штрафов за позднюю отмену, что это будет один из очень редких случаев, когда она не сможет позволить мне записаться на очередную встречу, пока я не оплачу их все.

Я до сих пор иногда хочу с ним увидеться, но знаю, что не увижусь, потому что сказать мне больше нечего. И в «Неожиданностях Марты» никогда не будет 540,5 фунта стерлингов, – а даже если бы они были, я беспокоюсь, что, будучи экспертом в человеческом разуме, он сможет понять по языку моего тела, что из 820 просмотров его обращения к Всемирной психиатрической ассоциации в 2017 году на «Ютьюбе» 59 были моими.

Он выступал на тему ____________________. Конференция состоялась вскоре после нашего знакомства. Когда я впервые обнаружила ее, я надеялась, а теперь просто хотела бы знать: являюсь ли я той красноречивой молодой женщиной с классическими симптомами, которую он называет «пациентка М».

* * *

Ингрид родила. Ребенок опоздал на две недели, был огромен и выходил неправильной стороной. Вечером мы с Патриком отправились вместе с моими родителями увидеться с Ингрид. Во время родов потребовались щипцы и, как она выразилась, та штука типа вантуза и гребаная эпизиотомия: доктор, который ее делал, типа, попытался запереть дверь конюшни после того, как оттуда вырвалась лошадь. Она подозревала, что он плохо справился со швами, и поэтому решила отныне полностью отстраниться от этой области своего тела – с тех пор она называла ее Багиназавром Рвексом.

Когда мы приехали, Уинсом уже была там – одна, потому что Роуленд отправился на поиски бесплатной парковки, а значит, видимо, он вряд ли вернется. Она стояла, ополаскивая зеленый виноград под высоким краном над умывальником, делая вид, что не слышит ничего из того, что говорит моя сестра. Потом Хэмиш спросил Патрика, насколько часто в наши дни специалисты УЗИ неправильно определяют пол ребенка. Ингрид всем говорила, что будет мальчик.

Патрик сказал, что такое бывает нечасто, особенно при многократных УЗИ.

– У меня не было многократных УЗИ. – Она отвлеклась от того, что пыталась сделать с лямкой своего лифчика, и сказала: – Никакой магии, когда в кабинете с тобой трое пацанов, которые ломают оборудование.

Патрик сказал:

– И даже в этом случае…

– И мне не говорили, что опять будет мальчик, – добавила Ингрид. – Я и не спрашивала. Просто предположила.

Хэмиш никак не отреагировал на это, только коротко ахнул. Затем, собравшись с силами, сказал:

– В любом случае надо выбрать для нее имя, пока мы все здесь.

Ингрид посмотрела на Уинсом, которая к тому времени разломала большую гроздь винограда на множество маленьких и раскладывала их в хрустальной чаше, которую принесла из дома.

– Я хотела бы назвать ее Уинни. – И обратилась к Хэмишу: – Хорошо?

Он назвал полное имя дочери. Моя мать стояла у кроватки, разглаживая складки на одеяле. Хэмиш спросил:

– Что думаете, Силия?

Она ответила, что имя идеальное.

– В этой жизни нам нужно как можно больше девочек Уинни.

Я взглянула на свою тетю и увидела, как она достала из рукава салфетку и встала спиной ко всей комнате, чтобы незаметно промокнуть глаза.

– Вот только, – сказала Ингрид, – Уинни Марта звучит странно. Давай просто не будем давать второе имя. – И мне: – Но я люблю тебя.

* * *

Я извинилась перед Уинсом за вазу. Я позвонила ей первой: прочитав письмо матери и начав разбираться со своими преступлениями, я позволила себе сначала обратиться к самому мелкому или к одному из самых мелких. Я спросила, можно ли мне зайти повидаться с ней, и в тот же день она пригласила меня к себе в сад, где был накрыт стол для послеобеденного чая.

Несмотря на то что на Рождество Уинсом чуть не расплакалась, когда я сказала ей в коридоре, что не хочу брать вазу, она сказала, что ничего не помнит об этом инциденте, совершенно ничего, и погладила меня по лицу. Я спросила, может ли она все-таки простить меня.

– Забытое значит прощенное, Марта. Не могу вспомнить, кто это сказал или где я это прочитала, но если бы у меня был девиз, то это был бы он. Забытое значит прощенное.

Я сказала, что это Ф. Скотт Фицджеральд. Тот, кто вел аккаунт @ежедневные_цитаты_писателей, тогда ушел в отрыв.

Уинсом предложила мне печенье и спросила, нет ли у меня планов на праздники.

– Как ты так долго терпишь мою мать?

Она сказала:

– А, точно. – А затем: – Полагаю, потому что я всегда помнила, какой она была до смерти нашей матери, и я любила ее достаточно сильно, чтобы терпеть.

– У тебя когда-нибудь возникало желание просто отказаться от нее?

– Думаю, ежедневно. Но ты забываешь, Марта, я тогда была взрослой, а она – ребенком. Я знала, кем ей суждено было стать. То есть кем бы она стала, если бы наша мать не умерла или, может быть, если бы у нас в принципе была другая мать. Я хотела бы заявить, что сделала все возможное, но я не стала ее адекватной заменой.

Я согласилась на еще одну чашку чая. Глядя, как она его наливает, я сказала, что не могу представить, насколько ей пришлось тяжело. Уинсом ответила: «Да ничего», и я решила, что однажды спрошу ее об этом, но не сейчас, потому что в этих двух словах было больше печали, чем каждая из нас могла вынести, сидя за столиком в саду и попивая послеобеденный чай.

– Забытое значит прощенное.

По какой-то причине Уинсом повторила эти слова снова. Я повторила их за ней:

– Забытое значит прощенное.

– Верно. Это трудно, но возможно. Если ты не будешь, Марта, я бы доела последнее печенье.

* * *

Даже с четырьмя детьми младше гребаных девяти лет Ингрид осталась Ингрид. К каждому сообщению, которое она отправила с момента рождения Уинни, прикреплена